ГЛАВА 7

Нико

Ни за что в жизни я не отважился бы попросить этого парня о помощи, не покажи он себя вдруг с другой стороны — глуповатым и заикающимся — когда я открыл дверь. Передо мной стоял вовсе не тот контролирующий все и вся ублюдок, которого я повстречал несколько дней назад, и далеко не тот дерзкий подросток из детства, а совершенно другой человек.

На один короткий удивительный момент засранец-доктор превратился в очаровательного человека — такого же неуверенного в себе, какими бываем все мы — неспособного связать двух слов. И мне искренне понравился этот парень. Он казался теплым и милым, располагающим. В отличие от той заносчивой модели J.Crew¹, с которым я столкнулся после похорон и кобеля, случайно подслушанного мной в кинотеатре много лет назад.

Но стоило упомянуть, что Пиппа заболела, как он тут же снова превратился в Дока Мудака.

— Дай ее сюда, — потребовал Уэст, протискиваясь мимо меня в дом и протягивая руки к ребенку. — Ты должен был сразу же привезти ее ко мне, как только заподозрил неладное.

— Остынь, осел, — огрызнулся я, непроизвольно начиная заводиться. — Выдохни. Она не умирает. Я только сейчас понял, что что-то не так и собирался тебе позвонить.

Сделав несколько шагов в дом, он пробормотал что-то себе под нос и, резко развернувшись, направился обратно к грузовику. Я стоял и смотрел Уэсту вслед в сгущающихся вечерних сентябрьских сумерках, гадая, не нужна ли медицинская помощь вместо Пиппы ему.

— Уэстон? — окликнул его я, не в силах скрыть язвительность. — Уже уезжаешь? Ну, спасибо, что заглянул.

Это заставило его повернуться и метнуть в меня убийственный взгляд.

— Мне нужно взять медицинскую сумку, — бросил он в ответ, и фыркнул себе под нос. — Умник.

Вернувшись в дом и закрыв за нами дверь, он жестом пригласил меня к дивану. Сев, я с опаской покосился на него, почему-то не желая отдавать Пиппу на его попечение.

Уэст достал стетоскоп из холщовой сумки, больше подходившей для инструментов, чем для врачебных принадлежностей. Она была до краев заполнена предметами первой медицинской помощи, что служило веским напоминанием о том, что этот человек и впрямь является доктором. Пусть он и придурок, но все же определенно прошел годы медицинского обучения специально, чтобы знать, как помогать маленьким детям вроде Пиппы.

Я переложил ребенка с плеча на глубокую подушку на диване между нами. Уэст тут же откинул одеяльце, чтобы осмотреть ее.

— Почему она не одета? — не поднимая глаз спросил он и быстро потер диафрагмой стетоскопа о рубашку, чтобы согреть его перед тем как прикоснуться к груди ребенка.

— Я только что искупал ее. Она была...

— Тсс, — шикнул он, вскинув свободную руку и заставляя меня умолкнуть.

Поджав губы и прищурившись, я метнул в него гневный взгляд. Гребаная задница. Гигантский хер. Какого хрена задавать вопрос, если в действительности плевать хотел на ответ?

Пока он слушал сердце и легкие Пиппы, его тонкие пальцы передвигали стетоскоп по крошечной обнаженной груди. Эти руки выглядели нежными и ласковыми, несмотря на то, что принадлежали человеку с непомерным эго. Было видно, что он печется о ней или, может, Уэст был таким со всеми малышами без исключения. Наверняка любой, кто прошел через столько трудностей и расходов, чтобы стать семейным врачом, просто обязан хорошо заботиться о детях.

Адриане повезло иметь такого друга. Кого-то, на чью помощь она могла рассчитывать, чтобы разобраться во всех этих детских тонкостях и нюансах. Или может, ей, черт возьми, оказалось гораздо легче освоить все это. Во всяком случае, легче, чем мне.

Голди потратила несколько дней своего времени и невероятный запас терпения, чтобы научить меня делать самые элементарные вещи для Пиппы. Теперь я умел кормить ее, переодевать и купать. Но первая самостоятельная ванна без помощи Голди чуть не прикончила меня. Я был убежден, что либо утоплю Пиппу, либо случайно ее пораню. Младенцы охренеть какие скользкие, когда мокрые.

Я все размышлял о том, как сильно удивились бы Грифф и Сэм, увидев, как на этой неделе я превращаюсь в экстраординарную няню. Я не сказал Гриффу куда уехал, и проигнорировал его сообщения и звонки. Конечно, следовало как можно скорее связаться с ним и рассказать, где я, но уверен, он сразу же примчится сюда. А я не хочу отрывать его от собственного новорожденного ребенка, чтобы он помогал мне с делами Адрианы.

— Какие симптомы? — мягко поинтересовался Уэст, заглядывая ей в уши одной из этих остроконечных специальных штуковин.

— Ее тошнит, — объяснил я. — После каждого кормления она выплевывает все обратно.

Уэст, казалось, прикусил язык, чтобы не заулыбаться.

— Что? — спросил я. — Я переживаю за нее. Она умрет с голоду, если не сможет держать свою смесь внутри, верно?

Он снова завернул Пиппу в одеяло, подхватил на плечо и начал слегка похлопывать по спине. И тут я вспомнил.

