— Терпи, — ответил врач.

— Ты неуклюжий и халатный оболтус, — выругался Дэмиен на родном языке.

— И молчи. Это лечебная мазь, — сказал целитель.

Дэмиену не нравились дворцовые врачи. В последние недели болезни отца они постоянно толпились в комнате. Они все повторяли одно и то же, бормотали свои предположения, подбрасывали в воздух магические кости и готовили разнообразные снадобья, но его отцу становилось только хуже. Дэмиен был другого мнения о прагматичных военных врачах, которые безустанно работали в армии в боевых походах. Военный врач, заботившийся о нем при Марласе, зашил ему плечо без излишней суеты и лишь хмурыми бровями выразил свое недовольство, когда спустя пять минут Дэмиен вскочил в седло.

Виирийские врачеватели были не такого сорта. Постоянные предостережения не двигаться, нескончаемые наставления и неоднократно меняемые перевязки. Они надевали мантии, доходившие до пола, и головные уборы, напоминавшие буханки хлеба. Мазь не имела никакого заметного эффекта на спину Дэмиена, хотя и приятно пахла корицей.

С момента порки прошло три дня. Дэмиен плохо помнил, как его сняли со столба и вернули в комнату. Смутные воспоминания о проделанном пути уверили в том, что он преодолел его в вертикальном положении. Большую его часть.

Он помнил, как его поддерживали двое солдат, уже здесь, в этой комнате, пока Радель с ужасом рассматривал его спину.

— Принц, действительно… сделал это?

— Кто еще? — сказал Дэмиен.

Радель шагнул вперед и дал Дэмиену пощечину; удар был сильным, мужчина носил по три кольца на каждом пальце.

— Что ты ему сделал? — настойчиво потребовал Радель.

Вопрос показался Дэмиену забавным. Должно быть, это отразилось на его лице, потому что второй удар, еще сильнее, тут же последовал за первым. Жгучая боль моментально рассеяла темноту, начавшую было сгущаться перед его глазами; Дэмиен ухватил рассудок и цеплялся за него. Раньше он никогда не терял сознание, но сегодня, похоже, был день первооткрытий и он мог рискнуть.

«Пока не дайте ему умереть» — последнее, что сказал Лорен.

Слово Принца было законом. Так что, взамен содранной со спины кожи Дэмиен получил некоторые компромиссы в своем заключении, включая сомнительную привилегию постоянных понуканий от лекаря.

Подушки на полу заменила кровать, так что теперь он мог удобно лежать на животе (чтобы беречь спину). Еще ему дали одеяла и шелковые простыни разных цветов, которыми он мог накрывать нижнюю часть тела (чтобы беречь спину). Цепь осталась, но теперь она прикреплялась не к ошейнику, а широкому золотому браслету на запястье (чтобы беречь спину). Беспокойство о его спине тоже казалось ему забавным.

Его стали мыть чаще, кожу аккуратно обтирали мочалкой, поливая ее водой из чана. Затем, слуги уносили воду, которая, в первый день, была красной.

Удивительно было то, что самая большая перемена произошла не в меблировке или повседневных процедурах, а в отношении к Дэмиену слуг и стражников. Дэмиен мог ждать от них такой же реакции, какая была у Раделя — возмущенной и грубой. Вместо этого слуги сочувствовали ему. Стражники, еще более неожиданно, дали ему почувствовать дух товарищества. Если выступление на ринге показало его как соратника по битве, то, будучи отхлестанным плетью Принца, очевидно, он стал одним из братства. Даже стражник повыше, Орлант, который угрожал Дэмиену после боя на ринге, казалось, оттаял к нему. Рассматривая спину Дэмиена, он, не без некоторой гордости, объявил Принца непробиваемой сучкой и ободряюще хлопнул его по плечу, заставив мгновенно побледнеть.

В ответ, Дэмиен старался не задавать вопросы, которые могли бы навести на него подозрения. Напротив, он решительно принялся за межкультурную интеграцию.

Правда ли, что в Акиэлосе ослепляли тех, кто взглянет на гарем Короля? Нет, не правда. Правда ли, что в Акиэлосе женщины ходили с голой грудью летом? Да, правда. А в соревнованиях по вольной борьбе сражаются голыми? Да. А рабы тоже ходят нагими? Да. Пусть Акиэлосом правили Король-бастард и Королева-шлюха, но для Орланта это был рай. Смех.

