И наконец, я вошла в последнюю секцию, более известную как блок. Место, в котором содержались заключенные. Дорога к госпиталю была сущим адом, я ненавидела ее. Офицер Дуглас хороший телохранитель, но я сомневалась, что он сможет защитить меня от сотни изголодавшихся по сексу преступников.

Набравшись смелости, я вставила в уши воображаемые затычки и высоко подняла голову. Решетка с лязгом открылась, и мы вошли внутрь. Как только она вновь захлопнулась позади нас, начались насмешки заключенных.

 — Сюда, кис-кис-кис. Подойди и позволь папочке приласкать эту сладкую киску.

Я случайно посмотрела в его сторону. Его широко открытые глаза скользнули по моему телу, оставляя за собой мурашки. Засаленные пальцы вцепились в прутья решетки, и он уткнулся в них лицом, пытаясь получше рассмотреть меня. В одно мгновение я почувствовала себя грязной и нуждающейся в душе.

 — Эй, Клубничная Пироженка, я смотрю, ты вернулась за добавкой. Дай хоть пальцем потрогать, детка.

Я игнорировала поток оскорблений, сосредоточившись на двери, которая в конечном счете оградит меня от демонов. Дуглас прошелся дубинкой по решетке, призывая их заткнуться, отчего я в испуге подпрыгнула.

 — Повежливей, парни! — прокричал он. — Помните о манерах в присутствии леди.

Он неловко мне улыбнулся, и я кивнула в знак признательности.

Впрочем, это не имело значения. Они продолжали разговорчики. Их гнусные слова причиняли боль и вызывали тошноту. Я их ежедневное развлечение, рыжеволосый кусок задницы, с которым можно поиграть. Я и прежде сталкивалась с освистыванием, но это другое. Эти мужчины не просто похотливые парни из братства или строители. Этим закоренелым преступникам наплевать на то, как они выглядят, или что я думаю по этому поводу.

Мы продвигались все дальше по коридору, внутри все кричало от безысходности. Мне пришлось смириться с их словесными оскорблениями. Теперь это моя жизнь.

Я оглядела коридор, повсюду только тюремные решетки, затем я повернула голову и увидела Икса. Он стоял близко к прутьям в одних брюках цвета хаки. Его голая, покрытая татуировками грудь блестела в тусклом свете. Против воли, я опустила глаза ниже, рассматривая великолепный пресс. Физически он сложен потрясающе. Жаль, что того же не скажешь о его психическом состоянии.

Опомнившись, я отвела глаза от его обнаженной груди. Наши взгляды встретились, и он понимающе поднял бровь и покачал головой, словно говоря, что я не должна быть здесь. Он прав. Я бы предпочла находиться, где угодно, но не здесь.

Я отвернулась и продолжила путь к госпиталю. Его взгляд прожигал спину, вызывая странное покалывание.

Когда мы наконец добрались до двери, я посмотрела в камеру с невозмутимым выражением лица. Я не хотела, чтобы в диспетчерской увидели, насколько отчаянно я желаю оказаться по ту сторону, подальше от заключенных. Звук зуммера принес облегчение, и я практически вбежала в лазарет.

Доктор Джайлс стоял над заключенным и с серьезным видом слушал его дыхание. Сняв свитер и бросив его на спинку стула у сестринского стола, я взглянула на Джинджер, еще одну медсестру. Я должна подменить ее на дежурстве. С ней я виделась всего раз, обычно Джинджер уже ходила к моему приходу, но она очень милая девушка.

Она пробыла в тюрьме уже два года, и я не уверена, связано это с работой с заключенными или воспитанием, но Джинджер намного сильней меня. Казалось, ее ничто не беспокоит, и я могла только надеяться, что скоро стану такой же.

Ее имя ей не подходило. Она невысокая, с крепким телом и стрижкой гарсон со светлыми на концах волосами. Она стояла рядом с Джайлсом, готовая к любым его приказам. Мы встретились взглядом, и она, улыбаясь, закатила глаза, как бы говоря, что день с утра не задался. Я усмехнулась и, кивнув ей, бросила ключи от машины в верхний ящик, прежде чем начать работу.

Возле кровати, на которой лежал заключенный, стояло несколько офицеров, это значит, что он опасен. По-видимому, драка произошла только что. Джинджер оказалась права — смена обещала быть дрянной. Я надеялась не делать ничего, кроме медосмотров. Они довольно легкие и не так часто имеешь дело с опасными заключенными. Очевидно, мне не повезло.

Когда я подошла к Джайлсу, он повернулся ко мне с озабоченным выражением лица.

 — Доброе утро, мисс Эванс. Позвоните в транспортный отдел. Этого пациента нужно доставить в больницу.