Заставить отрыгнуть. Заставить ребенка отрыгнуть — вот что я должен был делать после каждого кормления. Дерьмо.

— Э-э… — начал я. — Думаю...

Физиономия доктора-красавчика просто светилась самодовольством.

— Угу. Что думаешь, Нико?

Челюсти непроизвольно сжались от его тона, но нельзя отрицать, что мое имя, соскользнувшее с его губ, вызвало волнение в области паха.

— Ну, если хорошо подумать, то я просто недостаточно долго ее держал, чтобы она отрыгнула воздух.

— Правда? Что заставило тебя это понять? — и, словно по сигналу, принцесса громко срыгнула.

Вздохнув, я провел рукой по волосам. Невозможно отрицать насколько я плох в этом деле.

— Так ты принес еду? — вставая, спросил я в надежде, что смена темы сотрет самодовольство с его проклятого точеного модельного лица.

— Да, принес. Взял у Лу пасту на вынос. Надеюсь, ты не против песто или альфредо. Не знал, что тебе нравится.

Уэст встал с дивана и последовал за мной к столу, с Пиппой на плече.

— Мне нравится и то, и другое. Спасибо. Я очень ценю это. Не выходил из дома с тех пор, как приехал, так что ресторанная еда — отличное разнообразие.

Поставив тарелки, я поинтересовался, не выпьет ли он пива или содовой.

— Еще есть вино, если хочешь, — нерешительно предложил я. Не то чтобы я горел желанием любезничать с доктором, но и казаться деревенщиной, которая запивает пасту пивом не хотелось.

— Нет, пиво сойдет, спасибо, — ответил он. — Знаешь... я с удовольствием присмотрю за Пиппой, если тебе нужно ненадолго выбраться отсюда.

Я глянул на него, силясь понять, к чему Уэст клонит. Пытается заставить признать, что мне нужен перерыв? На хрен все это. Не собираюсь позволять ему думать, будто я не в силах справиться с ребенком, хотя уже и так понятно, он считает меня бестолковым.

— Нет, все в порядке, — сказал я слишком громко.

Уэст покачал головой.

— Все нормально, Нико, всем требуется отдых. Заботиться о новорожденном непросто. Я не имел в виду, что ты тут же побежишь по клубам. Просто подумал, возможно, есть дела, которые тебе нужно уладить, и ты сам сказал, что не выходил из дома уже несколько дней.

Он начинал говорить, как хороший парень, и это не совсем вписывалось в образ, который у меня сформировался. На самом деле, мне отчасти не хотелось, чтобы он был хорошим. Не хотелось ни к кому привязываться в этом дерьмовом городке, потому что, когда придет время двигаться дальше возникнут проблемы. А я был уверен, что свалю в ту же минуту, как только завершится процесс удочерения.

— А что плохого в клубах? — поинтересовался я. — В Хоби, штат Техас, наверняка найдется хороший клуб?

Расхохотавшись, Уэст озорно подмигнул, отчего у меня чуть не подкосились ноги. От искренней улыбки, озарившей его лицо, просто захватывало дух.

— Есть что-то вроде мотоклуба. Это считается? — хохотнул он. — Они устраивают сходки в придорожной пивнухе, но только в ночь «все за доллар».

Не удержавшись, я рассмеялся вместе с ним. Да, это все тот же Хоби. Маленький городок, полный провинциальных людей.

— Не думаю, что такой клуб оформит мне членство, — предположил я.

— Нет. Вероятно, нет.

Подав на стол пасту, которую он принес, я еще раз поблагодарил его. И только положив салфетку на колени, вспомнил, что сам без футболки.

— Вот дерьмо, — пробормотал вслух, растерянно скользнув рукой по груди к животу, и тут же поспешно встал из-за стола. — Сейчас вернусь. Извини.

Повернувшись, чтобы бросить салфетку на стол, я заметил, как Уэст не отрываясь наблюдает за моей рукой, которой я провел по коже. Я привык, что люди с любопытством разглядывают татуировки, но сейчас все было иначе. Он оценивал тело, а не рисунки на нем.

Я даже не задумывался, что могу привлекать его, потому что все в этом мужчине кричало — натурал, начиная от чистой рубашки на пуговицах до скучнейших штанов цвета хаки. Поэтому я предположил, что он весь насквозь старый добрый Техасский малый.

Но потом вспомнился инцидент в кинотеатре. Тогда Уэст точно не был натуралом. Однако тусовался с Куртом Биллингемом, чего уже, казалось, достаточно, чтобы обвинить его, по крайней мере, в идиотизме.

Решив не тратить время на размышления об этом, я сходил в детскую и вытащил чистую футболку из сумки, а затем вернулся к столу.

— Почему твои вещи в детской? — поинтересовался Уэст.

Посмотрев на него, я оглянулся в сторону спальни. Для Уэста было очевидно, что я должен повернуть налево, а не направо.

— Не то чтобы это тебя касалось, но я отдал комнату Адрианы Голди, пока она была здесь. А сам спал на диване.

— Почему ты не спал на двуспальной кровати в детской?

Я закатил глаза. Суперконтролирующий? Господи. Ему не обязательно знать, что я не смог спать рядом с Пиппой, потому что на протяжении всей ночи мысленно дышал за нее. Каждый звук, который она издавала казался мне последним, и я был убежден, что она умерла от удушья раз двести. Это было ужасно.