Король-бастард и Королева-шлюха; грубое изречение Лорена, как обнаружил Дэмиен, нашло широкое применение.

Дэмиен расслабил челюсть и пропустил фразу мимо ушей. Стражи было меньше, и теперь он знал путь из дворца. Он постарался беспристрастно рассматривать это как честный обмен за порку (дважды порку, нежно напомнила его спина).

Он не обращал внимания на спину. Он концентрировался на чем угодно, на всем остальном.

Люди, охраняющие его, были из Стражи Принца и вообще не были связаны с Регентом. Дэмиена поразило то, насколько они были преданы своему Принцу, как прилежны в службе, не озвучивая ни единой жалобы или недовольства, которые могли бы быть, учитывая ядовитую натуру Лорена. Они радушно принимали ссоры Лорена с дядей; между Гвардейцами Принца и Гвардейцами Регента были глубокая неприязнь и соперничество.

Вдохновлял верность этих людей вид Лорена, а не он сам. Больше всего неуважения они заслуживали за свои непристойные высказывания о его внешности. Очевидно, преданность не препятствовала их сказочным фантазиям трахнуть Принца.

— Правда ли, — спросил Йорд, — что в Акиэлосе мужчины высокого происхождения держали рабынь, а благородные дамы спали с мужчинами?

— Разве в Виире не так же? — Дэмиен вспомнил, что на ринге и вне его он видел только однополые пары. Его знание Виирийской культуры не распространялось на интимные стороны жизни. — Почему?

— Никого высокого рождения не притягивает идея путаться с выблядками, — констатировал Йорд. Питомцы-любимицы содержались дамами, питомцы-любимцы — лордами.

— То есть, мужчина и женщина никогда не…

Никогда. Не среди знати. Ну, иногда, если они были извращенцами. Это было запретно. Выблядки приносят вред, сказал Йорд. Даже среди стражи, если ты переспал с женщиной, то лучше помалкивай об этом. Если женщина забеременела от тебя, и ты на ней не женился, то твоя карьера заканчивалась. Чтобы избежать лишних проблем, лучше следовать примеру знати и спать с мужчинами. Йорд предпочитает мужчин. А Дэмиен? С мужчинами ты знаешь, что есть что. И кончать можно без последствий.

Дэмиен разумно промолчал. Лично он предпочитал женщин; казалось глупо признавать это сейчас. В редких случаях, когда Дэмиен удовлетворял себя с мужчинами, он делал это потому, что они привлекали его как мужчины, а не потому, что у него были причины избегать женщин или заменять их кем-то. Виирийцы, пришел к выводу Дэмиен, бессмысленно усложняли все вокруг.

Тут и там всплывали полезные сведения. Питомцев не охраняли, этим объяснялось малое количество людей вокруг гарема. Питомцы заходили и выходили, когда им вздумается. Дэмиен был исключением. Но если он пройдет мимо этих стражников, то будет маловероятно, что столкнется с другими.

Тут и там поднималась тема Лорена.

— Ты с ним…? — спросил Йорд Дэмиена, с медленно расширяющейся улыбкой.

— Между рингом и поркой? — кисло уточнил Дэмиен. — Нет.

— Говорят, он фригидный.

Дэмиен уставился на него в удивлении:

— Что? Почему?

— Ну, — протянул Йорд, — потому что он не…

— Я имею в виду, почему он такой? — твердо срезал прозаичные объяснения Йорда.

— Почему снег холодный? — сказал Йорд, пожав плечами.

Дэмиен нахмурился и сменил тему. Его не интересовали наклонности Лорена. После креста чувства Дэмиена к Лорену переросли из колкой неприязни во что-то тяжелое и непримиримое.

Орлант, в конце концов, задал очевидный вопрос.

— Как ты вообще здесь оказался?

— Я был неосторожен, — ответил Дэмиен, — и сделал Короля своим врагом.

— Кастора? Кто-то должен был стать врагом этого шлюхиного сына. Только страна варварских отбросов может посадить на трон выблядка, — сказал Орлант. — Без обид.

— Забыто.

На седьмой день Регент вернулся из Частиллона.

