Я подняла руку, словно убирая прядь волос, и осторожно провела пальцами по Метке Гнева. Это разрушило влияние этого принца, прежде чем оно закрепилось, как я и надеялась.

Зависть дернулся назад, его внимание переключилось на меня. Медленная улыбка расплылась по его лицу, погасив вспышку ярости.

— Разве ты не полна интриг этим вечером? А то вот я беспокоился, что ужин будет

скучным.

Я сохраняла невозмутимое выражение лица, но мое сердце бешено колотилось. Если он снова попытается использовать свою силу, я не была уверена, что мой маленький трюк сработает во второй раз. Он, казалось, почувствовал это и обдумывал свой следующий шаг. Его ленивая оценка напомнила мне кошку, которая решала, стоит ли трепещущая рядом птица усилий, чтобы покинуть свой солнечный участок.

Взгляд Зависти метнулся к кинжалу его Дома.

Он вынул его из ножен и провел пальцем по лезвию. У меня почти не было сомнений в том, что он мечтал об избирательных способах использовать его на мне. Моя рука медленно потянулась к собственному оружию, но я не задрала юбки, чтобы показать его. Что бы ни случилось дальше, я буду готова.

Мы сидели там неприятно долго, и единственным звуком было тиканье часов где-то в комнате. Зависть погладил металл, и я могла поклясться, что лезвие почти мурлыкнуло. Как раз в тот момент, когда я была уверена, что он вот-вот набросится, раздался стук в дверь, разрушивший убийственное напряжение между нами. Зависть убрал свой кинжал. По его команде вошли слуги, неся изумрудные подносы и блюда с едой к круглому столу в дальнем конце комнаты.

Принц встал одним грациозным движением и предложил мне руку.

— Давай сегодня вечером преломим хлеб, а не кости, Теневая Ведьма.

Я поднялась на ноги, игнорируя его протянутую руку. Мы не были друзьями, и я не думала, что он хотел бы, чтобы я притворялась. Все в этот вечер было похоже на испытание. Что меня вполне устраивало. У меня был свой собственный тест.

Я подошла к столу и села, когда для меня отодвинули стул. Зависть не казался оскорбленным, только еще больше развеселился, когда сел напротив меня. Я сомневалась, что многие из его подданных когда-либо пытались его раздражать. Как и Гнев, мой отказ притворяться перед его всемогущей силой может заинтриговать его достаточно, чтобы развлечь меня. И мои вопросы. Пока они ему не надоели. Я должна осторожно продвигаться по линии вызова ему, не заходя слишком далеко.

— In vino veritas. — Он отмахнулся от слуг и сам наполнил наши кубки. — Истина в

вине. — Смертные иногда производят впечатление. Хотя я полагаю, что они особенно восприимчивы, когда дело доходит до их пороков. Дайте человеку вино, и он воспрянет духом от его ароматов. Он, вероятно, даже сравнит это с женщиной, с которой переспал. — Его взгляд скользнул к моему. — Или желает.

Я придержала язык. Я не верила, что он хотел переспать со мной. И если бы он это сделал, то не по какой-либо другой причине, кроме как использовать это против своего брата.

— Почему ты ненавидишь смертных?

— Предположения — это смерть истины. -

Он сделал еще один глоток вина. — Я предлагаю не идти по этому пути. — Он указал на мой кубок. — Ты когда-нибудь пробовала использовать свою магию на еде или напитках?

— Нет. Зачем, во имя семи преисподних, мне это делать?

— Восьми. И я спрашиваю, потому что ты можешь заколдовать вино, чтобы оно

дало тебе истину. Так же, как ты сделала бы с заклинанием правды. Тот, кто его выпьет, окажется в его плену.

— Я должна поверить, что ты говоришь мне это по доброте душевной?

— Не будь глупой. Я могу заверить тебя, что самое близкое, что я получаю от

моральных устоев, — это проглатывание клетчатки, которая содержится в вине из демонической ягоды. Ты хочешь правды, и я тоже. Почему бы не убедиться, что мы оба получим то, чего желаем? Никаких игр.

Я прищурила глаза.

— Ты, должно быть, хочешь чего-то ужасно плохого, если готов пожертвовать этой

информацией своему врагу.

— Мы можем быть друзьями этим вечером. — Он поморщился при слове «друзья»,

как будто эта мысль причинила ему боль. Я выгнула бровь, и он притворился невежественным. — Или любовниками.

Я ждала, чтобы почувствовать его, волшебство этого мира, соблазняющее меня мыслями о кроватях, телах и страсти. Точно так же, как это происходило почти каждый раз, когда мне приходила в голову мысль провести ночь с Гневом. Зависть был красив, его тело было гибким, но мускулистым. Я представляла, что он был бы внимателен к любой любовнице, даже к той, которая его не особенно интересовала. Хотя бы для того, чтобы свести их с ума от зависти (п.п.: от англ. ещё одно значение «ревность»), когда он уйдет к другим партнерам.

Не было никаких романтических чувств, кроме непреодолимого желания пнуть его.

— Если я скажу «да», ты действительно затащишь меня в постель.

