2

Из темноты пещеры мы вышли в сверкающую тундру на вершине горы.

Я сморгнула внезапное жжение в глазах и увидела этот жестокий, неумолимый мир. Да проклянет меня богиня. Это было так далеко от дома, как я только могла.

Не было ни моря, ни тепла, ни ярко горящего солнца. Мы стояли в ложбинке крутой заснеженной тропы, едва достаточно широкой, чтобы идти бок о бок.

Пронизывающий ветер пронесся по скалистому горному перевалу и развеял мой плащ. Позади нас ворота закрылись с лязгом, который громким эхом разнесся между заснеженными горами. Я напряглась от неожиданного шума. Это был первый шум, который я услышала за пределами пустоты, и он не мог бы звучать более зловеще, даже если бы попытался.

Я развернулась с бешено колотящимся сердцем и увидела, как демоническая магия поднимается из недр этой земли и скользит вверх по воротам.

Те же самые фиолетово-синие, покрытые шипами виноградные лозы, которые обвивали дневник Виттории, вились сквозь глазницы и челюсти, извиваясь, пока грязно-белые черепа не засияли ледяным, неземным оттенком. От холодного воздуха у меня перехватило дыхание. Я была поймана в ловушку в подземном мире, окружена Мальвагами, одна. Я действовала из страха и отчаяния — двух основных составляющих в создании бедствия. Вспышка оскверненного тела моего близнеца впечатала это чувство в замерзшую землю.

— Ты сказал мне, что ворота были

сломаны. — В моем тоне была впечатляющая язвительность. — Что демоны проскальзывали, готовые развязать войну на Земле.

— Рог Аида был возвращен.

— Конечно.

Рога дьявола были нужны, чтобы запереть ворота. Очевидно, любой принц демонов мог владеть ими, и я не знала, нужно ли просить Гнева о разъяснениях. Это был еще один способ, которым он обходил правило моего призыва «не иметь возможности лгать мне напрямую».

Если эта часть вообще была правдой.

Я облегченно вздохнула и снова повернулась, глядя на пейзаж. Справа от нас в покрытой инеем местности был прорезан крутой обрыв. Вдалеке, едва видимые то ли сквозь пелену тумана, то ли из-за далекой бури, башенки замка тянулись вверх, указывая тонкими пальцами в упрёк на небеса.

— Это… — Я с трудом сглотнула. — Это там, где живет Гордыня?

— Не так уж и хочется встретиться с ним? — Самодовольное выражение

промелькнуло на лице Гнева, прежде чем он придал своему лицу безразличное выражение.

— Первый круг — это территория Похоти. Представь расположение, подобное

Семи холмам Рима. Каждый принц контролирует свой собственный регион или вершину. Круг Гордыни отсюда не виден. Он расположен ближе к центру, рядом с моим домом.

Быть так близко к оплоту Похоти не утешало.

Я не забыла, как его демоническое влияние заставляло меня чувствовать себя. Как я жаждала Гнева, и выпила слишком много яблочно-медового вина, и танцевала, не заботясь ни о чем во вселенной, пока убийца охотился на ведьм.

Я также никогда не забуду, как трудно было прийти в себя после того, как Похоть жестоко лишил меня сил, оставив пустой оболочкой. Если бы не вмешательство Гнева, я все еще могла бы находиться в том темном, сокрушительном месте.

Я почти чувствовала, как отчаяние проводит острым ногтем по моему горлу, умоляя, искушая… Я притворилась, что растущий страх был грязью под моими ботинками, и раздавила его.

Гнев пристально наблюдал за мной, его взгляд светился острым интересом. Возможно, он ждал, что я упаду на колени и буду умолять его проводить меня домой. Мне потребовалось бы гораздо больше, чем стоять в самом холодном углу Ада, чтобы когда-либо опуститься перед ним.

— Я думала, что будет теплее, — призналась я, заработав удивленный взгляд

демона. — Огонь и сера.

— У смертных есть своеобразные предостерегающие истории о богах и монстрах

и их предполагаемом создателе, но правда, как ты можешь видеть, сильно отличается от того, что ты слышала.

От дальнейших расспросов меня отвлек тихий щелчок. На головокружительном склоне слева от нас стояло несколько деревьев с голыми ветвями, раскачивающихся на арктическом ветру, их ветви слегка постукивали друг о друга. Что-то в них напомнило мне старых старух, сидящих вместе и использующих кости в качестве вязальных спиц. Если бы я прищурилась, то могла бы поклясться, что увидела смутные очертания их фигур. Я моргнула, и изображение исчезло. Почти сразу же после этого ветер донес низкое рычание.

Я взглянула на Гнева, но он, казалось, не заметил странного видения и не услышал ничего достойного внимания. Это был очень долгий, очень эмоционально насыщенный день, и мое воображение взяло верх надо мной. Я стряхнула с себя тревожное чувство прочь.

— Это Лаз Грешника, — продолжил Гнев, неосознанно прерывая мои тревоги. -

Магия Перехода запрещена на этом участке земли, когда ты впервые попадаешь в это царство, поэтому тебе придется путешествовать пешком.

— Я должна сделать это одна?

Гнев сосредоточил свое внимание на мне

— Нет.

Я сделала медленный, тихий вдох. Благодаря богиню за маленькие милости.

