Возможно. Может быть. Могло бы.

В сердце Лорена не произошло никаких изменений, как не появилось и теплых чувств. Его стена презрения по-прежнему была на месте, даже еще более явная, чем обычно, словно этот акт добросердечности выводил всю его неприязнь на поверхность. Дэмиен обнаружил, что необходимость победы Лорена в его деле отдавала отрезвляющим осознанием того, что он отдал судьбу других в руки непостоянному и злому человеку, которому он не доверял и действия которого не мог ни предсказать, ни понять.

Дэмиен не почувствовал прилива теплых чувств к Лорену. Он не склонялся к вере, что боль, причиненная одной рукой, может быть искуплена заботой второй, даже если это и было так. Он не был наивен настолько, чтобы полагать, что Лорен действовал из своих альтруистических побуждений. Лорен делал это по какой-то неуловимой причине для собственной выгоды.

Если это было правдой.

Когда цепь была закреплена, Лорен взял набалдашник в руку и сказал:

— Ты мой питомец. Ты превосходишь остальных. Тебе не нужно подчиняться ничьим приказам, кроме моих и моего дяди. Если ты расскажешь ему о сегодняшнем плане, он будет очень, очень мной недоволен, что, может быть, тебя и порадует, но тебе не понравится мой ответный удар. Но это на твое усмотрение, конечно.

Конечно.

Лорен задержался на пороге.

— Еще кое-что.

Они стояли в пролете, который отбрасывал тени на лицо Лорена, делавшие его нечитаемым. Через мгновение он продолжил.

— Будь осторожен с Никаисом, питомцем, которого ты видел с Советником Одином. Ты отверг его на ринге, и это оскорбление, которое он вряд ли забудет.

— Питомец Советника Одина? Ребенок? — Скептично переспросил Дэмиен.

— Не недооценивай его из-за возраста. Он испытал много из того, чего не доводилось испытывать старшим, и у него совсем не детский ум. Даже ребенок может научиться манипулировать взрослыми. И ты ошибаешься: Советник Один не его хозяин. Никаис опасен.

— Ему тринадцать, — сказал Дамиен и встретил долгий взгляд Лорена из-под век. — Есть хоть кто-то в этом дворе, кто мне не враг?

— Нет, если я постараюсь, — ответил Лорен.

***

— Так он приручен, — сказал Эстьен и нерешительно потянулся, словно хотел погладить дикое животное.

Вопрос был в том, какую часть животного он гладил. Дэмиен ударил его руку. Эстьен взвизгнул и отдернул руку, прижав ее к груди.

— Не настолько приручен, — сказал Лорен.

Он не сделал Дэмиену замечания. Он вообще не казался недовольным варварским поведением, пока оно было направлено на других. Как человек, наслаждающийся обладанием диким животным, которое будет скалить зубы на посторонних, но мирно кушать с руки хозяина; Лорен давал своему питомцу много прав.

В результате придворные краем глаза наблюдали за Дэмиеном и освобождали ему место. Лорен использовал это себе на руку, чтобы гладко избегать разговоров, принимая попытки придворных тут же откланиваться при виде Дэмиена.

Когда это случилось в третий раз, Дэмиен спросил:

— Мне стоит гримасничать перед теми, кто тебе не нравится или достаточно того, что я выгляжу, как варвар?

— Заткнись, — спокойно ответил Лорен.

Говорили, что Императрица Васка держала двух леопардов, привязанных к ее трону. Дэмиен старался не чувствовать себя одним из них.

Перед переговорами должны были быть развлечения, перед развлечениями — пиршество, а перед пиршеством этот прием. В это раз было не так много питомцев, как на ринге, но Дэмиен увидел пару знакомых лиц. Через комнату он увидел вспышку красных волос, встретил пару изумрудных глаз; Ансель выкрутился из-под руки хозяина, поднес пальцы к губам и послал Дэмиену воздушный поцелуй.

Когда Патрасские делегаты прибыли, то явно выделялись покроем своей одежды. Лорен поприветствовал Торвельда, как равного, каким он и был. Почти.

Было широко распространено отправлять человека высокого рождения на важные переговоры в качестве Посла. Торвельд был Принцем Торвельдом, младшим братом Короля Патраса Торгеира, хотя в его случае «младший» было понятием относительным. Торвельд был приятным мужчиной старше сорока, уже ближе к удвоенному возрасту Дэмиена. Он носил аккуратно подстриженную коричневую бороду в Патрасском стиле, а темные волосы были почти не тронуты сединой.

Отношения между Акиэлосом и Патрасом были дружественными и широкими, но Принц Торвельд и Принц Дамианис никогда не встречались. Торвельд провел последние восемнадцать лет на северной границе Патраса, договариваясь с Васкийской Империей. Дэмиен знал его по его репутации. Все его знали. Он показал себя в кампаниях на севере, когда Дэмиен был еще младенцем. Он был пятым претендентом на трон за тремя сыновьями и дочерью Короля.

Карие глаза Торвельда заметно потеплели и наполнились признательностью, когда он посмотрел на Лорена.

— Торвельд, — сказал Лорен. — Боюсь, мой дядя задерживается. Думаю, пока мы ждем, ты мог бы присоединиться ко мне и моему питомцу, чтобы подышать свежим воздухом на балконе.

