Машина, наконец, начинает замедляться, тормоза тихонько гудят. Линг открывает пассажирскую дверцу и выходит. Затем машина немного проезжает вперед, наконец двигатель глохнет.

Время почти пришло.

Мое сердце пропускает удар, будто на грани сердечного приступа. Я в ужасе.

За закрытыми глазами веки жгут соленые слезы.

Вот он мой единственный шанс.

Дверь рядом со мной открывается, и, не думая, я сажусь, ударяясь головой о... Черт. О Линг.

Она спотыкается, а затем падает назад, держась за нос, из которого хлещет кровь, и этого мне достаточно. Я ступаю голыми ногами на ледяную землю и, даже не сориентировавшись в пространстве, начинаю бежать.

Я слышу его.

— Бл*дь.

Злость в его голосе подстегивает меня. Я бегу быстрее, огибаю здание, слезы ручьями бегут по моему лицу. Я даже не осознаю, что реву, пока мое зрение не затуманивается. Внезапно боль простреливает мою пятку, когда я наступаю на что-то острое. Я громко кричу, моя кожа рвется. Я знаю, что истекаю кровью, но ничего не могу сделать. Мои руки связаны.

Я спотыкаюсь.

Черт, больно.

Я вновь пытаюсь, но тело меня не слушает.

Проклятье. Черт возьми. Нет!

Я никуда не сбегу.

Мне конец.

И, боже, это отстойно. У меня был план.

Слабачка. Жалкая. Прими свою смерть, дура. Это лучшее, что можешь получить.

Эти слезы льются уже рекой, и я приветствую их. Сев на попу, жду. Шаги приближаются ко мне, и, смутившись, я опускаю лицо и пялюсь на коленки, чтобы скрыть зареванные глаза.

Молча Юлий берет меня на руки и несет обратно к машине.

— Ты нос мне сломала, сука, — бормочет Линг. По голосу понятно, что она больше раздражена, чем рассержена на меня, затем добавляет: — Ты хоть представляешь, как долго он заживает? Я буду с синяками ходить недели две. Спасибо тебе огромное.

Юлий усаживает меня на сиденье машины и приподнимает мою ногу. Я рискую и бросаю на него взгляд, он в это время сердито на меня пялится.

— Ты наступила на гвоздь. — Качая головой, он берет шляпку гвоздя и вытаскивает его из моей пятки. Я вскрикиваю и отстраняюсь. Боль простреливает ногу до самой коленки. Он осматривает гвоздь. — Он ржавый. Прививка от столбняка есть?

Линг останавливается позади Юлия, слизывая кровь с верхней губы и ухмыляясь.

— Больно, ага?

Так и есть. Правда.

Юлий поворачивается к Линг и заботливо берет ее лицо в ладони, проводит большим пальцем по ее щеке.

— Ты в порядке?

Линг улыбается.

— Ты же знаешь, я такое обожаю. — Она смотрит на меня и затем посылает мне воздушный поцелуй. — Это же только прелюдия.

От того, что она кайфует от боли, меня буквально тошнит. А от того, что, очевидно, эту боль доставляет ей Юлий, мое сердце обливается кровью. Он, вероятно, такой же, как Дино, и в таком случае у меня нет даже надежды пережить этот ад.

Он выпускает ее лицо и подает ей телефон.

— Позвони Айде. Скажи, что ей нужно взять с собой все для прививки от столбняка и антибиотики. И спроси, может ли она что-нибудь сделать с твоим носом.

Линг кивает, затем направляется к входу в здание, подальше от машины. Мое сердце подпрыгивает. Когда Линг, рядом я чувствую себя в безопасности, вроде как. И теперь передо мной только разозленный мужчина... я решаю быть честной.

— Они убьют меня.

Он не отвечает, просто смотрит на меня.

— Я не хочу умирать.

Его скула дергается, но он продолжает молчать.

— Ты моя единственная надежда.

