Где-то на Урале, военный микробиологический центр

– А мне пофиг кто! Ты, Саня, вроде не дурак, вот и просекай, – старший наряда сержант-контрактник, протёр цевьё пулемета и обернулся к сидящему на самом дне пулемётного гнезда второму номеру расчёта – такому же контрактнику, только года на три моложе.

Ещё позавчера командир отдельного штурмового взвода старший лейтенант Сутинец собрал взвод и, как говорится, разложил всё по полочкам. И по всему выходило, что от того, как будут работать учёные мужи, зависит не только их благополучие, но и дальнейшая судьба всех солдат, их близких да и вообще, возможно, всего мира в целом. А значит, никакие сволочи не должны были помешать учёным делать их дело. А за то, что учёные из этой закрытой лаборатории, в которой занимались вирусологией и микробиологией, были людьми не робкими и дело своё знали, говорили рассказываемые по вечерам истории о том, как они поступили со своими же коллегами, у которых было обнаружено это новое смертельное заболевание. И какие меры противоэпедимической профилактики проводили. Саня, парень крутой и прошедший в составе мобильных частей ШОС через очередной локальный конфликт в Средней Азии, узнав об этом, подумал, что он бы так не смог. И решил, что такие учёные (которых раньше, чего уж греха таить, он всех считал мозгоклюями) могут-таки спасти человечество. И надо сделать так, чтобы им не смогли помешать. А кто может сделать это лучше, чем он и его сослуживцы? Верно – никто.

Их взвод прислали в помощь роте мотострелков, которая охраняла подступы к секретной военной базе, ставшей сейчас по стечению обстоятельств уже не только местом работы, но и домом для двух десятков учёных-микробиологов и биохимиков и ещё сорока человек лаборантов и обслуживающего персонала. Перед переброской им продемонстрировали кадры из выложенной в Интернете видеозаписи нападения озверевшей толпы на национальный центр биохимии и микробиологии в городке Жиф-сюр-Иветт во Франции. Там власти не успели вовремя перебросить подкрепления на помощь охранявшим его частям полиции, и прорвавшаяся толпа разнесла большую часть лабораторий и убила нескольких видных учёных. Тогда после просмотра старший лейтенант Сутинец совсем не по-уставному сказал им всем:

– Значит так, хлопцы, у нас может быть и похуже. Ведь наши-то мужики похлеще французишек будут. И то, что там случилось, может и нас ожидать. Поэтому к делу, на которое нас перебрасывают, отнестись надо серьёзно. И учёных сберечь. Может среди тех французских специалистов, которых убили, кто-то был близок к разгадке того, как лекарство сделать от этой новой заразы. А его прибили – и всё. Так что, ребята, я вам как политрук Клочков под Крюково скажу: «За нами земли нет». Только позади сейчас не Москва, а кое-что поважнее – надежда всего человечества.

И что странно – эти его слова проняли всех, цепанули за душу. Может, увиденные перед этим кадры бессмысленной и беспощадной бойни так подействовали, может ещё что, но все во взводе службу несли не за страх, а за совесть. И потому к созданию системы обороны подошли весьма вдумчиво.

С двух сторон к проволочному заграждению подступало болото, и поэтому там ограничились только усилением систем пассивной защиты и возведением по углам двух ДЗОТов[40]. А вот остальной периметр прикрывали мотострелки, получившие в дополнение к стандартному комплекту вооружения три РПО «Бородач» и два РПГ-32М, а также три БМП, четыре «шилки» и усиление в виде расчёта 120-мм минометов. Такие силы, по соображениям командования, должны были удержать оборону главной дороги и прилегающей территории. А на плечи спецназовцев ложилось патрулирование мобильными группами ближайших окрестностей на предмет раннего обнаружения и уничтожения диверсантов. А также огневая помощь мотострелкам. Особенно по части снайперской и контрснайперской работы.

