— Ведите его к кресту. Ждите меня.

— Ваше Высочество, касательно раба, Регент велел…

— Вы можете сделать, как приказал я, или отправиться к нему. Выбирайте. Живо.

Это был вовсе не выбор, ведь Регент находился в Честиллоне. «Я ждал шесть дней, чтобы мы могли побыть наедине».

Больше не было отговорок.

— Да, Ваше Высочество.

***

В суматохе они забыли надеть на него повязку.

Дворец оказался лабиринтом, в котором коридоры переходили один в другой, и за каждым сводчатым проходом открывалось что-то новое: комнаты разнообразных форм, лестницы из узорчатого мрамора, дворики из плитки или засаженные специально выращиваемой зеленью. Некоторые арки закрывали решетчатые двери, которые оставляли возможность догадываться и предполагать. Дэмиена вели по коридорам из комнаты в комнату. Один раз они прошли через дворик, и он услышал пение птиц.

Он тщательно запоминал путь. Стражники, сопровождавшие его, были единственными, кого он увидел на нем.

Он предположил, что в гареме будет стоять охрана, но, когда они остановились в одной из больших комнат, он осознал, что они уже прошли его, а он даже не заметил когда.

Его пульс участился, когда Дэмиен увидел, что арка в конце комнаты ведет во дворик, далеко не так хорошо ухоженный, как предыдущие; в нем валялись осколки, несколько странных предметов, среди которых были пара неотесанных валунов и тачка. В углу к стене была прислонена поломанная переносная лестница, которая вела на крышу. Замысловатую крышу. С изгибами и выступами, нишами и скульптурами. Было ясно как день, что это и есть путь к свободе.

Чтобы не пялиться на нее, как помешанный, Дэмиен вновь переключил внимание на комнату. На полу лежали деревянные опилки. Было похоже, что это тренировочный зал. Убранство все равно было кричащим. Несмотря на то, что местами детали выглядели старыми и были более грубыми, комната все равно казалась частью гарема. Вероятно, все в Виире казалось частью гарема.

Крест, как сказал Лорен. Он стоял в дальнем конце комнаты. Центральная опора была сделана из цельного ствола большого дерева. Поперечная перекладина была тоньше, но не менее крепкой. Вокруг центральной опоры была намотана стеганая подкладка. Слуга затягивал веревки, которые удерживали ткань на балке, и они напоминали шнурки на одеянии Лорена.

Слуга проверил крест на прочность, навалившись на него. Он не сдвинулся с места.

Крест, так назвал это Лорен. Это была стойка для телесных наказаний.

Дэмиен впервые принял командование в семнадцать лет, и порка была частью воинской дисциплины. Как командир и принц, он сам никогда не подвергался порке, но и не боялся ее. Он был знаком с ней, как с суровым наказанием, которое люди выдерживали с трудом.

В то же время он знал, что даже сильные духом ломались под ударами плетью. Люди умирали под ударами. Хотя — будучи семнадцатилетним — он бы не допустил смерть от бичевания под своим командованием. Если человек не был способен следовать за хорошим лидером и не мог соблюдать дисциплину — не по вине командиров — его выгоняли. Такого воина изначально не следовало брать.

Вероятно, он не умрет; просто будет очень много боли. Больше всего по этому поводу он злился на себя. Он сопротивлялся провокациям к насилию именно потому, что знал — это закончится болезненными последствиями. А теперь он здесь, по той простой причине, что Лорен, обладая привлекательным телосложением, замолчал достаточно надолго, чтобы тело Дэмиена потеряло контроль.

Дэмиен был повернут лицом и привязан к деревянному столбу, а его руки распростерли и приковали к поперечной перекладине. Ноги были развязаны. Еще можно было двигаться; он не стал. Стражники потянули его за руки, подтянули крепления, проверив их на прочность, расположили тело Дэмиена, раздвинули ноги. Он заставлял себя не сопротивляться. Это было непросто.

Дэмиен не мог сказать, сколько прошло времени до того, как в зал вошел Лорен. Он успел высохнуть и одеться, завязав целую сотню шнурочков.

Как только Лорен вошел, один из стражников начал проверять плеть в своих руках, спокойно, как проверялось все оборудование. Выражение на лице Лорена было тяжелым, опущенный взгляд говорил о том, что он решает дальнейшие действия на ходу. Он встал перед Дэмиеном. Оттуда ему не было видно ударов плетью, но было видно лицо Дэмиена. Внутри Дэмиена все перевернулось.

Он почувствовал тупую пульсацию в запястьях и сообразил, что начал неосознанно сопротивляться креплениям. Он заставил себя остановиться.

Рядом с ним стоял мужчина и вертел что-то в руках. Он поднес это к лицу Дэмиена.

—Открой рот.