И затем Юлий отвечает, кратко, но честно:

— Если ж я твоя единственная надежда, воробушек, молись. Ты точно будешь мертва.

От ее слов в груди все сжимается, и я начинаю нервничать. Я с трудом дышу.

Я не готова умирать. Я еще даже не жила. Мне кажется это нечестным.

Юлий выпрямляется и скрещивает руки на груди, выглядя словно какой-то мститель. Тот еще видок, холодок пробегает по моему позвоночнику. Пока он смотрит на меня, Линг, не стесняясь, высмаркивает кровь из носа прямо на тротуар.

Она не кажется плохим человеком. Она тоже может быть моей надеждой на побег. Мне становится стыдно.

— Прости за нос, — шепотом произношу я.

Линг осматривает меня с ног до головы, хмурясь.

— В любви и на войне все средства хороши.

Я киваю, точно понимая, о чем она говорит.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем белый внедорожник подъезжает, паркуясь за черным, в котором торчу я, но я спокойна, как удав. Не уверена, какую именно медсестру я ожидала увидеть, когда Юлий ей звонил, но точно не такую.

Невысокая, пухленькая взрослая женщина с сигаретой во рту подходит к нам. Ее шокирующие светло-фиолетовые волосы коротко подстрижены и уложены, на ней голубой медицинский халат, а под ним розовая футболка с цветами. Она смотрит на нас.

— Ну и в какое дерьмо ты залез на сей раз, мистер Картер?

Он улыбается ей. И я чувствую, что все кончено. Мои внутренности скручиваются узлом.

Я бы хотела, чтобы такие улыбки были направлены мне.

Он чмокает ее в щеку.

— Скучал по тебе, Айда. Просто нашел повод для встречи.

Она, не веря, хмыкает, затем выплевывает сигарету и наступает на бычок. Поворачиваясь ко мне, смотрит на мою пятку, а затем на Юлия.

— Надо все промыть. Нужна соль и вода. Принесешь, дорогой мой?

Юлий смотрит внимательно на меня. Его глаза предостерегающе сужаются, прежде чем он кивает и идет в здание. Как только Юлий пропадает из вида, я наклоняюсь вперед и шиплю:

— Пожалуйста, помогите, они собираются убить меня.

Внезапно яркий свет вспыхивает, освещая переднюю часть лофта, а Айда игнорирует меня.

— Глубокая рана. Соленый раствор будет адски щипать, деточка. Надеюсь, ты из крепких орешков, потому что я не терпима к нытикам. Особенно к эгоистичным.

Хриплым голосом я бормочу:

— Если они не убьют меня, то он точно убьет. Пожалуйста, помогите. Мне только нужно, чтобы вы нашли моего брата...

Айда резким взглядом смотрит на меня и на полуслове перебивает меня:

— На твоем месте я бы закрыла этот милый ротик, девочка.

Мои губы дрожат, и я отворачиваюсь, борясь со всем тем горем, что ощущаю.

Мне никто не поможет?

И тут Айда тяжко вздыхает. Она осматривает мою вторую ногу и тихо бормочет.

— Думаешь, тот, кто планирует тебя убить, стал бы звать медсестру, чтобы убедиться, что ты не умрешь от заражения крови?

Хм-м.

Хмурясь, я думаю над этим.

А в этом есть смысл.

Я открываю рот, но она тут же закрывает его мне ладошкой.

— Если бы была тобой, я бы вела себя хорошо. Спорить с такими людьми, как мистер Картер, вредно для здоровья. — Она смотрит на мой висок со ссадиной. — Но думаю, ты уже прекрасно разбираешься в подобных людях.

Юлий выходит из здания, неся все то, что нужно было Айде.

У меня совсем нет времени. Я отчаянно спрашиваю шепотом:

— Что посоветуешь?

Она отвечает мгновенно.

— Держи голову опущенной, а рот закрытым. Это не игра. Но если б и была игрой, — ее суровый взгляд встречается с моим, — Юлий Картер в любом случае выиграл бы.