Первое, по чему Дэмиен это понял, были незнакомые ему стражники, вошедшие в комнату. Они не надевали костюмы членов гвардии Принца. На них были красные плащи, они встали в ряд. Их прибытие вызвало горячую перебранку между врачом Принца и еще одним человеком, которого Дэмиен раньше не видел.

— Не думаю, что ему стоит двигаться, — сказал врачеватель. Под убором в виде буханки хлеба он насупил брови. — Раны могут открыться.

— Я вижу их прямо перед собой, — сказал другой. — Он может стоять.

— Я могу стоять, — согласился Дэмиен. Он продемонстрировал эту замечательную способность. Дэмиен подумал, что знает, в чем дело. Только у одного человека, помимо Лорена, было право отстранять Стражу Принца.

Регент вошел в комнату при полном параде, прикрытый с боков своими гвардейцами в красных плащах и сопровождаемый слугами в ливреях, а также двумя знатными господами. Он велел уйти обоим врачевателям, которые, повиновавшись, тут же исчезли. В целом недостаток его окружения никак не умалял его власти. Хотя технически он был на троне только в качестве временного управляющего, к нему обращались так же почтительно «Ваше Высочество», как и к Лорену — это был человек со статусом и внешностью Короля.

Дэмиен преклонил колени. Он не совершит ту же ошибку с Регентом, какую совершил с Лореном. Он помнил, что недавно оскорбил Регента, победив Говарта на ринге, как запланировал Лорен. Эмоции, испытываемые им к Лорену, коротко дали о себе знать; на полу перед ним натянулась цепь с его запястья. Если бы кто-нибудь шесть месяцев назад сказал Дэмиену, что он будет покорно преклонять колени перед Виирийской знатью, он бы рассмеялся тому прямо в лицо.

Дэмиен узнал двух сопровождавших Регента мужчин — Советник Гийон и Советник Один. На каждом надет тяжелый золотой медальон на толстой золотой цепи: их символ власти.

— Взгляните своими глазами, — сказал Регент.

— Это подарок Кастора Принцу. Акиэллосский раб, — удивленно сказал Один. Спустя мгновение он выудил квадратный шелковый платок и прикрыл им нос. — Что же случилось с его спиной? Это варварство.

Впервые, подумал Дэмиен, он услышал слово «варварство» не по отношению к себе или своей стране.

— Так Лорен думает о мирных переговорах с Акиэлосом, — ответил Регент. — Я приказал ему уважительно относиться к подарку Кастора. Вместо этого он выпорол раба почти до смерти.

— Мне всегда казалось, что Принц своенравен, но я не думал, что он до такой степени разрушительный, дикий, — шокировано произнес Один из-за шелковой завесы.

— Тут нет ничего дикого. Это преднамеренная провокация, нацеленная на меня лично и на Акиэлос. Его бы ничто не порадовало больше, чем провал нашего соглашения с Кастором. На публике он говорит, что требуется, а на самом деле — вот это.

— Видишь, Один, — сказал Гийон. — Об этом предостерегал Регент.

— Порок заложен в природе Лорена изначально. Я надеялся, он перерастет. Но вместо этого, он только испортился. Мы должны как-то дисциплинировать его.

— Это нельзя оставить незамеченным, — согласился Один, — Но что мы можем сделать? Нельзя исправить человеческую натуру за десять месяцев.

— Лорен нарушил мой приказ. Никто не знает об этом лучше раба. Видимо, мы должны спросить его, как нам стоит поступить с моим племянником.

Дэмиен ни на секунду не подумал, что это сказано всерьез, но Регент приблизился и встал прямо перед ним.

— Посмотри на меня, раб, — сказал Регент.

Дэмиен взглянул вверх. Он снова увидел темные волосы и властность взгляда, а также нотку недовольства в нахмуренных бровях, которую Лорен, очевидно, унаследовал от своего дяди. Дэмиен вспомнил, как он думал, что между Регентом и Лореном не было никакого семейного сходства, но теперь он видел, что это не совсем так. Хотя его волосы были темные, посеребренные сединой на висках, глаза Регента были голубыми.

— Я слышал, ты был солдатом. — Сказал Регент. — Если в Акиэлосской армии человек нарушал приказ, как бы он был наказан?

— Он был бы подвергнут публичной порке и отстранению от армии, — ответил Дэмиен.