Дэмиен зажал предмет между губами и понял, что это. Это был кусочек дерева, завернутый в мягкую коричневую кожу. Он не был похож на кляпы, которые использовались на протяжении его заключения — такие скорее использовали, чтобы прикусивший его человек, смог перетерпеть боль. Стражник перевязал его за головой Дэмиена.

Как только мужчина с плетью двинулся к нему, Дэмиен попытался подготовиться.

— Сколько ударов? — спросил мужчина.

— Я пока не решил, — сказал Лорен. — Думаю, в конце я определюсь. Можете начинать.

Сначала прошел звук: мягкий свист рассекаемого воздуха, затем удар, плеть по плоти, за долю секунды перед тем, как острая боль рванула его. Дэмиен дернулся, когда плеть коснулась его плеч, затмив на мгновение все мысли о чем бы то ни было. Яркая вспышка боли едва успевала утихнуть, прежде чем плеть била с новой силой.

Частота нанесения ударов была безжалостной. Снова и снова плетка попадала по спине Дэмиена, изменяя лишь место соприкосновения, и иногда эти маленькие сдвиги в ту или иную сторону играли огромную роль, его сознание цеплялось за любую надежду хоть как-то уменьшить боль, его мышцы напряглись и дыхание изменилось.

Дэмиен осознал, что реагирует не только на боль, но и на ритм, болезненно предвкушая следующий удар, он старался выдержать, но доходил до той точки, когда это было уже невозможно, когда плетка снова попадала по свежим ранам.

Тогда он прижимался лбом к дереву — и просто принимал это. Его тело дрожало. Каждый нерв и сухожилие были на пределе, боль распространялась со спины по всему телу, проникала в сознание, где уже не оставалось барьеров, чтобы сдерживать ее. Он забыл, где он и кто смотрит на него. Он был не в состоянии думать, или чувствовать что-то, кроме боли.

Наконец удары закончились. Дэмиену потребовалось время, чтобы осознать это. Кто-то развязал и освободил его рот. После этого Дэмиен ощутил, как тяжело вздымалась его грудь и как взмокли волосы. Он расслабил мышцы и попробовал пошевелить спиной. Его окатило волной боли, убедившей его, что лучше не двигаться.

Он подумал, что если бы он не был привязан за запястья, то просто упал бы на колени перед Лореном. Он боролся с бессилием, породившим эту мысль. Лорен. Его осознание присутствия Лорена в комнате пришло в тот момент, когда он понял, что Лорен подошел и стоит теперь в шаге от него, рассматривая без единой эмоции на лице.

Дэмиен вспомнил холодные пальцы Йокасты на своей израненной щеке.

— Мне следовало сделать это с тобой в тот же день, как ты прибыл, — сказал Лорен. — Это именно то, что ты заслуживаешь.

— Так почему ты не сделал это тогда? — спросил Дэмиен. Грубые слова сами слетели с губ. Уже не осталось ничего, что могло бы удержать его от этого. Он чувствовал свои раны, верхний слой кожи был содран; но проблема была в том, что этим он не только не выдал слабости, но и показал железную выносливость. — Ты холодный и бесчестный. Что может удержать такого, как ты? — Этого не следовало говорить.

— Не уверен, — процедил Лорен. — Пожалуй, мне было интересно узнать, что ты за человек. Но, кажется, мы слишком рано закончили. Повторим.

Он попытался извернуться для следующего удара, и что-то раскололось в его сознании, когда удара не последовало.

— Ваше Высочество, я не уверен, что он выживет после этого.

— Я думаю, выживет. Почему бы нам не побиться об заклад? — Лорен снова говорил холодным, ровным голосом. — Золотая монета на то, что он выживет. Если ты хочешь ее получить, придется постараться.

Забывшись от боли, Дэмиен не смог бы сказать, сколько времени тот старался. Когда все закончилось, его не хватало для дальнейших дерзостей. Темнота сгущалась перед глазами, и пришлось приложить все усилия, чтобы отогнать ее. После этого он осознал, что Лорен говорил, и даже тогда за все время безжизненный голос ничто не зацепило.

— Я был на поле боя при Марласе, — произнес Лорен. Когда слова проникли в его сознание, Дэмиен почувствовал, как мир вокруг него переворачивается.

— Мне не позволили находиться прямо рядом с фронтом. И у меня не было возможности встретиться с ним лицом к лицу. Я думал, что сказал бы ему, если бы мог. Что бы я сделал. Как такие, как вы можете говорить о чести? Я знаю вас. Виириец, который будет честен с Акиэлоссцем, умрет, проткнутый собственным мечом. Твой соотечественник доказал это. Можешь поблагодарить его за этот урок.

— Поблагодарить кого? — Дэмиен, несмотря на боль, выдавил эти слова, но он знал. Он хорошо знал.

— Дамианиса, мертвого Принца Акиэлоса, — ответил Лорен. — Человека, убившего моего брата.