Дэмиен подумал, что, вероятно, дядя Лорена не задерживается. Он смирился с тем, что за весь вечер ему предстоит услышать массу лжи Лорена обо всем.

— Я был бы рад, — ответил Торвельд с неподдельным удовольствием, и жестом подозвал одного из своих слуг, чтобы тот тоже присоединился. Они прогуливались вчетвером, Торвельд и Лорен впереди, Дэмиен и слуга следовали за ними на расстоянии нескольких шагов.

На балконе стояла скамья для придворных, на которой можно было удобно расположиться, и тенистый альков для слуг, куда они незаметно отходили. Дэмиену, с его комплекцией больше подходящей для битвы, трудно было стать незаметным, но если Лорен продолжал настойчиво тянуть его за шею, то он мог потерпеть и его присутствие при их разговоре с Торвельдом или же найти балкон с альковом побольше. Ночь была теплой, а воздух наполнен всеми ароматами прекрасных садов. Разговор между двумя мужчинами завязался легко, хотя у них не было абсолютно ничего общего. Но, конечно, Лорен был хорош в разговоре.

— Какие вести из Акиэлоса? — Спросил Лорен у Торвельда с одним определенным намерением. — Ты был там недавно.

Дэмиен, вздрогнув, взглянул на него. Лорен оставался Лореном, тема была выбрана не случайно. От любого другого это было бы добрым жестом. Дэмиен не мог заставить пульс успокоиться, когда услышал слова о своем доме.

— Ты когда-нибудь посещал столицу, Айос? — Спросил Торвельд. Лорен покачал головой. — Он очень красив. Белый дворец, построенный на утесах над океаном. В ясный день через него можно разглядеть Истиму. Но это было темное место, когда я прибыл туда. Весь город скорбел по Королю и его сыну. Ужасные дела. Разразились споры между наместниками. Начало серьезного конфликта, разногласий.

— Теомедис объединил их, — сказал Лорен. — Думаешь, Кастор не сможет сделать то же?

— Возможно. Законность его власти под вопросом. Один или два наместника несут в себе королевскую кровь. Не настолько, как Кастор, но полученную в брачной кровати. Эта ситуация порождает недовольство.

— Что ты скажешь о Касторе? — Спросил Лорен.

— Сложный человек, — ответил Торвельд. — Рожденный в тени трона. Но у него много качеств, необходимых королю. Сила. Рассудительность. Амбиции.

— Нужны ли королю амбиции? — Сказал Лорен. — Или они просто нужны, чтобы стать королем?

После минутного молчания:

— Я знаю об этих слухах. Что смерть Дамианиса не была совпадением. Но я не верю. Я видел Кастора в его горе. Оно было неподдельным. Это было нелегкое для него время. В одно мгновение столько потерять и столько получить.

— Это судьба всех принцев, кому предназначено взойти на престол, — сказал Лорен.

Торвельд одарил Лорена еще одним из тех долгих восхищенных взглядов, которые начали появляться все чаще и чаще. Дэмиен нахмурился. Лорен был гнездом скорпионов в теле человека. Торвельд смотрел на него и видел лютик.

Как и добивался того Лорен, было больно услышать, что Акиэлос ослаб. Мысли Дэмиена крутились вокруг новости о том, что в стране начались споры и разногласия. Если было волнение, то оно пришло бы из северных провинций. Сицион, может быть. И Дельфа.

Приближение слуги, старавшегося не показывать своей спешки, предупредило все, что мог бы сказать Торвельд.

— Ваше Высочество, прошу простить мое вторжение. Регент передает, что ждет Вас внутри.

— Я задержал тебя слишком надолго, — сказал Лорен.

— Я бы хотел провести больше времени вместе, — ответил Торвельд, не выказывая желания подняться.

На лице Регента, когда он увидел двух принцев, входящих в зал вместе, не появилось ни единой улыбки, хотя его приветствие Торвельда было искренним, и все формальности были соблюдены. Слуга Торвельда поклонился и отошел. Этого требовал этикет, но Дэмиен мог не следовать его примеру, если бы только не собирался вырвать цепь из рук Лорена.

Формальности закончились, и Регент произнес:

— Не могли бы вы простить моего племянника и меня на одно мгновение?

Его тяжелый взгляд упал на Лорена. Наступила очередь Торвельда доброжелательно удалиться. Дэмиен хотел последовать за ним, но почувствовал, как едва уловимо усилилась хватка Лорена на набалдашнике цепи.

— Племянник. Ты не был приглашен на эту встречу.

— И все же, вот он я. Очень раздражающе, не так ли? — Спросил Лорен.

Регент ответил:

— Это серьезные дела между мужчинами. Не время для детских игр.

— Помнится, мне велели взять на себя больше ответственности, — ответил Лорен. — Это было публично, с пышной церемонией. Если ты не помнишь, проверь свои записи. Ты стал богаче на два земельных владения и теперь у тебя достаточно доходов настолько, что можно перерезать горло каждой лошади в конюшне.

— Я принял бы тебя с распростертыми объятиями за этим столом, если бы думал, что ты здесь, чтобы взять ответственность. Но ты не заинтересован в торговых сделках. Ты никогда в жизни не относился ни к чему серьезно.