— Ух ты, — сказал он. — Живые.

— А ты думал…? — спросила она.

— Я о том, что они ухитрились как-то выжить в этой кутерьме. Другие давно бы уж спятили или удрали.

— У них очень сильная мотивация, не сомневайся.

И словно в доказательство сказанного ею из переполненного бака вывалилась часть его содержимого — большой, ценой в несколько долларов краб.

— Ух ты, — повторил Тео. Уже удаляясь от бака, он все оборачивался, проверяя, там ли еще утки.

— Если они собственное дерьмо разгрести не способны, думаю, нам лучше обратиться к кому-то еще, — сказала Дженнифер. Она уже опять разговаривала по телефону. — Есть же и другие дистрибьюторы, работающие круглые сутки и семь дней в неделю. Они гарантируют доставку, даже если им приходится пользоваться самолетами «Фед-Экса». Так на черта нам возиться с этими клоунами, только и умеющим, что плакаться на дорожные пробки, в которых застревают их грузовики? Господи, речь же идет о книгах, а не о стальных фермах.

Тео прикончил мороженое. Губы его стали липкими от шоколада. Дженнифер, продолжая разговаривать, зажала телефон между плечом и уголком челюсти, извлекла из кармана куртки маленький пакетик и протянула его Тео. Он решил было, что это презерватив, но, надорвав фольгу, обнаружил под ней влажную салфетку.

— Баум? — сказала Дженнифер в трубку. — Баум пусть тебя не волнует. Он милый и так далее, но…

Она протянула руку и стерла со щеки Тео пропущенный им мазок шоколада.

— События выходят из… э-э… из-под контроля мистера Баума. И он это знает, тут никакого секрета нет. Как бы это сказать? Думаю, ты и сам увидишь: когда сделка с «Океаном» вступит в силу, необходимость в такого рода… э-э… консультациях просто отпадет. То есть…? Хорошо. Хорошо. Я здесь для того и нахожусь.

Несколько минут спустя они уже стояли у пирса, которым заканчивается Ист-Пратт-стрит, и любовались величественной старой электростанцией, преобразованной в гигантский универсальный магазин «Барнс и Нобль». Тео выступал в нем вчера вечером, но тогда было темно, да и Дженнифер провела его в здание прямо из такси. Он успел заметить роскошный аквариум с огромной рыбой-ангелом и изобретательно переделанные в книжные полки дымовые трубы, однако для наблюдений такого рода была открыта лишь малая часть его мозга, все остальное занимало предстоящее выступление. Прирожденным актером он не был и это делало для него чтение вслух особенно обременительным, тем более, что аудитория обычно реагировала на слова Малха ахами, вскриками и перешептываниями. И после того, как он ответил на вопросы и подписал экземпляры книги, Тео оказался эмоционально выжатым настолько, что хотел лишь одного: чтобы Дженнифер отвезла его обратно в отель.

Сегодня же, осматривая книжный магазин, он же универмаг, он же электростанция, издали, Тео понял, насколько внушительным архитектурным сооружением тот был. Построенное для цели вполне прозаической — производства электроэнергии — это здание обладало, тем не менее, мрачным величием кафедрального собора. Гигантская фаллическая гитара, установленная на его крыше в честь находившегося внутри «Хард-рок кафе», вонзалась в лазурное небо, как колокольня.

— Извините, — послышался откуда-то снизу голос, — вы ведь Тео Гриппин, верно?

Тео опустил взгляд. Чернокожая женщина улыбалась, глядя на него снизу-вверх из инвалидного кресла. Толстая, некрасивая, она была одета в ярко-желтый спортивный свитер; казавшиеся укороченными ноги ее завершались ботинками из овчины. Глаза у женщины тоже были ярко-желтые.

— Вы выступали там вчера вечером, — сказала она, поведя головой в сторону «Барнса и Нобля».

— Да, верно, — ответил Тео. — Вы тоже там были? Я вас не припоминаю, мадам.

— Нет, не была, — ответила женщина. — Мне хотелось, но я же в кресле, видите? — а с ним попасть в это здание трудно.

Выговор у нее был простонародный.

— Мне очень жаль, — сказал Тео.

— Мы можем чем-то помочь вам, мэм? — спросила Дженнифер.

