Ветер заплетал волосы ледяными пальцами, когда мы быстрым ходом покинули бар. Бэбифейс знал, что он делает с байком, преодолевая ограничение скорости и лавируя в потоке машин таким образом, что мое сердце бешено колотилось от радости, а кожу покалывало от возбуждения.

В мгновение ока мы подъехали к окраине моего не очень хорошего района, и он притормозил, чтобы высадить меня. Я все еще была в четырех кварталах от дома, но не было необходимости показывать милому незнакомцу, где я живу.

— Спасибо, что подвез, — сказала я с усмешкой, начиная пятиться.

— Ты дашь мне свой номер на этот раз, Тори? — спросил он, и я наклонила голову, удивленная тем, что он знает мое имя. Он, казалось, тоже это понял и дал мне более подробное объяснение. — Я подвез тебя несколько месяцев назад, и ты сказала, что дашь мне свой номер в следующий раз.

Я не могла этого вспомнить. Поэтому посмотрела на байк. Нет, я определенно никогда раньше на нем не ездила, хотя моя память на лица была не так хороша.

— Раньше у меня был Триумф, — сказал он, заметив мое замешательство.

— О, ты обновился, — сказала я, когда воспоминания соединились воедино.

— Обновился. Так что ты скажешь? Ты позволишь мне как-нибудь угостить тебя ужином? — Трудно отказаться от бесплатного ужина. И он действительно знал, как обращаться с мотоциклом. И к тому довольно приятен на вид.

— Я не могу сказать «нет», не так ли? — спросила я, потянувшись к его мобильному телефону, чтобы набрать свой номер. — Кстати, не расслышала твоего имени.

— Мэтт, — добавил он с улыбкой.

Он нажала кнопку набора номера, когда вернула ему мобильный телефон, и ухмыльнулась, вынимая вибрирующее устройство из кармана, чтобы показать ему, что его звонок прошел.

— Ты мне не доверяешь?

— Просто проверяю, — ответил он, бросив на меня оценивающий взгляд. — Я позвоню тебе. — Я смотрела, как он уезжал по улице со слабой улыбкой на моих губах, прежде чем повернулась и направилась домой, ускорив шаг; теперь, когда наступил сентябрь, вечера становились прохладнее, и начинала жалеть, что не взяла с собой куртку.

Я пробежала трусцой последний квартал, направляясь в нашу квартиру со вздохом облегчения, когда открыла дверь у подножия лестницы.

— Мы не закончили наш разговор, — раздался глубокий голос позади меня, и я вздрогнула от удивления, когда повернулась обратно к улице. Там, под мерцающим уличным фонарем, стоял не кто иной, как сам мистер Дорого-богато.

Ужас пробежал по моему позвоночнику и заставил сердце забиться быстрее.

Не тратя время на болтовню с преследователем, я развернулась и бросилась к лестнице, мое сердце бешено колотилось в груди.

Я слышала его шаги позади себя, и мой разум наполнился образами моего изуродованного тела, брошенного в мусорном контейнере, едой для крыс и одной строчкой в завтрашней газете.

«Гребаное дерьмо на кукурузных хлопьях».

— Остановись! — позвал он, и по какой-то неизвестной, совершенно ужасающей причине я отозвалась. Мои губы приоткрылись от страха, когда он приблизился, и мне удалось избавиться от желания оставаться неподвижной, когда снова бросилась бежать. Я добралась до четвертого этажа, бросившись к нашей двери в конце коридора, с которой свисала перевернутая семерка.

Услышала, как он выругался за мгновение до того, как его солидный вес столкнулся со мной. Я была быстра и имела хорошую фору, так как же, черт возьми, он догнал меня? Он толкнул меня спиной к двери в нашу квартиру и раздраженно фыркнул.

Я открыла рот, чтобы закричать, но его рука закрыла мне рот.

Коридор был заброшен, даже любопытная миссис Эргу из соседнего дома не высунула бы клюв, чтобы пожаловаться на шум, запахи кухни или чертовы мусорные баки, и впервые в жизни мне захотелось увидеть ее прищуренный взгляд.

— Я профессор Орион. Я не собираюсь причинять тебе боль, и ты не будешь кричать. Ты хочешь впустить меня. — Он отпустил меня и отступил назад, когда я уставилась на него, страх все еще душил, но желание позвать на помощь исчезло.

Я открыла рот, чтобы сказать ему, что абсолютно не хочу впускать случайного незнакомца в нашу квартиру в полночь в воскресенье, но у моих рук, казалось, были другие идеи. Поэтому молча вставила ключ в замок и повернула его, прежде чем смогла остановиться.

— Входи, — сказала я ласково. Какого черта? Я не была милой, особенно с незнакомыми людьми. Особенно с незнакомыми сталкерами.

Модная рубашка шагнул прямо в мое личное пространство, одарив меня плоской улыбкой, когда последовал за мной внутрь и закрыл за собой дверь. Сердце бешено колотилось, ладони взмокли, и меня переполняло чувство, что я только что впустила лису в свой курятник.

Дарси

Я УЮТНО устроилась на диване в своей любимой пижаме, когда открылась входная дверь. Что отвлекло меня от от эпизода «Во все тяжкие», где, возможно (или нет), я делала мысленные заметки о способах решения нашего нынешнего затруднительного положения. Надежда расцвела во мне, когда вошла Тори, но перестала улыбаться, когда заметила две тревожные вещи: ее горький хмурый взгляд и совершенно незнакомый человек, входящий в нашу квартиру позади нее.

