– Разумеется. Идите. Только не уходите далеко, я вызову их сюда.

Его явно переполняло облегчение от того, что ему не придется терпеть этого грязного субъекта в своей до скрипа вылизанной приемной.

Ган Ро Чин вышел и несколько минут посидел на деревянных ступеньках, наслаждаясь мирной картиной. Он вытащил еще одну сигару, откусил кончик и поджег ее видавшей виды зажигалкой, некогда украшенной красивой гравировкой, но теперь настолько выцветшей, помятой и исцарапанной, что разобрать что-нибудь почти не представлялось возможным. Строго говоря, курение не считалось грехом, но оно осуждалось культурным – то есть всем – мицлапланским обществом и считалось вредной для здоровья привычкой.

Капитан понимал, что управляющего встревожили не только его вид и манеры. Скорее всего, он был телепатом, способным читать по меньшей мере мысли первого уровня у всех, кроме других телепатов – а в таком случае он всегда ощутил бы блокировку. Для такого телепата Ган Ро Чин был страшно неприятен, просто потому, что у телепата появлялось ощущение, будто его лишили одного чувства. Чина можно было видеть, слышать, обонять и осязать, но для телепата он был мертв. Чин не был телепатом и не мог блокировать телепатическое излучение, но он был «островом», официальной категорией Нуль. В этом и заключалась его ценность для системы, ибо Нули были редчайшей из всех известных ментальных мутаций.

Люди с различными паранормальными способностями встречались не так уж редко. Это пошло еще с прошлого, от космических команд, проводивших на кораблях год за годом, подвергаясь действию неизвестных сил и излучений. Продолжительное облучение приводило к многочисленным изменениям, часть из которых была положительными, часть неблагоприятными, а некоторые носили лишь внешний характер. Как правило, люди со схожими изменениями скрещивались, по сути давая начало новым субрасам. Но основной интерес вызывали не столько физические, сколько ментальные изменения. И вот посредством селекции были также созданы субрасы, физиологически ничем не отличавшиеся от остальных, зато обладавшие некоторыми ментальными способностями, не свойственными обычным людям.

Савин был месоком – огромным гуманоидным существом с жесткой резиновой кожей, как у рептилии, и злыми желтыми глазами, точно у гигантской кошки. Пальцы на его больших костлявых руках и ногах заканчивались присосками, а громадные уши-тарелки казались приклеенными к макушке угловатой головы. Вид у него был довольно пугающий – черно-зеленый, с чудовищными зубами, торчавшими изо рта, даже когда рот у него был закрыт, он походил на исчадие ада.

Савин был эмпат; обмануть его было практически невозможно, поскольку он улавливал эмоции, а также в какой-то степени мог и передавать их. Он мог успокоить панику, расшевелить целую толпу или заставить другого радоваться без причин. Он мог почуять любую ложь или вину. Из эмпатов получались лучшие проповедники, теологи и психологи, и для Инквизиции они были неоценимы.

Криша была терранкой – темнокожая и черноглазая красавица-телепатка. Насколько хорошим телепатом она была, знала лишь она сама. Средние, единственные «официальные» телепаты могли читать лишь поверхностные мысли и передавать собственные только на ограниченные расстояния. Лучшие могли улавливать даже слабые потоки мысленной энергии, исходящие от существ, не принадлежащих к их собственным расам, а иногда и примитивные мысли существ, еще не открытых, но уже готовых броситься на тебя в каком-нибудь чужом мире. Однако считалось, что ни одному телепату не под силу проникнуть глубже первичных, или поверхностных, мысленных волн, туда, где скрывалось то, что люди обычно предпочитали оставить скрытым. Так «считалось», но Чин видел, как Криша и другие телепаты, войдя в физический контакт с предметами своего изучения, казалось, пробирались в самую сокровенную глубину их душ.

В службе безопасности телепатами были все.

