22

Я взяла буханку хлеба с подноса с ингредиентами положила ее на свою огромную деревянную разделочную доску. Две головки чеснока, щедрая порция базилика, пекорино, пиньоли и оливковое масло — все это присоединилось к моему рабочему месту. Повар как раз заканчивал, когда я прибыла и сообщил мне, что Гнев привез для меня ингредиенты из мира смертных.

Очевидно, он также купил семена и посадил их в теплице замка, чтобы в моем распоряжении были все мои знакомые травы и овощи. По словам повара, им помогло немного магии, и меня ждала настоящая награда, когда бы я ни захотела прогуляться по внутреннему саду. Я порылась в холодильнике и вытащила кусок чего-то похожего на козий сыр, затем надела фартук, который нашла висящим на крючке с армией чистого белья.

Приготовление пищи расслабляло меня. Когда я была на кухне, мои проблемы исчезали. Были только я и блюдо, запахи, звуки и удовлетворение от создания чего-то питательного и вкусного, превосходящего все остальное. Убийств не было. Никаких потерянных близких. Никаких лжецов или хранителей секретов. Я ничего не знала о попытках убийства или браках, вызванных неудачным заклинанием. Я почувствовала радость, покой. И спокойствие было тем, в чем я отчаянно нуждался в данный момент.

Я срезала верхушку одной головки чеснока, обнажив все зубчики, сбрызнул их оливковым маслом, накрыла жестяной банкой и поставила в духовку. Затем обратила свое внимание на базилик, кедровые орехи, чеснок и оливковое масло.

Измельчая, смешивая, вливая всю свою любовь и энергию в соус, стирая остаток ночи из моих мыслей. Это было не отрицание, а всего лишь короткая передышка, которую я искала.

Я только что закончила готовить песто, когда почувствовала его присутствие. Я продолжала работать, ожидая, когда он заговорит. Я не знала, хотела ли, чтобы он нашел моего нападавшего, или мне вдруг захотелось притвориться, что той ночи вообще не было. Когда прошло несколько мгновений, я, наконец, подняла глаза.

— Есть что-то, что ты хочешь мне сказать?

Гнев прислонился к концу стола, за которым я работала, скрестив руки и ноги. Картина непринужденного спокойствия. Я заметила, что он переоделся в новую рубашку, а его волосы были слегка влажными.

— Мне мало что нужно. Но я многого хочу.

— Я не вернусь в ту комнату сегодня вечером.

— Я тебя об этом не просил. — Он выпрямился и подошел ко мне, кивая на буханку

хлеба.

— Могу я помочь? Я посмотрела на него краем глаза.

— Там не так много осталось сделать, но ты можешь налить нам немного вина.

Красное было бы хорошо.

— Значит красное.

Он ушел и вернулся через мгновение с бутылкой и бокалами в руках. Порылся в холодильнике и принес контейнер с ежевикой. Откупорив бутылку, он добавил несколько ягод в каждый бокал, затем поставил мой рядом с тем местом, где я нарезала хлеб.

Я положила ломтики хлеба на противень и сбрызнула сверху оливковым маслом. Поставила их в духовку и отрегулировала маленький таймер, прежде чем сделать глоток вина. Гнев чокнулся своим бокалом с моим, его взгляд был удовлетворенным.

— Пусть мы всегда будем пировать после того, как прольем кровь наших врагов.

Я улыбнулась ему поверх своего стакана.

— Варвар.

— Ты защищалась. Если гордыня делает меня варваром, так тому и быть.

— Ты думаешь, я убила его?

Он покрутил жидкость в своем стакане, его внимание было приковано к ней.

— Разве это имело бы значение, если бы

так и случилось?

— Конечно, это имеет значение. Я не хочу быть убийцей.

— Защищаться — это не то же самое, что нападать без причины или повода.

— Судя по твоему отказу отвечать, я предполагаю, означает, что я это сделала.

— Ты не несешь бремя смерти этого демона, Эмилия. — Гнев поставил свой бокал

и посмотрел на меня с жестким выражением лица.

— Я знаю. — Улыбка, приподнявшая уголки его рта, не была теплой или

дружелюбной. Это было холодно, расчетливо. Предназначено для того, чтобы пугать, вызывать страх и соблазнять.

— Вот он я, сама сущность зла и греха. Я тот монстр, которого ты боялась?

Я посмотрела на него — действительно, по-настоящему посмотрела. На его лице не было ничего явно выражающего его эмоции, но было что-то в том, как он задал вопрос, что заставило меня тщательно сформулировать свой ответ. Он не хотел, чтобы я думала, что он монстр.

И, будь я проклята богиней, я этого не сделала. Я встретилась с ним взглядом и выдержала его.

— Он страдал?

— Этого и близко недостаточно.

— Тебе удалось получить от него информацию?

Гнев покачал головой.

— Его язык был недавно отрезан. Похоже, это был его выбор, скорее всего, на

случай, если его поймают.

Я не знаю, какое безумие овладело мной, но я поставила свое вино и двинулся туда, где Гнев стоял неподвижно, ожидая суда. Медленно, словно приближаясь к животному, готовому броситься наутек, я обвила руками его талию и положила голову ему на грудь.

В течение нескольких долгих мгновений он едва дышал. Затем он обнял меня и положил подбородок мне на макушку. Мы оставались там, обнимая друг друга, пока не зазвонили маленькие заводные часы. Даже тогда я не отпустил его сразу. Этот демон, это живое воплощение греха, был намного больше, чем чудовище, которым он должно был быть.

