Глава 8. Микам отправляется в город

ПРОМЕТАВШИСЬ ВСЮ НОЧЬ между кошмарными снами и беспощадным матрасом, Алек проснулся утром разбитым и в дурном расположении духа. Серегил не решился задавать ему каких-либо вопросов, сочтя за благо просто оставить его в покое.

Ко времени их появления в столовой, Микам уже сидел там и завтракал, а Ива с сыном радостно прислуживали ему. Дорин тоже был здесь, - с суровой миной, в тёмной ливрее, надзирал за утренней трапезой.

Сквозь мозаичные оконца падали косые утренние лучи. Полоски цветного стекла на верхушках оконных переплётов отбрасывали радужные сполохи на столовое серебро и тончайший фарфор. События прошлой ночи сейчас, в свете дня, показались Алеку какими-то совсем уж невероятными.

- Боюсь, мы не выспались нынче, - сказал Серегил, подавляя зевок. – Дорин, у нас в комнате слишком сыро. Это всегда здесь так?

- Прошу прощения, милорд, - отвечал управляющий. – Я немедленно распоряжусь, чтобы ваши вещи перенесли в фиолетовые апартаменты.

- А ещё кто-то шумел, колотя по дверям, - сказал Микам, и Алек заметил, что Ива с Вадэ тревожно переглянулись.

- Уж не призрак ли?- хмыкнул Серегил.

- Так она же…, - заикнулся, было, Вадэ, но Дорин осадил его мрачным взглядом.

- Кто-кто?- заинтересовался Алек. – Прошу тебя, продолжай.

- Да у нас тут живёт один призрак, милорд….

- Прошу Вас, только Алеку.

Ива кивнула:

- Я лишь хочу сказать, что, скорее всего то, что вы слышали, и правда, был призрак.

- Какого рода призрак? – переспросил Микам.

- О, вам совершенно не о чем беспокоиться, - заверила его Ива. – По преданию, несколько сотен лет тому назад тутошняя госпожа, владелица Зеркальной Луны, таинственно исчезла. Её любовника тогда повесили за убийство, хотя тела так и не нашли. Так вот, говорят, что туманными ночами она бродит по коридорам, обрызгивая их морской водой, стучится в двери, ищет его повсюду. Она никому не причиняет вреда, сэр, и появляется, в общем-то, не так уж и часто. Но непременно, как только в доме появится новый хозяин или хозяйка. Это просто заблудшая душа или, быть может, отголосок давних воспоминаний.

- Как это всё печально, - сказал Серегил.

- То есть, она лишь стучится в двери? – переспросил Алек.

- Ну…

- Да ладно уж, продолжайте, скажите им, - буркнул Дорин.

Ива кивнула.

- В вашей вчерашней комнате как раз были её апартаменты, и она частенько захаживает туда.

- Она отворяет окно и напускает морского тумана, - добавил Вадэ.

- Она уже много лет так не делала, сэр, - вмешался Дорин. – Я посмотрю задвижку. Должно быть, разболталась.

- А в старых сказках ничего не говорится про мертвого филина в той комнате? – спросил Алек. – Про повешенного филина?

И Вадэ, и его матушка, оба вскинули руки, чертя в воздухе символ, отводящий беду.

- Нет. Но убить сову в Куросе считается очень дурным знаком! – сообщила Ива.

- Благодарю, - сказал Серегил. – Теперь можете оставить нас. Полагаю, у нас есть всё, что нам необходимо.

- Слушаюсь, милорд, – Дорин выпроводил всех вон.

- Серегил, так ты знал, что это был призрак? – спросил Микам.

- Спрашивай Алека. Это он её видел.

- Совсем недолго, - пояснил Алек. – Но мы оба её чувствовали. А потом она приснилась мне. В том сне был ещё дохлый филин.

- По-моему, это очень дурной знак, где бы вы ни были, тем более для ‘фейе. – Микам пригладил свои усы. – Ладно, к делу. Пора приступать.

Когда они уже заканчивали экипироваться, возвратился Дорин и доложил им, что прибыли новые беженцы.

- Я оставил их в парадной, милорды, если вам будет угодно на них взглянуть.

