ГЛАВА 4

Уэст

Я ошарашено смотрел ему вслед. И это все? Так вот как он отреагировал на встречу с прекрасной малышкой Адрианы? На единственного члена своей семьи — крошечную жизнь, которую должен оберегать? Снова ушел?

Адриана постоянно пыталась убедить меня, что Нико достойный человек, заслуживающий любви и прощения, но я никогда в это не верил. И теперь, стоя на заднем дворике ее дома, окончательно удостоверился, что был прав. Нико оказался бессердечным мудаком, эгоистично бросившим ее, когда она больше всего в нем нуждалась. Мудаком, никогда не оглядывающимся назад, так и не повзрослевшим, и заботящимся только о себе.

Я не спеша побрел к дому, понимая, что придется отдать Пиппу этому эгоистичному придурку. Меня мутило от одной только мысли о том, чтобы оставить малышку на его попечении. Он никак не мог позаботиться о новорожденном. Ни за что. Ставлю свою медицинскую практику на то, что он в жизни не менял подгузник и не кормил из бутылочки. Черт, да я буду шокирован, если он вообще держал когда-нибудь младенца на руках. Что именно он планирует делать, пока идет процесс усыновления?

Не успел я потянуться к дверной ручке, чтобы войти в дом, как вдруг раздался звук ожившего двигателя автомобиля. Гравий на подъездной дорожке захрустел под колесами, а затем, как только машина удалилась за пределы слышимости, все стихло. Кто это уехал? Разумеется, не тот человек, который должен взять на себя ответственность за Пиппу. Я бы убил его за такое.

Войдя внутрь, я увидел, как Хон и Голди выглядывают из окон, опираясь на столик для завтрака.

— Этот парень серьезно свалил? — гаркнул я. Они оба резко повернулись и посмотрели на меня, Голди поспешила забрать Пиппу из моих рук, а Хон согласно кивнул. — Какого хрена?

— Уэст, думаю, все происходящее — большое потрясение для него, — мягко ответил Хон. — Нико не был в Хоби лет пятнадцать. Дай ему передышку.

— Пожалуйста, скажи мне, что он согласился позволить Уорнерам удочерить ее, — обратился я к адвокату. — Он обязан это сделать.

— Он не подтвердил это, но в его голосе звучало облегчение, когда я рассказал ему о них.

— Слава богу, — пробормотал я, садясь на мягкий диван и приглаживая руками волосы. Если парень готов дать Пиппе шанс на лучшую жизнь, можно простить его за то, что он засранец.

Голди подошла и ласково погладила меня по плечу, одарив той же нежной улыбкой, что и в конце тяжелого рабочего дня.

— Милый, почему бы тебе не пойти домой и не отдохнуть? Это был долгий день. Я побуду с Пиппой, пока Нико не вернется.

— Голди, он не в состоянии о ней заботиться. Ты не можешь позволить ему...

Она сжала мое плечо, заставив умолкнуть.

— Я в любом случае останусь на ночь. Ты же знаешь, я не брошу малышку, пока не буду уверена, что он в состоянии о ней позаботиться. Ты устал. А теперь идите домой, доктор Уайльд.

Взглянув ей в глаза, я увидел строгую медсестру, которую знал с тех пор, как ребенком играл в дедушкином медицинском кабинете. Черт, она, наверное, и мои подгузники когда-то меняла.

— Да, мэм, — пробормотал я. — Увидимся завтра.

Вернувшись к пикапу, я убрал из него автолюльку, которую оставил на крыльце Адрианы, стараясь не думать о том, как Нико Салерно будет ломать голову, пытаясь установить ее на заднее сиденье арендованной машины.

Проехав несколько кварталов до центра города, я заметил его машину, припаркованную на пустой стоянке небольшого городского парка слева. Так и не разглядев, за рулем Нико или нет, я попытался не слишком явно пялиться в ту сторону, не в силах решить, разочарован я или рад тому, что он остался в городе.

Через два квартала свернул на подъездную дорожку и, обогнув ее, въехал в отдельно стоящий гараж позади дома. Я жил в квартире над своей частной клиникой, расположенной в большом старом доме в викторианском стиле, недалеко от центра города. Один из моих дедушек основал эту частную медицинскую практику еще в середине семидесятых и передал ее мне, когда вышел на пенсию несколько лет назад. Дедушка и Док пытались подарить мне и дом, ссылаясь на то, что он — часть практики, но я отказался. Вместо этого выкупал у них здание ежемесячными платежами, которые раздражали их до крайности, каждый раз, когда они замечали поступление оплаты на своих банковских счетах.

Уверен, когда выплачу все до последней копейки, меня будет распирать чувство гордости за свой великолепный дом, хотя я и без того абсолютно счастлив, живя и работая здесь каждый день.

Проезжая небольшую парковку для пациентов, я заметил знакомый черный внедорожник, припаркованный на ней, и вышел, направляясь к своему брату Хадсону, который сидел на заднем крыльце, уткнувшись в телефон.

— Привет, — обронил я, проходя мимо него, чтобы открыть заднюю дверь, ведущую в кухню. — Что здесь делаешь? Думал, ты вернешься в Даллас.

