Глава 3

— Это не по-настоящему, Тед! Это нереально! — повторяла я сама себе, пока, задыхаясь, бежала через ярко освещенные коридоры к своему кабинету.

Я, пробежав мимо Шеннон, которая пыталась рассказать мне про какую-то встречу, ворвалась в кабинет и захлопнула за собой дверь.

Вот блин!

Я приложила руку к груди, чувствуя свое сердцебиение. Оно было настолько быстрым, как будто я дралась или бегала марафон. Уперев руки в колени, я наклонилась вперед, пытаясь отдышаться.

Превосходно! Первая рабочая неделя, и я уже заработала себе нервный срыв.

Это было единственным объяснением моей реакции на то, что я увидела.

Но что я увидела?

Господи! Эти глаза! Они были ярко-синими, напоминая краски с картины Моне. А его лицо было таким…

Блядь!

Я не могла вспомнить, как он выглядел. Я могла вспомнить только чувства, которые его сжирали. Ярость. Боль. Ненависть. Жажда. Опасность. Я чувствовала это практически своим нутром и дрожащими от непонятных чувств костями.

Выдохнув, я выпрямилась. Голова гудела и кружилась от нахлынувших ощущений и эмоций.

Да! Эмоции! Проклятые эмоции!

В дверь моего кабинета тихонько постучали, и я стала быстро приводить в порядок свои волосы и помятую белую блузку.

— Да? — спросила я спокойно, пытаясь скрыть дрожь в своем голосе.

— Доктор Валентайн? — Приоткрыв дверь, в кабинет заглянула Шеннон. — Я принесла отчеты.

На этот раз, увидев ее пассивно-агрессивную улыбку я почувствовала раздражение.

Вот блин! Разве мне не должно быть все равно?

— Прости? — Я понятия не имела, о чем она говорит.

В моей голове я видела только его глаза. Такие красивые.

— Отчеты, — повторила она. — Вы хотели, чтобы я принесла их прежде, чем уйду на выходные.

А! Те отчёты…

— Спасибо, Шеннон.

— С вами все в порядке? — спросила она, передавая мне папку. — У вас лицо покраснело.

Я прикоснулась к своей щеке, на самом деле чувствуя жар, и была уверенна, что щекотка, которую я ощущала вдоль своего позвоночника, вызвана капельками нервного пота.

— Все хорошо, спасибо, — ответила я девушке. — Просто немного устала от такой загруженной первой недели. Вот и все.

— По-моему вы отлично справились. Вы все схватываете на лету, несмотря на столь молодой возраст.

Я не поняла, на что именно она намекала, поэтому просто вежливо ей кивнула:

— Спасибо.

Прикрываясь напускным спокойствием, я стала собирать вещи, которые хотела забрать домой. Дом был подходящим местом для того, чтобы переварить то, что со мной случилось.

Кем бы ни был тот человек, что-то в нем было… неправильным. Совсем неправильным.

Нет! Это не имеет никакого смысла.

Если размышлять логически, то мне не стоит проецировать на него то, что происходит в моей голове, ведь это спровоцировано каким-то внешним фактором и с этим мужчиной связано совсем косвенно. Насколько я знаю, даже обычное яблоко, упавшее на голову человека, может вызвать удивительный эффект. Поэтому в том, что произошло с моим разумом, может быть виноват даже простой ветер или яблоко. Но глубоко внутри себя я понимала, что все это не случайно. Как и моя одержимость мистером Номер двадцать пять.

В тот вечер я взяла Бентли на длинную прогулку по пляжу, проигнорировав то, что сейчас февраль и на улице довольно-таки прохладно.

Обычно я бы не рисковала заболеть, и меня бы раздражал взгляд Бентли, как будто говорящий мне: «Хреновая из тебя хозяйка», — но сегодня мой разум был занят другими заботами. Мой желудок как будто бы скручивало, а в сердце поселилась тяжесть. 

«Что произошло сегодня?» — размышляла я, расположившись на своем деревянном каркасном балконе с видом на Тихий океан, который сегодня был не таким уж и тихим. Его волны, сверкающие в лунном свете, ревели, да и мои мысли были подобны этому океану. Они метались просто с непреодолимой силой. Внутри меня словно распахнулась какая-то дверь. Но почему это произошло именно тогда, когда я встретилась взглядом с этим человеком?

В моей голове снова и снова вспыхивало воспоминание о его глазах, но я все так же не могла вспомнить его лицо.

Что бы это ни означало, я решила не думать об этом сегодня, а утром я могла бы позвонить отцу. Всю свою жизнь он проработал психологом, но, выйдя на пенсию, переехал вместе с мамой в Скоттсдейл, штат Аризона, чтобы провести остаток жизни в мире садоводства, гольфа и солнечного света.

Нет! Помощь тебе не нужна. Ты же Тед Валентайн. Ты контролируешь ситуацию и можешь справиться со всем сама.

Конечно же, это было просто самовнушение, потому что я понятия не имела о том, что вообще происходит. Подумав о том, что моему мозгу просто нужно отдохнуть, я легла спать пораньше.

В ту ночь мне снится, что я бегу по крутому холму и солнце обжигает мне спину. Меня преследует человек со сверкающим серебряным мечом, лицо которого запачкано кровью. Полностью выдохшись, я останавливаюсь и смотрю на свое платье из грубой ткани, оно тоже запачкано кровью, которая льется из глубокой раны в моем теле. Я оглядываюсь на преследователя и все, что я вижу, — это глаза цвета голубого неба на красном от покрывающей его крови лице. И вдруг сон исчезает.

