ГЛАВА 5

Нико

Не успев далеко отъехать, я напомнил себе, что уже давно вырос из раздражительного малолетки, убегающего от своих проблем, став взрослым человеком. К тому же, будь я проклят, если хоть на миг подтвержу предположение этого придурка-доктора, что ни на что не годен.

Завернув на стоянку городского парка всего в паре кварталов от дома сестры, я заглушил двигатель и положил голову на руль. Что же делать дальше? Какие у меня вообще варианты?

Малышка Адрианы, Пиппа, осталась совсем одна. Почему? Где моя мать? У меня не было возможности расспросить адвоката, прежде чем я оказался в водовороте знакомств с людьми, которые заботились о моей племяннице. И, по правде говоря, отчасти боялся спрашивать. А если матери тоже не стало? Не уверен, что справлюсь с новостями.

Резкий стук в окно со стороны водителя заставил невольно подскочить на сиденье. Повернувшись, я наткнулся взглядом на офицера в форме, что наблюдал за мной через стекло, поэтому, опустив его, выглянул наружу.

— Предъявите документы, сэр, — отчеканил офицер. Глаза его скрывали темные очки, так что я не мог разглядеть внешность в деталях, кроме густых волос и чересчур мускулистого тела. Без сомнения, тренажерная крыса.

— Какие-то проблемы? — спросил я.

— Похоже, ты слоняешься без дела. Удостоверение, пожалуйста.

— Но я припарковался здесь всего пару минут назад, — пробубнил я, доставая бумажник из заднего кармана. Если бы я не был выжат как лимон событиями дня, то наверняка вступил бы в перепалку с этим провинциальным полицейским.

Протягивая офицеру свои права и документы на аренду машины, я заметил бейдж с именем на его униформе.

Биллингем.

— Вы случайно не родственник шерифа Биллингема? — спросил я, безуспешно пытаясь рассмотреть его за очками.

— Его сын. Кертис.

Кертис. В смысле «адский задира» Курт Биллингем.

— Курт? — переспросил я. — Это я, Нико.

— Мне известно, кто ты.

Ого. Прозвучало не очень дружелюбно. Что, в принципе, не должно было меня удивлять. Парень вечно вел себя как мудак по отношению ко мне, особенно после того, как наши родители начали встречаться. Он всегда считал, что лучше меня.

— Тогда ты в курсе, что я в городе на похоронах Адрианы, — напомнил я, стараясь не дать этому придурку запугать меня своим важным полицейским прикидом. — Просто остановился сориентироваться, прежде чем вернусь в ее дом.

Ладно, я нагло врал, но его это совершенно не касалось.

— Двигай дальше, — сухо велел он, возвращая двумя толстыми пальцами лицензию. — Никому не хочется, чтобы ты слонялся тут без дела, Салерно, — моя фамилия была произнесена с таким пренебрежением, словно ему было противно даже ощущать ее на языке.

— Как скажешь, — пробормотал я, протягивая руку за удостоверением. Он отдернул его, как только слова слетели с моих губ.

— Что ты только что сказал?

— Говорю: «Да, сэр. Спасибо, сэр», — выплюнул я, уставившись на него.

Вся ситуация отчетливо напомнила мне про одну из причин, почему я поклялся никогда не возвращаться в этот дерьмовый городишко. Я не пробыл здесь и двух часов, а он уже душил меня. Происходящее походило на кадры из дрянного фильма.

Курт щелкнул по удостоверению ногтем большого пальца, и оно пролетело мимо моего лица, приземлившись на пол, со стороны пассажирского сиденья. Я сделал глубокий вдох и посмотрел вперед, мысленно внушая себе оставить это без внимания. Зная, что лучше не ввязываться в перепалку с человеком, носящим значок, каким бы придурком тот ни был.

Завел двигатель и медленно выехал с парковочного места, покидая автостоянку.

Чем быстрее я приведу в порядок дела сестры, тем скорее смогу навсегда свалить из Хоби.

Снова.

* * *

Прежде чем свернуть на знакомую подъездную дорожку, я сделал остановку в продуктовом магазине, чтобы купить пару необходимых вещей, которые позволят продержаться до завтра. Я понятия не имел, что требуется младенцу, поэтому надеялся, что у женщины, ухаживающей за ребенком, имеется все необходимое.

Войдя в дом, я застал и ее, и адвоката, сидящими за столом и попивающими что-то из больших кружек. И никаких признаков великолепного доктора-мудака. Что, вероятно, к лучшему, так как я совершенно выбился из сил и не был готов встретиться с ним снова так скоро.

— Хм, здрасьте. Миссис Бэнкс? Мистер Батист? — начал я, проклиная свою неуверенность. — Простите, что так умчался. Обещаю, это больше не повторится.

Лицо женщины смягчилось и, поднявшись, она направилась ко мне.

— Зови меня Голди, милый. Не Миссис Бэнкс. И я прекрасно понимаю, почему ты так ошеломлен. Иди сюда, дорогой.

Не успел я среагировать, как пожилая дама заключила меня в медвежьи объятия, прижимая к мягкой выдающейся груди и купая в аромате теплых цветочных духов. Этот добродушный жест оказался настолько непохож на приветствия, полученные мной от большинства людей, с которыми я здесь столкнулся, что я снова почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. Обняв ее в ответ, я через миг поспешно высвободился из материнских объятий, чтобы не потерять контроль над эмоциями.