— Почему людям необходимо проходить здесь?

— Это способ для новичков создавать союзы с другими, кто разделяет их главный

грех.

Я обдумала это.

— Если я склонна ко гневу, мне лучше всего соответствовать Дому Гнева. Принц

кивнул.

— И другие, кто лучше всего подходят для других грехов… будут ли они

отвергнуты другими домами демонов? Допустим, член Дома Гнева общался с Домом Лени; будут ли они каким-то образом взбудоражены другим?

— Не то чтобы взбудоражены, но близки к этому. Смертные присоединяются к

политическим партиям и движениям. Это похоже на то, что здесь, но мы имеем дело с пороком.

— Демонов и людей проверяют одинаково?

Гнев, казалось, тщательно подбирал свои следующие слова. — Большинство смертных никогда не достигают Лаза Грешника или Семи Кругов. Они, как правило, заключают себя в тюрьму на своем собственном отдельном острове за воротами, у западного берега. Это своего рода самонаказание.

— Вы не запираете их в Остроге Вечных мук?

— Остров — это тюрьма. Они живут в реальности, созданной ими самими. В любой

момент они могут уйти. Большинство никогда этого не делают. Они живут и умирают на своем острове и начинают все сначала.

Это был ад по-своему. — Бабушка сказала, что Звездные Ведьмы были стражами между мирами. Зачем смертным и Нечестивым нужна охрана, если они никогда не уходят?

— Может быть, смертные души — и мои братья — это не все, за чем они следят.

Неопределенный и разочаровывающий, как всегда. — Я все еще не понимаю, зачем мне вообще нужно проходить проверку.

— Тогда я предлагаю тебе прислушаться к моему предыдущему предупреждению

и сосредоточиться на выживании.

Он произнес это одновременно как вызов и надменный приказ прекратить задавать вопросы. Я была слишком взволнована, чтобы вступать в словесную перепалку. Угроза смерти нависла надо мной, низкая и темная, как собирающиеся тучи. Глупый принц снова окинул меня взглядом, позволяя себе задержаться на моих мягких изгибах. На мне не было моего амулета — он все еще был у него, — так что не было никакой путаницы в том, куда попал его фокус. Даже укрытая плащом, я могла поклясться, что чувствовала жар его внимания, как физическую ласку на своей коже.

Мысли о смерти исчезли. — У меня какие-то проблемы с корсажем?

— Похоже, твоя проверка началась. Я проверял твой плащ.

Я медленно выдохнула и проглотила несколько красочных проклятий, которые пришли мне на ум.

Он ухмыльнулся, как будто мое раздражение доставляло ему бесконечное удовольствие. Все еще ухмыляясь, он быстро спустился с крутого горного перевала, его шаги были твердыми и уверенными, несмотря на снег и лед. Я не могла поверить… он что, убирал снег, чтобы я могла пройти по нему в своих изящных туфлях? Безупречные манеры демона снова усердно работают. Он действительно сделал бы все, чтобы благополучно доставить меня к Гордыне.

— Кстати, об этом конкретном грехе… Я вздернула подбородок, мой тон и

поведение были более высокомерными, чем любой смертный король или королева, рожденные править, могли когда-либо надеяться достичь. И почему я не должна чувствовать свое превосходство? Я собиралась править подземным миром. Пришло время Гневу проявить некоторое уважение к своей королеве.

— Я вполне в состоянии проложить свой собственный путь. Теперь ты можешь

уходить.

— Я не думал, что ты из тех, кто причиняет вред себе, желая досадить другому

— Если я не могу идти по снегу без посторонней помощи, я могла бы с таким же

успехом перерезать себе горло и сейчас же покончить с этим. Мне не нужно, чтобы ты или кто-то другой держал меня за руку. На самом деле, я бы хотела, чтобы ты оставил меня в покое. Я лучше проведу время без тебя.

Он остановился и оглянулся через плечо. Теперь в его выражении не было ни теплоты, ни насмешки.

— Борись с Лазом Грешника, или я оставлю тебя наедине с твоим гордым

высокомерием. Ты более подвержена влиянию определенного греха, когда проявляешь его ранние признаки. Это мое последнее предупреждение и вся помощь, которую я окажу. Прими ее такой, какая она есть, или оставь ее.

Я стиснула зубы и сделал все возможное, чтобы пойти по его следу. С каждым шагом, который я делала все глубже в подземный мир, мне казалось, что оставшиеся части меня медленно осыпаются. Я не могла не задаться вопросом, останется ли от меня что-нибудь знакомое к тому времени, когда я вернусь домой.

Как будто в ответ на мои беспокойства, кипящая ярость начала сжигать меня, когда мы проехали несколько миль в тишине. Несомненно, сейчас меня проверяли на гнев. Это было знакомо, желанно. Несмотря на то, что я должна была убедиться, что я лучше всего соответствую гордыне, я сдерживала свой гнев, пока мы спускались по тропе, пересекали замерзший ручей и останавливались возле немного более широкого, более плоского пространства, которое выходило на меньший горный хребет. Группы вечнозеленых растений, которые выглядели как наброски можжевельника и кедра в гримуаре Нонны, развернулись полукругом вокруг самого восточного угла, где мы остановились.