— Публичная порка, — повторил Регент, поворачиваясь к двум сопровождавшим его мужчинам. — Это невозможно. Но Лорен в последние годы стал настолько неуправляем, что я даже не знаю, что с ним делать. Досадно, что к солдатам и принцам разное отношение.

— Десять месяцев до его восхождения на престол… Лучшее ли сейчас время, чтобы подвергать наказанию вашего племянника? — Один говорил сквозь шелк.

— Я должен дать ему свободу разрушать соглашения, губить жизни? Разжигать войны? Это моя вина. Я слишком долго был снисходителен.

— Можете рассчитывать на мою поддержку, — сказал Гийон.

Один медленно кивнул:

— Послы будут стоять за вами, когда услышат об этом. Но, возможно, нам стоит обсудить детали в другом месте?

Дэмиен проводил мужчин взглядом. Длительное мирное соглашение с Акиэлосом, очевидно, было целью, над которой Регент упорно работал. Часть Дэмиена, не желавшая сносить до основания крест, ринг и дворец, в котором они находились, неохотно признавала эту цель хорошей.

Врач, суетясь, вернулся, и вошли слуги, чтобы помочь Дэмиену удобно устроиться, а затем исчезли. Дэмиен остался в комнате наедине со своими мыслями о прошлом.

Битва при Марласе шесть лет назад закончилась неоднозначной, кровавой победой Акиэлоса. Акиэлосская стрела, удачливая шальная стрела, поразила Виирийского Короля в горло. А Дэмиен убил Наследного Принца, Огюста, в поединке на северном фронте.

Ход битвы изменился со смертью Огюста. Виирийские войска впали в смятение, смерть их принца стала ошеломительным, удручающим ударом. Огюст был любимым лидером, неукротимым воином и символом Виирийской гордости: он сплотил людей после гибели Короля; он возглавил атаку, которая опустошила Акиэлосские северные фланги; он был тем, о кого волна за волной ломались Акиэлосские воины.

— Отец, я могу победить его, — сказал Дэмиен и, получив отцовское благословение, выехал на главное сражение своей жизни.

Дэмиен не знал, что младший брат Огюста был тогда на поле. Шесть лет назад Дэмиену было девятнадцать. Лорену было тринадцать или четырнадцать? Слишком юн, чтобы сражаться в такой битве.

Слишком юн, чтобы унаследовать престол. Погиб Виирийский Король, пал Наследный Принц, и брат Короля, как Регент, перенял власть; первое, что он сделал — созвал переговоры, принимая условия капитуляции и отдавая Акиэлосу отстаиваемые земли Дельфы, которые Виирийцы называли Дельфьор.

Это был рациональный шаг рационального человека; Регент и сейчас казался одинаково рассудительным и чувствительным одновременно, хотя и был огорчен несносным племянником.

Дэмиен не понимал, почему он продолжает возвращаться к размышлениям о присутствии Лорена на поле боя в тот день. Не было угрозы разоблачения. Это было шесть лет назад, Лорен был мальчишкой, который, по его собственным словам, находился вовсе не рядом с фронтом. Даже если бы это было не так, то Марлас был хаосом. Дэмиен мог мелькнуть в начале битвы в полном снаряжении, включая шлем, или, если каким-то чудом его заметили бы позднее, без потерянных щита и шлема, к тому времени он был покрыт грязью и кровью, сражаясь за жизнь, как и все.

Но если его узнали… Каждый мужчина и каждая женщина Виира знали имя Дэмианиса, убийцы принца. Дэмиен понимал, насколько опасно раскрытие личности; но он не знал, насколько близко подошел к разоблачению именно тем человеком, который больше всех желал его смерти. Еще одна причина, чтобы поскорее покинуть дворец.

«У тебя шрам», сказал тогда Лорен.

— Что ты рассказал Регенту? — допытывался Радель. В последний раз он так смотрел на Дэмиена, когда сильно ударил его. — Ты слышал меня. Что ты рассказал ему про порку?

— А что я должен был рассказать? — Дэмиен спокойно взглянул на него.

— Что ты должен был показать, — сказал Радель, — это свою преданность Принцу. Через десять месяцев…

— …он станет Королем, — закончил Дэмиен. — До того момента мы разве не под управлением его дяди?

Последовала длинная холодная пауза.