— Спасибо, — пробормотал вслух. — Должен признать, я не очень... хорошо управляюсь с детьми. И надеялся, что вы знаете кого-то, кто может помочь.

— Чепуха, — ласково произнесла она. — То, что у тебя нет опыта, еще не значит, что ты с ними плохо ладишь. Я покажу тебе все, что нужно знать, и побуду здесь, пока ты не освоишься. Как тебе такой план?

Я уставился на нее.

— Звучит потрясающе, но зачем вам это?

— Нико, милый, ты, может, уже и не помнишь, однако я знала вас с Адрианой еще когда вы под стол пешком не ходили. Эта девочка заботилась о своем младшем брате, и я буду. Кроме того, я присматриваю за Пиппой, черт возьми. Так что сделаю все необходимое, чтобы удостовериться, что вы в порядке. А теперь, почему бы тебе не принести свои вещи из машины, и я покажу тебе дом, пока Пиппа не проснулась.

Я не мог вымолвить ни слова, будто ком застрял в горле, поэтому быстро кивнул и направился обратно к машине, чтобы взять сумку. Вернувшись, обратил внимание, что адвокат разложил на кухонном столе какие-то бумаги и разговаривает по мобильнику.

Голди показала мне маленький коттедж, большую часть которого занимала одна просторная открытая комната, что делилась на уютную гостиную зону с каменным камином и большим деревянным обеденным столом, и современную кухню с какой-то специальной бытовой техникой. В задней части дома располагались две спальни. Хозяйская — справа, а спальня поменьше, как я предположил детская, — слева. Между ними находились большие стеклянные раздвижные двери, ведущие на задний двор. Имущество моей матери никогда не выглядело настолько хорошо. Задний двор был благоустроен с помощью обычной зелени и кустарников. И несмотря на то что наступил уже конец сентября, лужайка выглядела свежескошенной, это заставило меня задуматься, кто будет присматривать за домом теперь, когда Адрианы не стало.

Ах да, я.

Я положил вещи на кровать Адрианы, стараясь ни на что не смотреть. Просто еще не был готов увидеть личное пространство сестры. Последовав за Голди из комнаты, я прикрыл за собой дверь, как будто мог отгородиться от того, что совсем не знал женщину, которой стала моя сестра. Я понимал, что не смогу вернуться в эту спальню в ближайшее время, кроме как забрать оттуда сумку, когда все уйдут. Уверен, будет достаточно одного взгляда на ее личные вещи, чтобы почувствовать вес сожалений каждого пропущенного мной года, сожалений о том, что так и не узнал ее взрослую.

К тому времени, как Голди закончила показывать мне все вокруг, ребенок еще не проснулся, поэтому мы присоединились к адвокату за столом. Как только он закончил свой телефонный звонок, Хонови начал объяснять некоторые детали ситуации с опекой.

— Погодите, — остановил его я, подняв руку. — А как же моя мама? Почему ее здесь нет, чтобы позаботиться о ребенке?

Голди накрыла своей мягкой ладошкой мою руку, но позволила Хонови сообщить новость.

— Нико, твоя мама умерла несколько лет назад, — мягко пояснил он. — Она и Шериф погибли в автокатастрофе.

Я смотрел на него, пока до меня доходил смысл новостей.

— В самом деле? Когда? Как давно? — хотелось, чтобы он ошибался. Отчаянно хотелось, чтобы он сказал: «Нет. Она просто в отпуске». Но я знал, что это не так. Она бы никогда добровольно не оставила свою единственную внучку.

Хонови взглянул на Голди и продолжил:

— Двенадцать или тринадцать лет назад.

— Ч-что? Так давно? Ее уже так долго нет? А как же Адриана? Что она делала без мамы все это время? Боже мой... — безостановочно бормотал я, не зная, как быть. Голова пошла кругом, а внутренний голос повторял: «Ты мог бы вернуться домой, мог бы вернуться домой и быть с ней». — Могу я увидеть могилу мамы?

Хонови ободряюще улыбнулся мне.

— Разумеется. Ее могила на местном кладбище. Адриана будет похоронена рядом. Курт и Рив были с ней, Нико. Они были ее семьей.

Желчь подступила к горлу при мысли о том, что единственная оставшаяся семья моей сестры — братья Биллингем, и я, оттолкнувший ее.

Образ тела матери в могиле всего в нескольких милях отсюда накрепко поселился в сердце, но до меня вдруг дошло кое-что еще. По какой-то причине эта мысль не посещала меня до сих пор.

— Как вы меня нашли? — поинтересовался я у адвоката. — Откуда вы узнали, как связаться со мной?

— Адриана указала твои контактные данные, когда составляла завещание, еще до рождения ребенка, — сообщил он. Его глаза казались необычайно добрыми, и я был благодарен сестре за то, что она выбрала такого чуткого человека для ведения своих дел.

— Но как она узнала? Я никогда не связывался с ней после того, как уехал.

Он пожал плечами.

— Может, искала в интернете. Или наняла частного детектива. Если живешь и ведешь бизнес под своим настоящим именем, это не так сложно.