Глава 7.

Не видя никаких причин способствовать выполнению этого приказа, Дэмиен поднялся.

Это произвело интересный эффект на стражника, который внезапно остановился и перевел взгляд на Лорена в поиске дальнейших указаний. В комнате был Радель, а у двери на посту стояли еще двое мужчин.

Лорен сощурил глаза в поиске решения, но не нашел его немедленно.

Дэмиен предложил:

— Ты можешь позвать еще людей.

Позади него валялись разбросанные подушки и смятые шелковые простыни, а единственная протянутая по полу цепочка, прикрепленная к его широкому браслету на запястье, совсем не препятствовала движениям.

— Сегодня ты действительно навлекаешь на себя неприятности, — сказал Лорен.

— Правда? Я думал, что взываю к лучшему в тебе. Придумывай любое наказание, трусливо стоя на расстоянии длины цепи. Вы похожи с Говартом.

Ответил не Лорен, а стражник — блеснула сталь, вытаскиваемая из ножен:

— Следи за языком.

Он был одет в ливрею, а не в броню. Угроза была ничтожна. Дэмиен взглянул на его вытянутый меч с презрением.

— Ты не лучше. Ты видел, что творил Говарт, и не сделал ничего, чтобы остановить его.

Лорен поднял руку, удержав стражника прежде, чем тот сделал следующий яростный шаг вперед.

— И что же он творил? — Спросил Лорен.

Стражник отступил назад, пожимая плечами:

— Насиловал одного из рабов.

Повисла тишина, но, если Лорен и отреагировал на эти слова, это не отразилось на его лице. Лорен перевел взгляд на Дэмиена и приятным голосом спросил:

— Тебя это огорчает? Мне помнится, ты сам не так давно дал волю рукам.

— Это… — кровь прилила к щекам Дэмиена. Он хотел отрицать, что делал что-то подобное, но довольно ясно помнил, что делал. — Я уверяю, что Говарт делал гораздо больше, чем просто любовался видом.

— Делал с рабом, — сказал Лорен. — Гвардия Принца не препятствует Регентской. Говарт может вставлять свой член во все, принадлежащее моему дяде, что ему нравится.

Дэмиен с отвращением фыркнул:

— С твоего благословения?

— Почему нет? — Сказал Лорен. Голос был шелком. — У него однозначно было мое благословение трахнуть тебя, но это обернулось тем, что он заработал сотрясение. К сожалению, я не могу винить его за вкусы. Опять же, может быть, если бы ты раздвинул ноги на ринге, Говарт не так бы горел желанием войти в твоего друга.

Дэмиен ответил:

— Это не план твоего дяди. Я не подчиняюсь приказам таких, как Говарт. Ты ошибаешься.

— Ошибаюсь, — повторил Лорен. — Как же мне повезло, что слуги могут указать на мои недочеты. Что заставляет тебя думать, что я стану терпеть то, что ты говоришь, даже если бы я верил, что ты сказал правду?

— Потому что ты можешь закончить этот разговор в любой момент.

Слишком много стояло на кону; Дэмиен устал от этой игры: от того, как Лорен пользовался преимуществами, как наслаждался, как он был хорош в этом. Игра слов ради самой игры; слова, как ловушки. Все они ничего не значили.

— Ты прав. Могу. Оставьте нас, — сказал Лорен. Говоря это, он смотрел на Дэмиена, а Радель и стражники, кивнув, вышли.

— Очень хорошо. Давай разберемся. Ты беспокоишься о благополучии рабов? Зачем ты дал мне такое преимущество?

— Преимущество? — Переспросил Дэмиен.

— Когда кто-то тебя очень не любит, не самая лучшая идея дать ему узнать о том, что тебе небезразлично, — пояснил Лорен.

Дэмиен почувствовал, как побледнел, когда смысл угрозы полностью дошел до него.

— Будет больнее, чем порка, если я убью тех, кого ты бережешь? — спросил Лорен.

Дэмиен молчал. «Почему ты так нас ненавидишь?» чуть не спросил он, хоть и знал ответ на этот вопрос.

— Не думаю, что мне нужно больше людей, — сказал Лорен. — Думаю, все, что мне нужно сделать — приказать тебе встать на колени, и ты это сделаешь. И мне не придется пошевелить и пальцем.

— Ты прав, — ответил Дэмиен.

— Я могу закончить это, когда захочу? — Сказал Лорен. — Я еще даже не начал.

***

«Приказы Принца», — сказали Дэмиену на следующий день, пока раздевали и переодевали его. Когда он спросил, для чего эти приготовления, ему ответили, что вечером он будет прислуживать Принцу на пиршестве.

Радель, ясно выказывавший неодобрение того факта, что Дэмиен будет находиться в столь изысканном обществе, читал пространную лекцию, расхаживая взад-вперед по комнате Дэмиена. Немногие питомцы были приглашены прислуживать своим хозяевам на пиршестве. Предлагая ему такую возможность, Принц, должно быть, разглядел в Дэмиене что-то, что Радель упустил. Бессмысленно пытаться разъяснить кому-то вроде Дэмиена правила хорошего тона, но он должен постараться быть тихим, повиноваться Принцу и воздержаться от драк и досаждений.

Исходя из опыта, Дэмиен знал, что, когда его забирали из комнаты по приказу Лорена, это не заканчивалось хорошо. Три его выхода включали ринг, сады и бани, с последующим путешествием к столбу для порки.