— Смотрю, ты быстро учишься, как устроиться здесь, — сказал Радель.

— Что случилось? — спросил Дэмиен.

— Тебя вызывают ко двору, — ответил Радель. — Надеюсь, ты можешь ходить.

При этих словах в комнату вошли слуги. Приготовления, которые они начали, затмили все предыдущие, включая те, что были перед выходом на ринг.

Он был вымыт, ухожен, наряжен и надушен. Они аккуратно обошли по краю залечивающуюся спину, но покрыли маслом все остальное, и это масло, содержащее золотые пигменты, делало его руки и ноги мерцающими в свете факелов, как у золотых статуй.

Слуга подошел к нему с тремя небольшими мисочками и аккуратной кисточкой, приблизил свое лицо к лицу Дэмиена, сосредоточенно рассматривая детали; кисточка была наготове. В мисочках была краска для его лица. Дэмиен не испытывал унижения краской с самого Акиэлоса. Слуга коснулся кожи влажным кончиком кисти, подводя золотой краской глаза, и Дэмиен почувствовал ее тяжесть на ресницах, щеках, и губах.

На этот раз Радель не сказал «Никаких украшений», и в комнату были внесены и распахнуты четыре серебряных, покрытых эмалью шкатулки. Радель выбрал что-то из их сверкающего содержимого. Первыми были тонкие, едва заметные, цепочки с нанизанными на них крошечными рубинами; их вплели в волосы Дэмиена. Золото на его лоб, золото на талию. Затем — цепь, прикрепленная к ошейнику. Она также была золотой: крепкая золотая цепь, заканчивающаяся золотым жезлом для конвоира, сделанным в форме кошки, держащей в пасти гранат. Еще немного и Дэмиен начал бы звенеть при движении.

Но это было не все. Оставался последний штрих; еще одна хорошая золотая цепь между двумя одинаковыми золотыми приспособлениями. Дэмиен не понял, что это, пока слуга не подошел и не закрепил зажимы для сосков на нужном месте.

Он отдернулся — слишком поздно, кроме того, он ударился спиной и упал на колени. Пока его грудь поднималась и опускалась, тонкая цепочка покачивалась.

— Краска смазалась, — сказал Радель одному из слуг после тщательного осмотра лица и тела Дэмиена. — Здесь. И здесь. Нанесите снова.

— Я думал, Принцу не нравится краска, — сказал Дэмиен.

— Не нравится, — ответил Радель.

Это было привычно для Виирийской знати одеваться с приглушенной пышностью, тем самым отделяя себя от кричащей яркости своих питомцев, которыми они демонстрировали свой достаток. Это значило, что Дэмиен, обвешанный золотом, сопровождаемый через парадные двери на цепи, не мог быть ни с кем спутан. В зале было людно, но он выделялся.

Как выделялся и Лорен. Его светлая голова была узнаваема издалека. Взгляд Дэмиена сфокусировался на нем. Слева и справа придворные замолкали, отступая назад, освобождая путь к трону.

Красный ковер, с вытканными на нем сценами охоты, яблонями и акантовыми листьями по краю, протянулся от двойных дверей до возвышения трона. Стены были задрапированы гобеленами, где преобладал такой же насыщенный красный. Трон был обит тем же цветом.

Красный, красный, красный. Лорен дисгармонировал. Дэмиен почувствовал, как его мысли начали путаться. Только концентрация удерживала его в вертикальном положении. Спина болела и пульсировала.

Он с усилием оторвал свой взгляд от Лорена и направил его на хозяина того публичного спектакля, который был готов вот-вот начаться. В конце длинного ковра Регент восседал на троне. В левой руке, облокотившись ею на колено, он держал золотой скипетр власти. Позади него, в полном парадном одеянии, стоял Виирийский Совет.

Совет был центром Виирийской власти. Во времена правления Короля Алерона, роль Совета заключалась в том, чтобы давать полезные указания по вопросам жизни государства. Теперь Регент и Совет управляли страной, пока Лорен не взойдет на престол. Состоящий из пяти мужчин и ни единой женщины, Совет выстроился устрашающим фоном на помосте. Дэмиен узнал Одина и Гийона. В третьем мужчине по его солидному возрасту он узнал Советника Герода. Следовательно, оставшиеся были Йурре и Шелот, хотя он и не мог сказать, кто из них кто. Все пятеро надели на шеи свои медальоны — отличительные знаки власти.