Кивнув, я взяла из его рук карту больного. Я с облегчением поняла, что заключенный не ранен, а просто плохо себя чувствует. Значит, пока никаких драк. Возможно, день будет тихим.

Доктор Джайлс развернулся и направился к офицерам, скрывшись за шторкой. Подойдя к телефону, я набрала добавочный номер транспортного отдела и стала ждать ответа.

 — Транспорт. — Раздался грубый голос на другом конце провода.

 — Это медсестра Эванс. Доктору Джайлсу немедленно нужно доставить заключенного в больницу.

Просматривая карту, я зацепила взглядом слово грипп. Вирусные заболевания в тюрьме нежелательная вещь. Это значило, что лазарет будет переполнен, а сезон гриппа только начался.

Непосредственно у этого заключенного проблемы с дыханием. Учитывая его недомогания и устаревшее оборудование, отправить его в больницу было единственным вариантом.

Пока я передавала информацию в транспортный отдел, вновь подошел доктор Джайлс, яростно строча что-то в планшете, прежде чем вернуть его на место.

 — Они уже в пути? — спросил он.

 — Да, сэр, они ждут возвращения нескольких офицеров и сразу направятся сюда.

 — Хорошо. Надеюсь, больше никто не поступит с этими симптомами. Готовьтесь, мисс Эванс, похоже, что сезон болезней начался раньше. У нас еще никогда не было пациента с гриппом так рано в это время года. Я ненавижу этот период. — Морщины на его лбу стали глубже, когда он вновь сосредоточился на документах.

Через несколько минут принтер выплюнул несколько листков, и доктор Джайлс вложил их в конверт из плотной бумаги. Нацарапав на лицевой стороне имя пациента, он положил его на сестринский стол.

 — Я пойду в кабинет и позвоню в больницу, чтобы убедиться, что у них найдется койка. Это сэкономит время службе перевозки.

Я внимательно наблюдала за тем, как он вошел в кабинет и сел за стол. Сняв очки, доктор Джайлс набрал номер и откинулся на спинку кресла. Потирая глаза и нос, он глубоко вздохнул, прежде чем пуститься в объяснения тому, кто был на другом конце провода. Его некогда каштановые волосы были сильно поседевшими, и стала очевидна напряженность в плечах.

Вернувшись в отделение, он подошел к больному заключенному.

— Хорошие новости для тебя, Паттерсон. Ты отправляешься в больницу. Я договорился о флюорографии и полном обследовании. Похоже, тебя ожидает небольшой отдых от этого места.

Обойдя штору, я увидела улыбающегося заключенного, словно он выиграл лотерею. Я никогда не видела, чтобы кто-то так радовался посещению больницы.

 — Спасибо, Док, — ответил Паттерсон.

Он не выглядел больным, за исключением раскрасневшихся щек и блестящих глаз, какие бывают у человека с высокой температурой.

Я оставила доктора Джайлса и вернулась к компьютеру закончить кое-какую бумажную работу. Пока я сидела, дверь прогудела, и решетка со щелчком открылась. Вошли офицер и еще один заключенный: тощий старик, с гнилыми зубами и жидкими седыми волосами, торчащими дыбом. Он ухмыльнулся мне, и непристойный взгляд прошелся по моей груди.

Офицер проводил его до кровати и занял пост у шторы. Доктор Джайлс снова исчез за занавеской, а я продолжила заниматься документами. Я обновила записи в картах и ушла в подсобку провести инвентаризацию. Мы отчитывались за каждую вещь в госпитале. Если что-то пропадет, начнется суматоха и обыски по всей тюрьме.

День выдался неплохой. Работы хватало, и мне не пришлось иметь дела с заключенными. Часы пролетали незаметно, и я поймала себя на том, что улыбаюсь, занимаясь делами. Все поменялось, когда раздался звук знакомого сигнала тревоги. Я застонала, закатив глаза, когда в комнате замерцали красные огни.

Неизвестно, что происходило за стенами лазарета. Почему заключенные не могут хотя бы один долбанный день вести себя прилично?

Я стояла, готовясь к наплыву арестантов, которые точно объявятся. Спустя двадцать минут, дверь издала характерный звук и распахнулись решетки.

Пять офицеров вошли, ведя за собой заключенных. Насколько это возможно, я осмотрела раны первых двух вошедших. Один держался за плечо, сгорбившись будто от удара в грудь. Другой схватился за лицо — из его носа и рта текла кровь. Ему явно досталось чем-то увесистым.

А затем вошел третий заключенный, и из моих легких вырвался весь кислород.

Снова Икс.

Что с ним не так? И почему я так реагировала, стоит только ему оказаться рядом со мной?

Он осмотрел комнату, словно искал кого-то, и тут его взгляд остановился на мне. День пошел наперекосяк, и я не уверена, что я расстроена по этому поводу.