Глава 2

История болезни №695, Полли Финстер

Полли поступил в институт пять лет назад в возрасте тридцати двух лет. Он не умел вертикально стоять и говорить, все еще носил подгузник. Его родители растили его в клетке, поэтому позвоночник мужчины был деформирован, из-за чего он предпочитал сидеть на корточках, как краб, и перепрыгивал с места на место. Один глаз у него был стеклянный, поскольку настоящий потерял после того, как отец ударил сына вилкой в глаз при попытке последнего перегрызть горло старшему.

Персонал вскоре обнаружил, что он может общаться либо возгласами, либо серией ударов по твердой поверхности. После убийства отца Полли полиция нашла книгу с заметками, в которых подробно описывалось значение каждого движения руки Полли. Сосед обратился в органы после того, как не видел профессора, отца Полли, больше недели. Он был обеспокоен тем, что мужчина недавно потерял жену в автокатастрофе. Самому профессору из-за серьезных травм пришлось пробыть в больнице пять дней, но, в конце концов, его выписали.

Выломав входную дверь в дом профессора, полицейские обнаружили Полли с выколотым глазом и лицом, испачканным застывшей кровью, что вытекла из глазницы. Рядом с клеткой они обнаружили тело профессора с вырванным горлом.

В попытке избежать скандала, который наверняка разразился бы, если бы общественность узнала о трагедии, университет, в котором работал профессор, оплатил лечение Полли в Брансуике и позаботился, чтобы полисы страхования жизни родителей Полли были переданы институту для использования их для ухода и обслуживания нужд Полли. Таким образом, инцидент был улажен с максимальной конфиденциальностью.

После изучения всех относящихся к делу данных, которые были безукоризненными даже по стандартам декана, было принято решение уничтожить все свидетельства эксперимента на приматах с использованием человека. Университет избежал скандала, связанного с исследованиями, а также ввел политику ежегодных проверок всех жилых помещений факультетов, чтобы ничего подобного не повторилось.

Полли научился взаимодействовать с другими пациентами Брансуика и даже казался счастливым, учитывая притупление у него базовых чувств. У Полли появилась своя комната, которая была намного больше, чем его клетка, и кровать, хотя он предпочитал спать под ней. Возможность хирургического вмешательства для исправления деформированного позвоночника Полли обсуждалась, но, учитывая, что оно будет состоять из нескольких болезненных операций, было решено, что она не стоило риска. Похоже, мужчина прекрасно управлялся со своим телом, опираясь ладонями о пол и сгорбившись, как краб. Таким способом он перемещался из одного места в другое.

Полли не проявлял эмоций. Он не был злым, но никогда в своей жизни не подвергался эмоциональным раздражителям, поэтому не знал, как их воспроизвести. Каждый месяц с тех пор, как Полли появился в институте, сжимая в руках плюшевую игрушку, Алексис дарила ему новую, но, когда он забирал ее у нее, на его лице не отражалось никаких эмоций.

У Полли было обыкновение расставлять игрушки на полу. Однажды, когда пациент был на сеансе физиотерапии, Алексис в качестве эксперимента забрала одну. Наблюдая за ним, когда он вернулся, она увидела, как он запрыгнул в комнату, наклонил голову, оценивая группу игрушек, а затем просто столкнул их все вместе, чтобы больше не было пустого места. Будто у него не было никакой эмоциональной реакции на пропажу игрушки.

Тем не менее, на следующий день Алексис пождала, пока Полли снова уйдет на физиотерапию, и вернула игрушку, поставив ее немного в стороне от других. Когда Полли вернулся после терапии, она увидела, что он взял игрушку и поместил ее в исходное положение в середине группы, где та стояла ранее. Затем он допрыгал до своей импровизированной постели под настоящей кроватью и лег, чтобы вздремнуть. Опять же, никакой эмоциональной реакции на появление игрушки не было.

Алексис покачала головой. Какие нормальные родители не проявят своему ребенку каких-нибудь эмоций? Полли никогда не узнает любви, презрения, удовольствия, зависти, сочувствия, страха и других сознательных эмоций, их выражения или физиологического проявления. Он будет просто существовать.

Откровенно говоря, рождение Полли было не чем иным, как неудобством для его родителей, Арни и Паулы Финстер, которые были учеными-исследователями в одном из крупнейших университетов страны. Пара была известна своими исследованиями образа жизни и среды обитания приматов. Получив грант, жилье для преподавателей и постоянную должность в университете, их жизнь была идеальной до тех пор, пока Паула не забеременела.

Ни у кого из них не было родственников, достойных упоминания, поэтому никому не могли отдать ребенка на воспитание. По мере того, как роды становились все ближе и ближе, разочарованные, что беременность мешает их работе, они решили, что, возможно, лучшим вариантом было бы отдать ребенка на усыновление.