Следующим утром я проснулась с диким желанием съесть сосиски, колбасу, сыр и яйца. Я чувствовала такой голод, как будто не ела несколько недель. Я переворошила морозилку и не могла взять в толк, почему вся моя еда такая здоровая и легкая. Замороженная курица, горох и низкокалорийные полуфабрикаты. А в самом холодильнике стояли контейнеры с приготовленными салатами, бутилированная вода и бутерброды с индейкой. Не было ни майонеза, ни соуса, вообще ничего жирного или перченого.

— Чье это? — спросила я в никуда, запустив пальцы в волосы, и случайно увидела Бентли, стоящего рядом с осуждающим взглядом. — Е-мое, ну что ты на меня так смотришь? Никогда не видел, как человек сходит с ума?

Он продолжал на меня пялиться, словно говоря: «Нет, ты у меня первая подобная сучка».

— Ой, да ладно? Пошел ты, Бентли!

Он практически закатил глаза и направился к своей маленькой дверце, которая вела во двор, чтобы, наверное, найти там более интересную компанию — дерево, белку, краба, хоть кого-то, кроме меня.

Я вернулась в свою удручающе стерильную спальню, в которой стеганое одеяло, кресло, настольная лампа, даже комод и настенные часы были белыми. Я быстро запрыгнула в джинсы, одела футболку и, схватив ключи от машины, выбежала на улицу.

Купив два круассана с сосиской, сыром и яйцом и мокко со взбитыми сливками и шоколадным сиропом, я стала завтракать. Я ахнула, когда откусила кусочек от первого круассана. Это было похоже на вкусовой оргазм, лучше, чем все, что я пробовала в этом мире, лучше секса. Да, у меня был секс. И даже был оргазм. Конечно, мне было приятно достичь его, но я все равно не понимала, почему люди этим так озабочены. Я бы предпочла оргазмам хорошую пробежку или горячую ванну. Это же полезнее для здоровья. Но сегодня я чувствовала, как будто мои вкусовые рецепторы связаны с каждым нервом моего тела. А на светофоре я поняла, что стону, когда откусила жареный сыр.

Вот епта! Что же со мной происходит?

Сыр же даже не был настоящим. И еще я поняла, что повернула в сторону Центра, отчаянно желая увидеть мистера Номер двадцать пять.

Я припарковала свой черный БМВ на моем парковочном месте, заглушила двигатель и буквально вылетела из машины, и с сумасшедшей скоростью бросилась к входу в Центр. Где-то сквозь хаос в моей голове до меня доносились голоса сотрудников, здоровающихся со мной, пока я преодолевала длинный коридор, но я могла сосредоточиться только на одном — на нем.

Когда я добралась до двери его палаты и посмотрела сквозь маленькое темное окошко, по моему телу прокатилась волна дрожи.

О, Господи!

Я не могла поверить в то, что по-настоящему боюсь.

Не важно. Мне необходимо с ним встретиться.

Я повернула ручку и толкнула дверь. У меня перехватило дыхание, когда я заметила своего таинственного незнакомца, сидящего в кресле около двери и будто бы ожидающего меня.

— Привет, — произнесла я голосом, полным жалкой и незнакомой дрожи. — Ты меня помнишь?

Он не ответил, и его обольстительный мужской силуэт даже не дрогнул.

— Я хочу разобраться в томмм, чччем ммыы можем тебе помочь? — заикалась я, убирая прядь волос за ухо. — Это звучит безумно и из уст психолога это прозвучит даже смешно, но мне нужно знать, кто ты.

— Зачем? — комнату заполнил низкий и глубокий голос.

Я отступила, но не позволила себе сбежать, как вчера, сосредоточившись вместо этого на его вопросе. Мне хотелось рассказать ему правду. Рассказать, что со мной происходит. И где-то в глубине своей души и своего разума я верила, что он был единственным человеком, способным меня понять.

Тем не менее, говорить пациенту о том, что он, возможно, вызвал психологическое расстройство у своего же лечащего врача, неразумно, потому что:

1.  Это подорвет доверие пациента.

2.  Это могло внушить пациенту чувство вины за то, в чем он, по сути, не виноват.

3.  Пациент здесь не для того, чтобы помогать мне. Все, как раз-таки наоборот.

Я выпрямилась:

— Я управляю этим учреждением, и моя работа состоит еще и в том, чтобы всегда знать, кого мы лечим. Мне нужно убедиться в том, что ты получаешь квалифицированную помощь, — я сжала руки в кулаки, надеясь, что он не заметил, как они дрожат.

Казалось, что прошло слишком много времени, когда я увидела, как очертания тени его рук изменились. Мистер практически угрожающе поднял свои мощные руки и, скрестив пальцы, сложил их за головой и откинулся в кресле.

У меня сложилось впечатление, что этот человек вовсе не болен, и на самом деле происходит что-то еще.

В любом случае, он не ответил на мой вопрос. Ну, а мне по-любому нужно было знать ответ и мне казалось, что от этого зависит моя жизнь.

— Так кто ты такой? — снова спросила я, а мой голос наполнился фальшивой бравадой.