На помосте чуть позади трона Дэмиен заметил питомца Советника Одина, ребенка, разодетого еще более вызывающе, чем Дэмиен. Единственной причиной, по которой Дэмиен превосходил его в количестве золотой краски было то, что он, будучи в несколько раз больше мальчика, по существу имел больше кожи в качестве холста.

Герольд объявил имя Лорена и все его титулы.

Шагая вперед, Лорен присоединился к Дэмиену и его конвоиру в их приближении к трону. Дэмиен старался смотреть на ковер, как на испытание на выносливость. Было непросто от присутствия Лорена. Ряд правильных поклонов перед троном, казалось, был специально нужен для того, чтобы уничтожить успехи недели лечения. Наконец, это закончилось.

Дэмиен преклонил колени, Лорен соответствующе согнул одно колено.

Со стороны придворных, выстроившихся в ряды вдоль зала, Дэмиен расслышал пару скомканных комментариев о его спине. Он подумал, что в золотой краске она смотрится еще ужаснее. В этом, вдруг осознал он, и был смысл.

Регент хотел проучить своего племянника, и с Советом за своей спиной, он решил сделать это публично.

«Публичная порка» — сказал тогда Дэмиен.

— Дядя, — приветствовал Лорен.

Выпрямившись, Лорен казался расслабленным, и выражение его лица было безмятежно, но было что-то едва уловимое в положении его плеч — Дэмиен узнал это. Так выглядел человек, готовящийся к бою.

— Племянник, — ответил Регент. — Полагаю, ты знаешь, почему мы собрались здесь.

— Раб поднял на меня руку, и я выпорол его за это. — Спокойно ответил Лорен.

— Дважды, — добавил Регент. — Вопреки моему приказу. Второй раз вопреки предостережению, что это может убить его. Что почти и случилось.

— Он жив. Предостережение было неверным. — Произнесено, опять же, спокойно.

— У тебя, помимо этого, был еще мой приказ: в мое отсутствие раба не трогать, — сказал Регент. — Поройся в памяти. Этот совет был верным. И ты все равно его проигнорировал.

— Я не думал, что это тебя обеспокоит. Я знаю, что ты не так подобострастен по отношению к Акиэлосу, что захотел бы оставить действия раба безнаказанными просто потому, что он подарок от Кастора.

Голубоглазое хладнокровие было безупречно. Лорен, презрительно подумал Дэмиен, был хорош в переговорах. Любопытно, пожалел ли Регент, что решил сделать это публично. Но Регент не выглядел ни возмущенным, ни удивленным. Что ж, он привык иметь дело с Лореном.

— Я могу назвать несколько причин, почему не следовало до полусмерти избивать подарок Короля сразу же после подписания договора. И мой приказ не последняя из них. Ты говоришь, что это было наказание. Но правда заключается в другом.

Регент жестом подозвал человека.

— Принц предложил мне золотую монетку, если я смогу забить раба до смерти.

В этот момент все сочувствие к Лорену ощутимо уменьшилось. Осознав это, Лорен открыл рот, но Регент пресек его:

— Нет. У тебя был шанс принести извинения или привести рациональное оправдание. Вместо этого ты решил высокомерно показать, что не раскаиваешься. У тебя еще нет права плевать в лицо королям. В твоем возрасте твой брат возглавлял армии и приносил славу своей стране. Чего ты достиг за то же время? Когда ты ускользнул от своих обязанностей при дворе, я не стал обращать внимания. Когда ты отказался от долга службы на границе Дельфьора, я позволил тебе поступать, как захочешь. Но на этот раз твое непослушание угрожает согласию между нациями. Совет и я пришли к выводу, что мы должны принять меры.

Регент говорил безапелляционным властным голосом, слышимым в каждом уголке зала.

— Ты будешь лишен своих земель, Варенна и Марша, со всеми людьми и налогами с них. Тебе остается только Акьютарт. Следующие десять месяцев твой доход сократится и свита уменьшится. О любых тратах ты будешь докладывать мне лично. Будь благодарен, что Акьютарт остался за тобой и что наказание не стало серьезней.