Его спина по большей части уже зажила, но это не имело значения, так как в следующий раз Лорен сорвется не на него.

У Дэмиена было очень мало влияния, но в политике двора появилась трещина. Если ему не удастся убедить Лорена, то Дэмиен переключит внимание на Регента.

По привычке он был осторожен вне комнаты. Они шли по второму этажу дворца через галерею, в которой были окна с резными решетками, открывающиеся в непривлекательную чистую высоту. Также они прошли мимо нескольких вооруженных стражников, одетых в ливреи Гвардейцев Принца. Здесь были стражники, которых исключили из гарема королевских питомцев. Впечатляющее количество человек: они не могли все быть здесь ради Дэмиена. Или Лорен всегда поддерживал такой уровень охраны из-за него?

Они прошли через украшенные орнаментом бронзовые двери, и Дэмиен понял, что его привели в личные покои Лорена.

Дэмиен иронично прошелся взглядом по интерьеру. Эти комнаты отражали все, что он ожидал от помпезных, беспричинно расточительных и экстравагантных покоев принца. Убранство затмевало все. Узорчатая плитка, стены, покрытые орнаментом. Очаровательное преимущество — в этой комнате на втором этаже была лоджия с полукруглыми пролетами и видом на сад. Через пролеты можно было увидеть спальню. Кровать была занавешена роскошной тканью, скрывающей великолепие резного дерева. Не доставало лишь раскиданной благоухающей одежды, протянувшейся дорожкой по полу, и питомца, нежащегося на шелковых простынях.

Не было признаков, что кто-то жил в комнате. Вообще, среди богатства, было всего несколько личных предметов. Рядом с Дэмиеном стояла софа для отдыха, на которой лежала раскрытая книга, показывая освещенные страницы и орнамент в виде завитков и золотых листьев. Цепь, которая была надета на Дэмиене в садах, тоже лежала на софе, небрежно брошенная туда.

Лорен вышел из спальни. Он еще не завязал тонкую тесьму на воротнике своей рубашки, и белые ленточки свисали, открывая верх шеи. Когда он увидел, что привели Дэмиена, то остановился в пролете.

— Оставьте нас, — приказал Лорен.

Он обращался к конвоирам, которые сопровождали Дэмиена до комнат. Они освободили его от оков и вышли.

— Встань, — сказал Лорен.

Дэмиен поднялся. Он был выше Лорена, сильнее физически, и на нем не было цепи или оков. Они снова были наедине, как и прошлой ночью, как и в банях. Но что-то изменилось. Он осознал, что теперь в какой-то степени начал воспринимать нахождение в комнате наедине с Лореном опасным.

Лорен вышел из пролета. С каждым шагом ближе к Дэмиену в его лице и голубых глазах появлялось все больше неприязни. Он сказал:

— Между нами нет сделки. Принц не заключает договоров с рабами и ничтожествами. Твои обещания для меня стоят не больше грязи. Ты понял меня?

— Прекрасно, — ответил Дэмиен.

Лорен холодно смотрел на него.

— Можно будет убедить Торвельда из Патраса попросить, чтобы рабы были отправлены с ним в Базаль, как часть торговой сделки, заключенной с моим дядей.

Между бровями Дэмиена пролегла морщинка. В этой информации не было смысла.

— Если Торвельд будет настаивать достаточно сильно, то, я думаю, мой дядя согласится на что-то вроде одолжения, точнее, на постоянное соглашение, выданное за одолжение так, что это не нарушит наш союз с Акиэлосом. Я так понимаю, что Патрасская чувствительность по отношению к содержанию рабов похожа на вашу.

— Похожа.

— Я провел полдня, обдумывая идею с Торвельдом. Сделка завершится сегодня. Ты будешь сопровождать меня на развлечениях. Это привычка моего дяди — вести дела в непринужденной обстановке, — сказал Лорен.

— Но… — Начал Дэмиен.

— Но? — Холодно.

Дэмиен пересмотрел такой конкретный подход.

Он заново обдумал информацию, которую только что получил. Пересмотрел ее. И еще раз обдумал.

— Что изменило твое решение? — Аккуратно спросил Дэмиен.

Лорен не ответил ему, просто посмотрел на него с враждебностью.

— Говори только если тебя о чем-то спросят. Не возражай ничему, что говорю я. Таковы правила. Нарушь их, и я с удовольствием брошу твоих сородичей гнить, — и добавил: — Принеси цепь.

Набалдашник, к которому была прикреплена цепь, весил, как чистое золото. Хрупкая цепь была целой; либо ее починили, либо заменили. Дэмиен медленно ее поднял.

— Не уверен, что верю хоть чему-то, что ты сейчас рассказал мне, — произнес Дэмиен.

— У тебя есть выбор?

— Нет.

Лорен завязал воротник рубашки и картина, которую он собой являл, была безукоризненна.

— Что ж, надевай, — сказал он с ноткой нетерпения.

Он имел в виду цепь.

Торвельд из Патраса был во дворце, чтобы заключить торговое соглашение. Это было правдой. Дэмиен слышал эти новости из нескольких источников. Он помнил, как Ваннес обсуждала Патрасскую делегацию несколько ночей назад, в садах. Патрасская культура похожа на Акиэлосскую; это тоже правда. Возможно, отсюда следовало и остальное. Если бы партия рабов была выставлена в качестве предложения, Торвельд бы торговался за них, зная их ценность. Это могло бы быть правдой.