Глава восьмая

Отель «Уитингтон» не был заражён инопланетными клопами. Однако это не означало, что в его пятизвёздочных спальнях не жили неприятные кусачие насекомые, размышлял Оуэн Харпер.

Джек попросил его провести это расследование. «Надёжная пара рук», — так он его назвал. Ага, точно.

Джек имел в виду, что такое задание будет безопасным для него в его нынешнем состоянии. Ничто не должно сломаться, в частности, сам Оуэн.

Ходячий Мертвец. Какой был смысл в том, чтобы вернуться к жизни, если Торчвуд не может найти для него подходящую работу?

Одна из программ Тошико выявила среди больничных записей сведения о внезапной вспышке крапивницы — значительно увеличилось количество пациентов с красными, зудящими рубцами на коже. Перекрёстная проверка данных привела к отелю «Уитингтон», где тремя месяцами ранее была зафиксирована активность Разлома.

По крайней мере, Джек позволил Оуэну снова носить с собой пистолет.

— Вряд ли он сильно поможет тебе в борьбе с инопланетными насекомыми, — пояснил Йанто в то утро, принеся пистолет с оружейного склада. — Ты не так уж хорошо стреляешь.

— Тогда как я могу защитить себя от инопланетных клопов? — задумался Оуэн.

— Заправь брюки в носки, — посоветовал Йанто, и по его виду нельзя было сказать, что он шутит.

Оуэн прибыл в «Уитингтон» около десяти часов утра и провёл там меньше часа, маскируясь под ревизора, проверяющего состояние отеля. Этого времени хватило Оуэну, чтобы заставить руководство гостиницы запаниковать и чтобы получить доступ во все необходимые помещения. Он быстро определил, что причиной такого большого количества жалоб со стороны постояльцев стал cimex lectularis — обычный клоп. Даже в люксе для молодожёнов обнаружились яйца, фекальные пятна и личинки в стадии развития нимфы.

Так что вспышка возникла не из-за Разлома. Однако Оуэн обнаружил пропавшую вредошианку, которая работала горничной на пятом этаже. Благодаря клетчатой полиэстровой униформе сотрудники большинства крупных отелей все казались на одно лицо, и тем не менее Оуэн не мог понять, как вредошианке удалось остаться незамеченной с её треугольными зубами и бледно-серой кожей. Из-под чепчика торчали иголки, как у ежихи Ухти-Тухти[23]. Оуэн внимательно изучал свою пленницу, пока они ждали лифта.

— Как это никто тебя не заметил?

Вредошианка в наручниках неловко извивалась рядом с ним.

— Начальник подумал, что я из Восточной Европы, — прохрипела она. — Иногда он не видит очевидного.

Оуэн засмеялся.

— У меня самого такой капитан.

Лифт звякнул. Оуэн хотел было обнадёживающе втолкнуть вредошианку в лифт, но вспомнил, что именно она является разносчиком клопов. Он не был уверен, что хочет ехать вместе с ней в лифте, но разве у него была альтернатива? Ему нужно было доставить её в Хаб. А что потом — чашка молока с хлебом? Он предположил, что Джек должен знать.

— Итак, ты проделала путь в несколько миллионов миль, чтобы найти работу своей мечты, — сказал он и жестом указал ей, что она должна зайти в лифт. — Самая низкооплачиваемая должность в отеле в Южном Уэльсе. Не нашлось ничего лучше, да?

Вредошианка опустила свои колючие ресницы и ничего не ответила. Она не была опасной; всего лишь очередная чёртова неприятность в городе, где есть из-за чего беспокоиться и без инопланетян, нелегально работающих в сфере услуг в Уэльсе. Господи, только представьте себе такой заголовок в «Дейли Мейл».

Оуэн разглядывал своё отражение в зеркальной стене лифта. Вот кем он стал — нянькой для бродячих пришельцев? В порядке эксперимента он прикоснулся левой рукой к лицу, зная, что снова ничего не почувствует. Его навсегда сломанный палец на левой руке скрывался под перчаткой. Там же пряталась неряшливая повязка, удерживавшая на месте шину и, в свою очередь, прикрывавшая порез от скальпеля на ладони, который не мог зажить и который приходилось зашивать каждую неделю. Он провёл пальцем по щеке, где у него росли бакенбарды. Придя домой в первый день после своего возвращения из мёртвых, он тщательно побрился — так получилось, что в последний раз. У него больше никогда не отрастёт щетина. У него никогда не будет бороды. С другой стороны, у него, в отличие от его отца, никогда не вырастут волосы в ушах. И ему пришлось решать — тогда же, стоя перед зеркалом у себя в ванной — хочет ли он лишиться этих бакенбард до конца своей жизни. Нет, не жизни — существования.

Оуэн всё ещё размышлял над этим вопросом, когда лифт остановился на первом этаже, зеркальные двери открылись, и его отражение исчезло.

Он и его пленница вышли в вестибюль. Яркий свет утреннего солнца лился через вращающиеся двери, заставляя латунные ручки сверкать. Оранжевые украшения в виде тыкв светились, как будто изнутри в них были вставлены лампочки. Двое детей прыгали на кожаных диванах, пока их родители стояли в очереди на выписку из отеля.