Шепот изумления этими санкциями рябью прошелся по собравшимся. На лицах некоторых появилось возмущение. Но на большинстве нарисовалось удовлетворение и шок был меньше. В этот момент стало очевидным, кто из придворных был на стороне Регента, а кто — стороне Лорена. И у Лорена явно было меньше людей.

— Быть благодарным, что за мной остался Акьютарт, — сказал Лорен, — который ты по закону не можешь у меня забрать, и который, помимо прочего, не включает людей и не играет важной стратегической роли?

— Думаешь, мне нравится наказывать собственного племянника? Я делаю это с тяжелым сердцем. Прими ответственность — отправься в Дельфьор — покажи, что в тебе есть хоть капля крови твоего брата, и я с радостью верну тебе все земли.

— Кажется, в Акьютарте живет старый смотритель. Может мне стоит с ним отправиться на границу? Мы могли бы делиться оружием.

— Не валяй дурака. Если ты согласишься исполнить свой долг, то недостатка в людях не будет.

— Почему я должен терять время на границе, когда ты крутишься по прихоти Кастора?

Впервые Регент выглядел разозленным.

— Ты говоришь о сущности гордости нации, но и пальцем не готов пошевелить, чтобы послужить своей стране. Правда заключается в том, что ты сделал это из мелочной злобы, а теперь умничаешь, когда наказывают. Это на твоей совести. Обними раба в качестве примирения и на этом закончим.

Обнять раба?

Предвкушение среди собравшихся придворных натянулось струной.

Конвоир рывком поднял Дэмиена на ноги. Ожидая, что Лорен начнет сопротивляться приказу дяди, Дэмиен был поражен, когда Лорен, кинув протяжный взгляд на дядю, приблизился к нему со всей мягкой покорной грацией. Он пальцем подцепил цепочку на груди Дэмиена и за нее потянул Дэмиена к себе. Дэмиен, чувствуя медленное натяжение в двух точках, подошел, как от него требовали. С холодной беспристрастностью пальцы Лорена обхватили рубины, наклоняя голову Дэмиена достаточно для поцелуя в щеку. Поцелуй был иллюзорным: ни капли золотой краски не попала на губы Лорена.

— Ты похож на шлюшку, — мягкие слова едва всколыхнули воздух у уха Дэмиена, неслышимые никем другим. Лорен шептал. — Мерзко раскрашенная потаскуха. Ты раздвинул ноги перед моим дядей так же, как перед Кастором?

Дэмиен яростно отпрянул, и золотая краска смазалась. Он мятежно уставился на Лорена, стоявшего в двух шагах от него.

Лорен поднес тыльную сторону ладони к щеке, запачканной золотом, затем повернулся к Регенту с широко распахнутыми глазами невинной жертвы.

— Ты мог наблюдать поведение раба своими глазами. Дядя, ты жестоко ошибаешься. Наказание раба на кресте было заслуженным: ты сам видишь, какой он наглый и непокорный. Почему ты наказываешь кровь от крови, когда вина лежит на Акиэлосе?

Атака и контр-атака. Было опасно делать это публично. Но в действительности, среди заседавших промелькнула нотка сочувствия.

— Ты говоришь, что раб был виноват и заслужил наказание. Что ж, он его получил. Теперь ты получи свое. Даже ты находишься во власти Регента и Совета. Прими его достойно.

Лорен опустил свои голубые глаза, словно мученик.

— Да, дядя.

Он был дьявол во плоти. Возможно, здесь и крылся ответ на вопрос, как он добился преданности от своей Стражи; он просто обвел их вокруг пальца. С помоста, старший Советник Герод, слегка нахмурившись, впервые смотрел на Лорена с сочувствием.

Регент завершил заседание, поднялся и вышел, возможно, его ожидали увеселения. Советники вышли следом за ним. Симметрия зала нарушилась, когда придворные оставили свои места по сторонам ковра и начали переходить более уверенно.

— Ты можешь отдать мне цепь, — произнес приятный голос совсем рядом.

Дэмиен посмотрел вверх на пару ясных голубых глаз. Позади него конвоир засомневался.

— Почему ты медлишь? — Лорен протянул руку и улыбнулся. — Мы с рабом обнялись и радостно помирились.

Конвоир передал ему цепь. Лорен немедленно ее натянул.

— Пойдем со мной, — сказал Лорен.