На нем все еще был костюм, в котором он приходил на службу по Адриане, и до меня вдруг дошло, что я уехал, даже не удосужившись поблагодарить свою семью за присутствие и поддержку.

— Зашел узнать, не хочешь ли составить мне компанию, — проговорил он, не отрываясь от телефона и следуя за мной по пятам. Несмотря на непринужденность в голосе, я с уверенностью мог сказать, что его предложение неслучайно.

— В чем дело? — спросил я. — Дедушка и Док отправили тебя сюда?

— Да.

— Почему сами не пришли? — поинтересовался я, поднимаясь по лестнице, ведущей на второй этаж. Бросив ключи на кухонный стол, подошел к холодильнику и достал пару бутылок пива.

— Вообще-то, Уэст, мы все присутствовали там, — напомнил он, наконец, встретившись со мной взглядом. Лицо брата излучало сострадание и любовь, но я еще не был готов к обмену эмоциями. Чувства к Адриане слишком обострились, и после всего случившегося с Пиппой, казалось, любая мелочь способна вывести меня из себя.

— Где все сейчас? — спросил я, продолжая сосредоточено открывать пиво, как будто этого короткого момента близости не произошло.

Как и ожидалось, Хадсон позволил мне соскочить с крючка и просто пожал плечами.

— Ушли. Когда ты не появился, они решили, что ты отправился к Адриане или Голди. Дедушка просил передать, что готовит курицу Марбелья, и тебе лучше быть у них к шести.

Я протянул Хадсону одну из бутылок и одним махом опустошил половину своей, одновременно стягивая галстук. Вернувшись в спальню, начал сбрасывать одежду, чтобы переодеться во что-нибудь более подходящее для семейного ужина.

Хадсон последовал за мной по коридору.

— Ребенок все еще с Голди?

— Да.

— Кто тот парень?

Обернувшись, я в замешательстве посмотрел на него, вопросительно изогнув бровь. Будто не понимая, о ком речь.

— Ну, ты понял, парень со странной прической и татухами. Видел, как ты разговаривал с ним после службы. Никогда раньше не встречал его.

При одном упоминании о Нико Салерно я заскрежетал зубами.

— Непутевый брат Адрианы, — признался я. — Похоже, она оставила ему опеку над Пиппой.

— Какого хрена? Парень, сбежавший, когда мы были детьми?

— Да. Не заводи меня, Хадсон. Ладно?

Я отвернулся, снял рубашку и майку, чтобы переодеться в старую добрую фланель. Повесив брюки на вешалку, натянул потертые синие джинсы, радуясь, что Дедушка — фермер и ему плевать, как мы одеваемся на семейные сборища.

Натянув сапоги, я последовал за Хадсоном обратно на кухню, чтобы допить пиво.

— Уверен, что не хочешь поговорить об этом? — спросил он.

Я на минуту задумался о том, сколько раз он приходил ко мне — просто тихий слушатель или дружеское плечо, когда это нужно. Мы были не просто братья, мы были друзья не разлей вода. Будучи старшими в переполненной детьми семье, мы негласно взяли на себя роль защитников младших братьев и сестер. И вместо того, чтобы обременять кого-то своими проблемами, держали их при себе.

А делились только друг с другом.

В общем, я все-таки излил душу и рассказал о парне, который явился с западного побережья, чтобы совать свой нос в дела Пиппы, о парне, который бросил Адриану, когда та была своенравным подростком, оставив ее один на один с парнями Биллингем, после того как миссис Салерно вышла замуж за шерифа Биллингема и погибла всего два года спустя в автокатастрофе. При одной мысли обо всем этом я стиснул зубы, пытаясь подавить желание поколотить Нико.

Хадсон склонил голову на бок и нахмурился.

— Это и правда тебя беспокоит, Уэст. В чем проблема? Ты сказал, что он согласится отдать ее на удочерение, так?

— Да. Во всяком случае, так думает Хон. Наверное, злюсь, что он не потрудился появиться и быть рядом с Адрианой, пока не стало слишком поздно, — объяснил я. — Она заслуживала большего, должна была иметь рядом кого-то, кто оставался бы на ее стороне. Особенно после смерти матери.

— Уэст, в прошлом году она могла похвастаться не только твоей дружбой, но и всех в пекарне. А еще у нее появилась Пиппа. Она была счастлива.

Почувствовав, что снова напрягаю челюсть, я понял, что сил не хватит, чтобы сохранить мужественное выражение на лице.

— Думаю, я все-таки пропущу семейный ужин, — пробормотал я Хадсону.

Тяжелая рука опустилась мне на плечи, когда он слегка приобнял меня.

— Ну уж нет. Я обещал, что приведу тебя. Дедушка и Док сожрут меня заживо, если я появлюсь один. Пойдем. Если хочешь, можешь поплакать пока мы едем. Обещаю, я притворюсь, что не замечаю.

— Черт, — вздохнул я, следуя за ним к машине.

И Хадсон, как всегда, сдержал свое обещание.