Я вцепилась в край дивана, когда мужчина отошел в сторону от Тори, окидывая нашу маленькую квартирку одним быстрым взглядом. Жар проник в каждую клеточку тела, когда его глаза упали на меня, угольно-черные и темные, словно грех. Он выглядел как квотербек, втиснутый в красивую рубашку и серые брюки. Рукава были закатаны, обнажая мускулистые предплечья, и этот образ продолжался от бицепсов до плеч, похожих на таран.

Короткая борода прилипала к подбородку, но в нем чувствовалась молодость, которая наводила на мысль, что он всего на несколько лет старше нас с Тори. Это могло означать только одно…

— Черт возьми, нет. — Я встала, указывая на диван, который превратился в единственную кровать в нашей квартире. — Иди к нему домой, Тор, ты что, с ума сошла? Ты действительно ждешь, что я уберусь, чтобы вы могли осквернить нашу единственную кровать?

Тори покачала головой, ее губы плотно сжались, когда она посмотрела на меня взглядом, который говорил, что я взялась не за тот конец палки.

— Очевидно, что нет. Этот парень просто…ну, он хотел войти, хорошо?

— И это приемлемо, почему? — спросила я в полном замешательстве.

Я поняла, что мистер Плечи уставился на мою пижаму с выражением, которое говорило о том, что он был крайне удивлен.

— На что ты уставился? — потребовала я, но жар ударил по щекам под моим защитным фасадом.

— Я думал, что приду сюда, чтобы забрать пару восемнадцатилетних подростков. Должно быть, ты ошиблась квартирой, маленький кролик. — Он рассмеялся своей собственной шутке, и я склонила голову набок, во мне закипала ярость.

Кролик? Я взглянула вниз на ясноглазых кроликов, выстилающих мою пижаму, и уперла руки в бедра. У меня пересохло во рту. Черт, почему я выбрала именно этот день из всех дней? Поэтому желая отвлечь как можно больше внимания от своей пижамы, быстро перешла в оборону.

— Кто ты, черт возьми, такой? И почему в моем доме оскорбляешь меня? — Я снова посмотрела на Тори, и она виновато пожала плечами, прежде чем повернуться к нему лицом.

Я подошла, чтобы присоединиться к ней, соскользнула с дивана и встала плечом к плечу со своей сестрой. Мы были стеной, не позволявшей ему шагнуть дальше в нашу квартиру, но вблизи он казался еще больше, и могла поклясться, что эти мышцы начали подергиваться.

— Принеси мне выпить, — бросил незнакомец Тори, она быстро вошла в кухню и налила ему стакан воды.

«Что, черт возьми?»

Я уставилась на него, его хриплый тон внезапно послал во мне вспышку осознания. Дерьмо. Мой рот открылся, как по сигналу.

— Ты полицейский. Ты был там сегодня.

Он бросил на меня невинный взгляд, на правой щеке появилась ямочка.

— Где именно?

— Не прикидывайся дурачком. — Я указала на него, когда мой пульс участился. Я почти видела стены тюрьмы, окружающие меня, и мою сокамерницу Патрис, хрустящую татуированными костяшками пальцев.

Вернулась Тори, сунув ему в руку воду со странным выражением лица. Я удивилась, почему она не беспокоилась. Это было не похоже на нее — подчиняться приказам незнакомцев. Или вообще кому угодно, если уж на то пошло.

Парень взял воду со словами благодарности, а затем отправил ее в рот. Буль-буль-буль. Я все время наблюдала за его шеей, покрытой щетиной, двигающейся вверх и вниз.

Осушив стакан, он удовлетворенно вздохнул и поставил его на кухонный стол. Я впилась ногтями в ладони, наблюдая, как он не торопится произвести арест. Наслаждался ли он процессом? Или действительно так чертовски хотел пить?

«Может быть, мне стоит побежать к двери. Но я никуда не пойду без Тори. И кроме того, не вижу никаких наручников. Может быть, он не на дежурстве. Но тогда почему он здесь?»

— Я гонялся за вами двумя весь день. — Он подошел к дивану, плюхнулся на мое место и сложил руки на животе.

— Просто оставь Тори в покое. Я была той, кто взял наличные. — Я взглянула на нее, и она бросила на меня обвиняющий взгляд за то, что я уличила себя в этом признании.

— За исключением того, что не получила наличные, и уронила их, — указала она, и я поджала губы.

— Ты имеешь в виду эти деньги? — Парень приподнял задницу и вытащил что-то из заднего кармана, размахивая этим над головой. И вот оно: пачка наших прекрасных двух тысяч долларов, теперь связанных вместе резинкой.

Мое сердце сделало сальто назад, когда я уставилась на невозможное зрелище передо мной. Тори шагнула вперед и выхватила их у него из рук, усевшись на кофейный столик и пересчитав все до последней банкноты. Он даже не попытался остановить ее.

Когда она убедилась, что все на месте, подняла глаза и пригвоздила его одним из своих самых холодных взглядов. Он даже бровью не повел, глядя на нее таким же холодным взглядом.