— Я читаю вашу книгу, мистер Гриппин, — сообщила, не отрывая взгляда от Тео, негритянка. — «Пятое Евангелие».

— О, спасибо, — сказал он.

— Меня вам благодарить не за что, мистер Гриппин, — ответила негритянка. — Бог приказал мне прочесть ее. Очень интересная книга.

— Э-э… рад, что вы так считаете.

— Я буду очень рада, если вы дадите мне автограф. У меня для них особая книжка есть.

— Э-э… с удовольствием.

Короткопалая рука женщины скрылась и закопошились под ее полиэфирным одеянием. Тео инстинктивно наклонился к ней, ожидая, что она вытащит на свет книжечку для автографов.

Однако вытащила она пистолет. Он повис в пространстве, разделявшем негритянку и Тео, такой мощный и пугающий, что сам выстрел казался, по сравнению с ним, уже и не страшным. Негритянка начала поднимать серое дуло ко лбу Тео.

— Вы сделали злое дело, мистер Гриппин, — сказала она. — И отправитесь прямо в ад.

Все поплыло перед глазами Тео, сердце его колотилось слишком громко и затрудненно для того, чтобы доставлять в мозг необходимые тому количества крови. «Я не готов» — хотелось сказать Тео, однако он понимал, что времени на это у него не осталось.

— Опустите его, мэм, — это был голос Дженнифер, эхом отдавшийся в пустоте.

Тео покачнулся, лицо негритянки вновь обрело резкость. Все в том же пространстве между ними образовался еще один пистолет. Первый был направлен в грудь Тео, но подрагивал. Второй смотрел прямо в лицо негритянки, дуло, прижатое к ее переносице, упиралось ей в глаз. Этотпистолет держала тонкая белая рука, элегантно наманикюренный пальчик обвивал спусковой крючок, узкое запястье не дрожало.

— Отведите пистолет в сторону, мэм, — приказала Дженнифер.

Негритянка подчинилась.

— А теперь убирайтесь.

Негритянка в последний раз взглянула в лицо Тео, опалив его ненавистью. Затем, не произнеся ни слова, опустила ладони на покрышки кресла, резко развернула его и покатила прочь. Колеса ехавшего вдоль воды кресла повизгивали.

Тео упал на колени, два раза кашлянул и изверг из себя жидкую смесь «Пепси» с шоколадным мороженым. Ладонь Дженнифер легла ему на спину.

— Прости, прости, — простонал он.

— Да не за что, — отозвалась она.

Тео взглянул на нее. Дженнифер была поразительно, до жути спокойна.

— Я… похоже, я как-то не привык к пистолетам, — сказал он.

— Это же Мэриленд, — сказала Дженнифер. — Тут все с пистолетами ходят.

Свой она уже вернула туда, где он скрывался прежде. Тео затруднялся представить, в какую полость плотно облегавшего ее тело наряда можно было спрятать, не создав на нем вздутия, отнюдь не маленькую стальную машинку, однако Дженнифер это проделала.

Он содрогнулся и его вырвало снова. Удивительно, как может подействовать на нутро человека угроза штуковиной, которую он миллион раз видел в кино. Герои фильмов, когда в них начинают палить, реагируют совсем по-другому: скачут, точно спортсмены, из стороны в сторону или замирают на месте, как будто пули — это теннисные мячики, которые можно принимать либо игнорировать. А Тео ощущал себя каким-то надорванным. Рвота, попавшая ему на грудь, была, как кровь. Он попытался стереть ее, но никакого толку не добился.

— Эй, — сказала Дженнифер и покачала пакет с его покупками. — Хорошо, что ты новую рубашку купил.

Тео понурился. Самообладание Дженнифер никакого облегчения ему не принесло — оно делало все только хуже. Это Дженнифер полагалось стоять сейчас на коленях, рыдая, или биться в истерике, а ему — успокаивать ее или хлестать ладонью по щекам.

— Скажи, а тебя хоть что-нибудь обескуражить способно? — спросил Тео.

— Конечно, способно, — ответила она. — Я всего лишь человек. Однако каждый из нас должен делать свое дело, верно?

Она провела себя рукой по полосам. Рука немного подрагивала, возможно, от пережитого испуга, впрочем, поднимая ее, Дженнифер успела еще и взглянуть на часы.

— Мы оба пережили шок. Давай вернемся в отель и поможем друг другу справиться с ним.