Манья принадлежала расе гноллов, совершенно чуждой терранам, но с виду очень похожей на них – по крайней мере, для не-терран. Гноллы были приземистыми пузатыми коротышками с раздвоенными змеиными языками, огромными выпученными глазами, торчавшими с обеих сторон головы, и шершавой серой кожей, похожей на слоновью шкуру. Но они могли питаться той же пищей, что и терране, отличались такой же любовью к сладкому, обладали сходными биологическими системами и, с точки зрения эволюции, отстояли друг от друга вовсе не так далеко, как могло показаться на первый взгляд. Разумеется, хотя ни один терранин не счел бы Манью королевой красоты, для любого гнолла она была каноном физического совершенства.

Морок, старгин, возглавлявший Длань, был гипнотом. Он был способен сканировать широкий диапазон бесчисленного количества чужих мысленных частот и, только взглянув на человека, подчинить его своей воле. Морок мог убедить тебя, что верх – это низ, что черное – это красное, и что ты – это вовсе не ты, а кто-то другой. Только Нуль вроде Ган Ро Чина или другой гипнот мог сопротивляться этой незримой власти, и если один гипнот натыкался на другого, то победа зависела от его силы и воли. Гипноты становились жрецами по определению и строжайшей заповеди; тех, кто осмеливался ослушаться, предавали анафеме и без промедления казнили – если получалось.

Чин сидел на ступеньке, дымя сигарой и не без удовольствия разглядывая прохожих. Жрецы и жрицы, главным образом терране, представляли собой воплощенный гимн генной инженерии – совершенные мужчины и совершенные женщины, прекрасные настолько, что простому смертному вроде него и представить невозможно, и при том все наделенные тем или иным Талантом. Таланты при виде Чина приходили в замешательство, и это всегда забавляло его.

Вот тот парень, к примеру, резко остановился, озадаченно взглянув на него, а потом пошел дальше, чтобы не привлекать внимание к своему недоумению. Чтобы распознать в нем телепата, не нужно было даже видеть мизинец его левой руки с вытатуированными на нем чередующимися черными и белыми полосами. Телепаты всегда нуждались в обычных чувствах, прежде чем направить свой Талант на определенного человека. Жрец увидел Чина и, вероятно, бессознательно попытался прощупать его, но тот оказался ему не по зубам. Для человека, который родился и вырос телепатом, Чин представлял собой немыслимое противоречие: он был живым и видимым, но телепатические чувства его не улавливали. Чин знал, что бедняга еще до сегодняшнего вечера пройдет через все возможные проверки своих телепатических способностей, а потом будет сходить с ума, пытаясь понять, в чем дело.

Или вон та жрица – потрясающе красивая даже по меркам Святых. Она взбежала по ступеням и, несмотря на то, что отлично его видела, чуть было не налетела на него. Только запах дыма от его сигары и выкрикнутое в самую последнюю секунду «Осторожней!» не дали ей споткнуться о него. Она вздрогнула, остолбенело уставившись на Чина, и хотела что-то сказать, но потом передумала и, обойдя его кругом, вошла в дом.

Эмпатка, никакого сомнения. Мизинец с узким белым кольцом. Эмпаты всегда были очень направленными. Многих людей обычно никто особенно не замечает, но для эмпатки, будь ее мысли даже где-нибудь в миллионе световых лет отсюда, не заметить, что кто-то находится поблизости от нее, было совершенно невероятным. От эмпата закрыться не мог никто, даже другой эмпат. Поэтому Чин для нее просто не существовал. Ну и ладно, может быть, в будущем она будет чуть более наблюдательной и чуть менее беспечной. И уж, конечно, тоже изрядно поломает себе голову, пытаясь сообразить, что к чему.

Он часто задумывался, каково это – иметь такие способности, особенно если ты вырос с ними и воспринимаешь их как данность. Конечно, говорили, что телепаты могут читать лишь поверхностные мысли, но иметь возможность время от времени залезть в чужие мысли было бы забавно, пусть даже это и считалось грехом. Он не был жрецом, и в его имя не входило слово «Святой». Он родился грешником и умрет им, и бремя его грехов будут взвешивать на Космических Весах, чтобы определить, какой будет его следующая инкарнация.