Надо было вызвать служебный лифт и поехать в подвал, подумал Оуэн. Ему нужно было провезти вредошианку в Хаб через весь город. И что ему следовало сделать — вызвать такси? Он не взял свою машину, но при этом не собирался звонить Йанто и просить его о помощи. А Тошико была бы такой заботливой, такой энергичной и такой милой во всём, что он не был уверен, что сможет это вынести.

Ему не пришлось думать об этом слишком долго. Из-за вращающихся дверей послышались гудки автомобилей, сердитые крики и ужасающий скрежет металла и звук бьющегося стекла. Все находившиеся в вестибюле постояльцы и сотрудники отеля тут же бросились к окнам, чтобы посмотреть, что происходит. По первым услышанным им комментариям Оуэн понял, что произошла какая-то серьёзная авария.

Но он не знал, насколько она серьёзная, пока вместе с вредошианкой не вышел на улицу. Как только он шагнул за порог отеля, крики пешеходов стали просто оглушительными. Чуть дальше на улице лежал один из новых сочленённых одноэтажных автобусов, разбитый вдребезги, частично въехавший в стеклянную витрину магазина. Автобус «ДрагонЛайн», по-видимому, занесло на ремонтирующейся дороге, и он врезался в магазин у противоположного тротуара. Судя по сплющенной в гармошку передней части автобуса, сначала он вылетел на встречную полосу, а потом наконец остановился, впечатавшись в витрину универмага «Уэндлбиз». Зазубренные обломки, торчавшие по краям того, что когда-то было витриной, падали на землю смертоносными сосульками. Край большого рекламного плаката хлопал на ветру. Оуэну удалось прочесть на остатках изодранного баннера: «Сегодня — показ “Поиска Чудовищ”!»

Оуэн в полной мере ожидал того, что окажется первым медиком на месте происшествия. Стоявшая у него за спиной в тени эдвардианской галереи отеля «Уитингтон» вредошианка исподтишка стреляла глазами в стороны, размышляя, удастся ли ей сбежать. Оуэн прислушался к крикам пешеходов и рёву мотора разбитого автобуса. Он бросил взгляд на вредошианку, покачал головой и бросил ей ключ от наручников.

— У тебя сегодня удачный день, — сказал он и направился к месту аварии, бормоча себе под нос: — Кому-то из этих явно не так повезло.

Он прошёл мимо первых зевак.

— Отойдите, — рявкнул он на них. Пергидрольная блондинка сердито посмотрела на него. — У вас есть мобильный телефон? — спросил он у неё.

— Да, — ответила она.

Оуэн впился в неё взглядом.

— Позвоните в 999[24]. — Вид у блондинки был удивлённый. — Сейчас же, — добавил он. Она была так шокирована, что без разговоров подчинилась.

Рядом злобно рычал автобус, с его заляпанной поверхности в разные стороны брызгала грязь и вода.

Двигатель по-прежнему работал. Оуэн обогнул автобус и нажал на кнопку экстренной остановки в задней его части. Мотор затих, и шипение вырывающегося из пробитых шин воздуха и крики пассажиров стали слышны лучше.

На тротуаре между «Уэндлбиз» и развороченной задней частью автобуса застряло чёрно-белое такси. Оуэн прыгнул на капот и, переступив через расколотую табличку «Свободно», вскарабкался на боковую сторону автобуса. Он прошёл к кабине, чувствуя, как металлические панели проседают под его весом. Эмблема «ДрагонЛайн», стилизованный узор в красно-зелёных тонах, извиваясь, тянулась вдоль корпуса автобуса, как бы обозначая путь для Оуэна. На электронной панели у ощерившейся пасти нарисованного дракона прерывисто вспыхивали оранжевые надписи, по которым невозможно было понять маршрут автобуса: номер 207, идущий в Лисвейн через Лланишен, сменялся номером 102 до парка «Виктория» и обратно.

Откуда-то из-под ног Оуэна, послышался стук. Оуэн посмотрел вниз и увидел испуганное лицо, в отчаянии смотревшее на него. Женщина средних лет стучала окровавленным кулаком в двери автобуса, по стеклянным панелям, которые теперь стали потолком для запертых внутри людей. Она просовывала пальцы между резиновыми уплотнителями, пытаясь открыть двери. Из-за того, что пальцы были в крови, женщина никак не могла ухватиться за дверь, руки соскальзывали. Расстроившись, она хлопнула рукой по двери, оставив на стекле размазанный кровавый отпечаток ладони.

Оуэн махнул рукой, чтобы она отошла, нажал на аварийный контроллер дверей и сильно ударил по ним. Двери открылись, и Оуэн осторожно спрыгнул в образовавшееся отверстие.

По всему автобусу разносились исполненные ужаса крики. Шум обеспокоил Оуэна больше всего. С тех пор, как он утратил осязание и чувствительность к вкусам и запахам, его зрение и слух обострились. Поскольку одним боком автобус лежал на асфальте, половина окон оказалась закрыта, и в салоне царил полумрак.

Сердитый мужчина лет двадцати попытался схватить Оуэна за грудки, но тот оттолкнул его.

— Я врач, — сказал он громко, но спокойно. — Позвольте мне помочь этим людям. Я вижу, вы можете нормально двигаться?