И оказалось, что патрулирование было затеяно не зря. Поскольку только за последние три дня к базе-лаборатории пытались прорваться четыре упрямые вооруженные группы. И две из них перехватили на дальних подступах мобильные группы спецназовцев. В одном случае нападавшие, натолкнувшись на вооруженный отпор, сразу же отступили. Преследовать их спецназовцы не стали, поскольку было ясно, что это не настоящие диверсанты, а скорее мародёры, надеявшиеся поживиться на базе медикаментами или оружием. Но вторая, более многочисленная и хорошо вооруженная группа, дала спецназовцам бой. Появились первые потери – трое тяжелораненых бойцов. И неизвестно, как бы все сложилось, не успей на подмогу товарищам вторая мобильная группа, ударившая мародёрам в левый фланг. Нападавшие были полностью уничтожены. Ещё две группы мародёров, миновавшие столкновение со спецназовцами, были остановлены на ближних подступах к базе. И отошли только после того, как по ним отработали орудия БМП и «шилки». Многие полагали, что эти вылазки мародёров – «ещё только цветочки, а ягодки будут впереди». К чему и готовились.

– Это же недоумки или выродки, – продолжал негодовать сержант. – Они думают, что у учёных уже есть лекарства от всех болезней и те их просто зажимают. Видели бы они, как эти парни своих заражённых коллег в боксы запирали. И как некоторые из этих обречённых на себе опыты ставят – глядишь, сразу мнение бы поменяли. Вот что по телеку-то надо показывать – глядишь, и нападений бы не было.

– Были бы. Ведь не поверит же большинство в это. Решат, что власти всё спецом смонтировали. Сейчас же почти никто никому не верит, а судят по тому, как сами бы поступили.

– Вот я и говорю – многие кругом или недоумки, или выродки, – сказав это, сержант со злостью сплюнул.

– Это да. Вон взять хотя бы ментов местных – свалили отсюда быстрее визга, – добавил Саня.

– А мне такие уроды не в пример, – недобро взглянул на напарника сержант. – Смотри, если что замечу, то не погляжу, что ты земляк, – урою, и пикнуть не успеешь.

– А я, что, похож на идиота? – тоже повысив тон, ответил Саня.

– Вот и я надеюсь, что нет, – сменив гнев на милость, широко улыбнулся сержант.

– У мотострелков их капитан – тоже голова, они с нашим командиром быстро сошлись, – убедившись, что сержант действительно не сердится, начал говорить Саня.

– Нам бы только день простоять да ночь продержаться, а там придёт на помощь Красная Армия, – ловко манипулируя ножом, речитативом почти пропел сержант.

– Красная? – удивлённо спросил Саня! Это кто такие?

– Не такие, а такая, ты, что, Гайдара в детстве не читал? – спросил сержант, продолжая упражнение с ножом.

– Неа, – не читал. А хто это? – коверкая первую букву, смущенно поинтересовался Саня.

– Был такой революционный писатель, – вкладывая нож в ножны, ответил сержант. – А слова эти принадлежат мальчишке, вставшему вместо погибших отцов и братьев с такими же, как он, мальчишами на защиту своей Родины.

В это время раздался писк рации. Судя по высветившемуся на экране номеру канала, на связь вызывал командир взвода страший лейтенант Сутинец.

Где-то в Атлантике

– Слышь, матрос? Ты кто? – громким шёпотом спросил Марков стоявшего за перегородкой караульного.

– Матрос Серёгин, товарищ капитан третьего ранга. Командир живой? Ребята интересуются, – таким же шёпотом ответил караульный.

– Какие ребята? – недоуменно спросил Марков.

– Подожди, дай я, – Осипов прильнул к двери подсобки. – Это я, Дмитрий, слышишь? Живой я!

Осипов знал и помнил всех на своей лодке в лицо и поименно, чем снискал уважение у простых матросов, особенно у первогодков.

– Какие ребята, доложи! – приказал было Осипов, но, спохватившись, сменил тон. – Что там, Дима?

– В торпедном ребята задраились вглухую, – начал говорить Серёгин.

– Остальные как? – но ответа не услышал.

Сквозь весьма тонкую дверь послышался шум и прямо-таки боцманский голос предводителя «бунтовщиков» – старшего помощника командира капитана второго ранга Дидякина прозвучал так, словно он находился не за дверью, а в каюте.