— Хорошо, — снова сказала она.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее на ночь. Это был инстинктивный жест. Я не планировал, что из этого что-то выйдет, но в тот момент, когда наши губы соприкоснулись, между нами пронесся мощный ток. Затяжной адреналин от нашей ситуации хлынул в мои вены, прижимая мое тело к ее, как будто ее могли оторвать от меня в любую секунду. На мгновение она заколебалась, но затем ответила на мой поцелуй с такой же настойчивостью, с ужасным голодом, который был душераздирающим и в то же время совершенно прекрасным. Воздух кружился, пьянящий от нашей потребности; потребность чувствовать друг друга, утверждать, что мы оба были здесь, в безопасности и вместе. Что, каким-то образом, мы выжили.

Наши руки нащупали одежду друг друга, срывая ее, и я опустил свое обнаженное тело на ее, погружаясь в ее влажный жар. Она выгнулась подо мной, испустив долгий пьянящий вздох, когда наши тела соединились.

Я притянул ее к себе, прижимая ее тело к своему, отчаянно желая быть как можно ближе к ней, насколько это возможно. В наших занятиях любовью не было ничего чувственного или контролируемого. Это было грубо, отчаянно и опустошающе страстно. Не было слов, чтобы выразить то, что мы оба чувствовали в тот момент, но наши тела могли сказать то, чего не могли сказать рты. После пережитого ужаса я отчаянно хотел почувствовать что-то хорошее, что-то чистое, и я хотел, чтобы она чувствовала то же самое.

Мы сошлись вместе, наши глаза встретились, наши мышцы задрожали в унисон. Мы не разговаривали, когда все закончилось. Мы просто лежали, купаясь в нежном сиянии, которое, по крайней мере временно, сдерживало темноту.