Роды прошли без происшествий. Арни упорно трудился, чтобы они не потеряли никаких данных, в то время как Паула убеждала своего акушера, что всего через двенадцать часов после того, как ребенок сделал первый вдох, ее можно отпустить домой. Вернувшись домой с ребенком, она сразу же позвонила Арни и сообщила, что в их браке больше не будет половых контактов. Она и так уже потеряла драгоценное время, которое могла бы потратить на исследования. После этого женщина повесила трубку и погрузилась в столь необходимый ей сон.

Тем вечером Арни пришел домой с хорошими новостями. Их адвокат по усыновлению сообщил, что подходящая семья найдена, процесс усыновления идет полным ходом, и как только пара будет готова, ребенка передадут им. Мужчина сообщил также, что нашел четырех студентов, нуждающихся в дополнительных деньгах и желающих ухаживать за ребенком посменно. Они с Паулой тут же составили график смен, по которому забота о ребенке до его передачи в приемную семью полностью ложилась на плечи студентов. Арни сообщил, что первый студент придет уже в шесть утра следующего дня. Паула похлопала его по плечу, поблагодарила и сунула вопящего младенца ему в руки.

В течение следующих шести месяцев они катались на эмоциональных качелях, то обретая надежду на завершение процесса усыновления, то теряя ее. Как только их информировали о потенциальной возможности, звонил адвокат и сообщал, что усыновление сорвалось по той или иной причине. Они не понимали, почему так происходит. Всегда слышали, что дети пользуются большим спросом, и многие пары хотят усыновить ребенка. Почему было так сложно избавиться от их сына?

Они не были жестоки к нему. Просто они не хотели быть обременены ребенком, поскольку его присутствие мешало их исследованиям. Их сердца были с приматами. Арни нравилось, как загорались глаза Паулы, когда она каждый день входила в лабораторию. Вот что заставило его влюбиться в нее.

Когда Полли исполнился год, начали происходить важные события. Финансирование их гранта было приостановлено, и, несмотря на все усилия, они потеряли и свою лабораторию, и проводимые исследования, и своих любимых приматов. В тот день Паула вошла в дом, чувствуя себя совершенно разбитой. Университет дал им понять, что они могут оставаться на факультете до тех пор, пока не будет найден другой грант, но это было небольшим утешением.

Арни с Паулой рано освободили Стеф, студентку, у которой в тот день была смена, хотя обычно оставляли студентам все заботы о ребенке. Глядя на Полли, сидящего в своем стульчике для кормления, Паула начала составлять план.

— Арни, а что, если мы продолжим наши исследования дома? — спросила она.

Мужчин посмотрел на жену так, будто она сошла с ума. Он был сбит с толку.

— Послушай! — взволнованно сказала она, готовая подробно изложить план, который формировался у нее в голове. — Арни, какое животное ближе всего к примату? Конечно, человек! У нас дома есть собственный подопытный, прямо у нас под носом!

Все их знакомые знали, что они планировали отдать Полли на усыновление. Они просто будут действовать так, будто это произошло.

Арни был обеспокоен чистотой эксперимента, но Паула сказала ему, что все продумала — они принесут из лаборатории одну из клеток для приматов, и Полли будет жить в ней. Каждое утро перед уходом на работу они будут менять ему подгузник и оставлять в клетке миску с едой и кружку воды. В обеденный перерыв один из них будет возвращаться домой, менять подгузник и давать ему еще воды и еды. Они будут содержать его в клетке и записывать все его действия на видео, собирая подробную информацию о своем эксперименте. Вечерами в будни и по выходным дням они будут проводить тесты и упражнения, посвященные общению с ним, получая данные путем прикладных исследований.  

Арни задумался и, решив, в конце концов, что это великолепно, широко улыбаясь, впервые за долгое время обнял жену. Он немедленно связался с адвокатом и сообщил ему, что они передумали и решили оставить ребенка, затем связался со студентами и сообщил им, что их услуги больше не нужны, так как Полли усыновили. Выписав им солидное вознаграждение и похвалив за усердную работу, он попросил их зайти к нему на следующий день в офис и забрать свои чеки.

Понимая, что вынос клетки из лаборатории через такой короткий промежуток времени от мнимого усыновления Полли может вызвать подозрения, они притащили на кухню большую клетку для собак. Две недели они придерживались нового распорядка. Единственная проблема, с которой они столкнулись, заключалась в том, что Полли плакал по ночам. В конце концов, Арни бросил в клетку мягкую игрушку. Полли начал привыкать к жизни в клетке, понимая, что его возьмут на руки только в том случае, если ему понадобится сменить подгузник — по новому распорядку дня его меняли каждые четыре часа, за исключением ночного времени, когда в этом процессе возникал восьмичасовой перерыв.