— На войне всегда есть жертвы, любовь моя. Я сделаю все, что должен. Хотя это

вряд ли было бы жертвой. Разговоры на подушках довольно приятны. Есть много секретов, которые раскрываются после таких интимных отношений. — Зависть смотрел на своё вино, выражение его лица было отсутствующим. — А теперь будь милой и заколдуй вино.

Я колебалась. Я хотела честных ответов на свои вопросы, но не была уверена, что готова дать ему то же самое в ответ. Он мог спросить о чем угодно, и мне пришлось бы снять маску.

На некоторые риски стоило пойти. А другие были просто глупы.

Голова Зависти склонился набок, когда он посмотрел на меня.

— Стоит ли держаться за свою правду больше, чем изучать мою? Возможно, тебя

сдерживает страх. Может быть, мне следовало бы вместо этого соблазнить тебя.

— Ты не можешь заставить меня выполнять твои приказы, ваше высочество.

Разумно рассмотреть все аспекты, прежде чем подвергать себя твоему допросу.

— Знаешь, я мог бы заставить тебя сказать мне, что я хочу, — его голос был легким,

небрежным. Угрозы слетали с его языка с той же легкостью, с какой кто-то говорил о погоде. Я снова провела пальцами по Метке, привлекая его внимание к моей шее. — С помощью насилия, миледи. Алексей не единственный клыкастый член моего дома. Потеряешь достаточно крови, и я обнаружу, что эффект довольно похож на вино истины. С меньшим ущербом для меня, естественно. — Конечно. Он прибегнет к тому, чтобы отдать меня своим вампирам. Я снова подумала о своем близнеце. Виттория, должно быть, тоже заключила несколько трудных сделок.

Я оттолкнулась от стола, и кто-то бросился к моему стулу, чтобы отодвинуть его. Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, что меня обожают, как будто я избалованная королевская особа.

Я подошла к Зависти и взял его бокал. Я прошептала над ним заклинание правды, затем повторила процесс с запасными бутылками и своим бокалом.

Усмешка Зависти была определенно тревожной, когда я снова заняла свое место. Он поднял свой бокал.

— Выпьем за ночь правды среди врагов. Пусть наши сердца кровоточат только

из-за потери нашего достоинства, а не из-за кинжала в спине.

Он осушил весь свой бокал за один раз. Я подняла брови.

— Это необходимо?

— Вовсе нет. — Он снова наполнил свой бокал и сделал еще один большой глоток. -

Но это не больно.

Я сделала пробный глоток вина. На вкус оно не изменилось. Если бы я сама не произнесла над ним заклинание, я бы никогда не узнала, что в нем есть что-то подозрительное. Я нахмурилась, глядя в свой бокал.

Внезапный лающий смех Зависти вырвал меня из моих мыслей.

— Я вижу, ведьмы, которые вырастили тебя, хранили много секретов. Это

совершенно восхитительно.

— Что именно?

— Наблюдать, как рушится твой идеальный мир.

— Ты ужасный человек.

— Моя дорогая, ты все время забываешь. Я никогда не страдал человечностью. -

Он приподнял плечо и выпил еще. — Кроме того, я имел в виду это в хорошем смысле. Феникс восстает из пепла не просто так. Твой мир должен быть разрушен, чтобы ты могла возродиться заново. И ты восстанешь. Так же, как они всегда боялись, что ты это сделаешь.

— Сколько времени пройдет, прежде чем заклинание правды сработает?

Он допил свой стакан и быстро налил еще.

— Оно уже работает.

— Я тебе нравлюсь?

— Я нахожу тебя терпимым. Если бы ты встретил жестокий конец, я бы не

проронила ни слезинки. Но и не радовалась бы. Я бы продолжала жить, как будто тебя никогда и не было.

Я фыркнула самым неподобающим для леди образом и сделала еще один глоток своего напитка.

— В ту ночь, когда моя бабушка напала на тебя… Ты, казалось, знал ее. Как?

— Проклятия — любопытная штука. — Он осушил еще один бокал и плеснул еще. -

Иногда они похожи на деревья. Они остаются прикованными к тому месту, где их посадили. В другое время они похожи на полевые цветы. Их семена перелетают вместе с пчелами и птицами. Они переплетаются, растут и процветают за пределами того первоначального участка, на который они были посыпаны. Что-то вроде ключей. Не все ключи подходят к замкам. Некоторые ключи гораздо хитрее.

Я ждала, когда его бессмысленный бред вернется к связному ответу. Он просто смотрел на меня в ответ.

— Это даже отдаленно не похоже на то, о чем я спрашивала. Ты что, пьян?

— Вполне. — Его улыбка была первой настоящей, которую он подарил мне. На его

правой щеке появилась ямочка. Это смягчало суровость, которую он носил, как броню.

— Но то, что я сказал, правда. Есть вещи, которые я не могу сказать, независимо

от заклинания, примененного к нашему вину, потому что в этом все еще задействованы более могущественные силы. Я знаю твою бабушку. Хотя я знаю и много других интересных секретов.

Я хотела знать, откуда он знал бабушку, но было бесполезно пытаться выведать информацию, которую он явно не мог или не хотел давать.

— Тогда расскажи мне о проклятии.

— Это история настолько древняя, что ее происхождение известно лишь

немногим. И даже их воспоминания стали медными с возрастом и патиной, которая образовалась над ними, притупляя их блеск, пока тень того, что было, не станет всем, что осталось.