Я постепенно отстранилась и приподнялась на цыпочки, прижимаясь губами к его щеке в целомудренном поцелуе.

— Спасибо.

Не дав ему возможности ответить, я поспешила к духовке, чтобы достала тосты и жареный чеснок. Положила их на разделочную доску, затем добавил кусок козьего сыра и миску песто. Схватила две маленькие тарелки и воткнул нож для масла рядом с каждым предметом на доске. Я улыбнулась своей работе, безмерно довольная результатом.

— Тебе придется обслуживать себя самому, но это легко. — Я взяла ломтик тоста и

намазал на него несколько жареных зубчиков чеснока, как джем. — Потом намажь немного козьего сыра поверх чеснока. И, наконец, — я добавила щедрую ложку песто, — заверши песто.

Гнев посмотрел, как я делаю, затем взял кусочек тоста и сделал свой. Он откусил кусочек, и его внимание переключилось на меня.

— Я думаю, что мне это нравится даже больше, чем сладости, которые ты

приготовила.

— Это действительно высокая похвала, исходящая от короля канноли. — Я

ухмыльнулась ему. — Иногда я добавляю яйцо-пашот, если у меня есть какие-нибудь остатки от завтрака или обеда. Виттория любит…

Я резко замолчала и отложил свою закуску в сторону.

Гнев слегка коснулся моего локтя, возвращая меня в настоящее.

— Что?

— Я скучаю по ней.

— Твой близнец.

— Да, отчаянно. Иногда, на секунду, я забываю, что она ушла. Потом все это

возвращается. Часть меня чувствует себя ужасно из-за того, что забыла. А другая часть хочет наброситься. В последнее время мне кажется, что я нахожусь в состоянии войны с самой собой, и я не могу решить, какая часть победит.

— У меня нет личного опыта общения со смертью, но я знаю, что это нормально

для некоторых смертных.

— Хотя мне интересно. — Я посмотрела ему в глаза. — Я была охвачена яростью и

гневом после ее убийства. Интенсивность этих эмоций меня пугает, действительно пугает. Раньше я никогда не была такой. Тогда сегодня вечером… Сегодня вечером, когда этот демон пытался убить меня, я не испугалась. Я была в ярости. Я хотела причинить боль. Одной из моих первых мыслей после этого факта был не ужас, а гнев из-за того, что меня не учили темной магии.

— Твоя смертная семья должна была

научить тебя защищать себя.

Я глубоко вдохнула. С таким же успехом я могла бы выложить все свои страхи. После событий этого вечера мне нужно было очистить всю свою личность от мрачных чувств.

— Иногда я беспокоюсь, что проклят не дьявол. А я.

Гнев замер.

— Почему ты в это веришь?

— Мой близнец был убит. На бабушку напали. Мои родители были заложниками

Зависти. И все же, что со мной случилось? Я имею в виду, кроме сегодняшнего покушения на убийство. — Я вглядывалась в его лицо в поисках ответов. — Может быть, я проклята, и все, кого я люблю, в опасности. Что, если я злодейка? Та, кто так порочна, так ужасна, что меня наказали забыть? Что, если убитые ведьмы начнут вспоминать? Может быть, я и есть монстр, и я даже не знаю об этом.

Гнев молчал в течение неприятно долгого времени. Когда я начала чувствовать себя глупо из-за того, что поделился с ним столькими страхами, он тихо сказал:

— Или, может быть, они все занимались тем, чем не должны были заниматься. А

ты та, кто собирает осколки их ошибки.

***

Вино из демонической ягоды потекло по моему подбородку и пролилось на платье без рукавов, но я не перестала пить его из бутылки, чтобы вытереть грязь с лица. Магическое ощущение, державшее меня в плену, исчезло. Я поставила бутылку на стол, всерьез подумывая о том, чтобы швырнуть ее через него. Гнев одарил меня самодовольной ухмылкой.

Он приказал принести в оружейную комнату большой позолоченный стол и два плюшевых стула. Еще больше тронов, которые не были тронами. В комплекте с металлическими змеями — не совсем золотыми или серебряными, но между ними — образующими внешний обод сидений.

Золотые блюда с фруктами, десертами, взбитыми сливками и сочными, вкусными блюдами покрывали каждый дюйм покрытого скатертью стола. Некоторые тарелки возвышались так высоко, что опрокидывались и падали на пол. Это было презренное расточительство.

Я покачала головой.

— Это позорно.

— Щенки будут пировать по-королевски.

— Щенки. — Я фыркнула. — Ты имеешь в виду тех трехголовых адских псов?

— Нужно ли мне напоминать тебе, что ты просила нас тренироваться. Перестань

избегать урока.

— Учитывая тот факт, что я пью слишком много, я не уверена, чему я должна

научиться на этом небольшом занятии. Должно быть что-то более полезное, чему ты можешь меня научить.

— Позволь мне приложить больше усилий, чтобы доказать свою точку зрения.

Мне следовало бы знать лучше, чем предполагать, что принц будет снисходителен ко мне во время нашей тренировки следующей ночью. Казалось, он больше всего играл с похотью, завистью, гневом и ленью, но сегодня вечером он подверг меня греху чревоугодия. Все, начиная с моей одежды и заканчивая драгоценностями, которые я носила, и обильной едой, которую мы ели, и вином, которое я пила, говорило о чрезмерном баловстве.