Серегил в сердцах рубанул воздух ножом:

- Черт возьми, Дорин, это же тебе не скот какой-нибудь! Я буду очень тебе благодарен, если ты станешь встречать всякого ‘фейе, что приходит сюда, с гораздо большим почтением, чем я наблюдал до сих пор. Да, может быть, тебе ненавистно твоё происхождение, возможно, ты немало натерпелся из-за него, но пора уже избавиться от подобного, или мне придётся подыскать себе нового управляющего!

Тот внезапно сошёл с лица, и ко всеобщему изумлению, вдруг рухнул на колени.

- Прошу Вас, Барон, примите мои извинения за такое поведение! Я же… тут всегда был мой дом. Я этого не переживу!

- Ты знаешь мои условия, - холодно отвечал Серегил. – Теперь приведи их сюда, пусть познакомятся с нами. Да со всем почтением!

Дорин поднялся и шагнул вон из комнаты, а чуть позже возвратился с какой-то оборванкой, державшей на руках малышку, которую она крепко к себе прижимала.

- Позвольте представить. Ория и её дитя, Дейзи. Они прибыли сюда в поисках убежища, как и было Вами обещано, милорд.

Выходя поприветствовать новоприбывших, Алек почувствовал, что сердце его разрывается от радости и одновременно сжимается от скорби. Женщина оказалась чистокровной ‘фейе, к тому же совсем молоденькой, едва достигнувшей детородного возраста. У малышки же были тёмные глаза безвестного папаши-пленимарца. Правый рукав платья женщины был отвёрнут, обнажая предплечье с клеймом, оставшимся от хозяина.

- Исанти марил Элустри, - приветствовал её Серегил.

Не подняв на него глаз, та тихо отвечала:

- Не понимаю, милорд. Я никогда не учила языка ‘фейе.

- Прошу прощения.

Она лишь повела плечом.

- Это неважно, - сказал Алек.- Здесь вы в безопасности. Мы хотим, чтобы Зеркальная Луна стала для вас домом. И, пожалуйста, обойдёмся без титулов.

- Я пришла не за милостыней, - отвечала она. – Я горничная и явилась, чтобы предложить тут свои услуги.

- У нас найдётся работа ещё для одной горничной, Дорин?

- Да, милорд.

- В таком случае, место ваше, Ория, - сказал Серегил. – Дорин, проследи, чтобы у наших новых друзей было чистое бельё, чтобы они могли принять ванну, и хорошенько их накормите.

Ория глянула на него с благодарностью.

- Я была бы Вам очень признательна, милорд. Простите, что пришлось предстать в таком виде.

- Вам не за что извиняться, милая. Скажите-ка, Вам известно, как звали Вашу матушку?

- Лациель, милорд.

- А её матушку?

- Кани, кажется.

- В таком случае, Ваше настоящее имя – Ория-э-Лациель Кани. А оканчиваться должно названием места, где Вы родились.

- Это здесь, милорд.

- Значит, с этого дня Ваше настоящее имя - Ория-э-Лациель Кани Курос.

Ория снова присела в реверансе. Выглядела она слегка ошеломлённой.

- А имя Дейзи Вы сами выбрали для вашего ребёнка?

Ория покачала головой:

- Я назвала её Талой, но её… мой хозяин не дозволял давать ауренфейские имена.

Серегил протянул малышке руку, девочка ухватилась за его палец.

- Ну, привет, Тала-э-Ория Лациель Кани Курос.

По щеке матери прокатилась слеза.

- Так вы не стыдитесь нас?

- С чего бы? Никто же не выбирает себе рабскую долю. Отныне Вы свободная женщина и можете воспитывать своё дитя свободно и с достоинством.

Ория не на шутку разрыдалась, но когда Алек потянулся, было, к ней, она отшатнулась. Серегил показал ему: не спеши. Дорин увёл женщину на кухню.

Алек покачал головой.

- Собираешься переименовать каждого ‘фейе на этом острове, Серегил?

- Я лишь возвращаю им их имена.

- Я не сказал, что ты делаешь что-то не так, тали. Просто… для начала тебе надо спросить их самих, надо ли им это.

- А знаешь, он прав, – сказал Микам. – Ты дворянин, а они все были рабами. Похоже, они просто не могут сказать тебе «нет», если видят, что ты что-то для себя решил.

- Пожалуй, вы оба правы, - Серегил вздохнул. – Только вот…

- Да знаю, знаю, - сказал Алек. – Но дай им время немного присмотреться к нам, ладно?

- Хорошо. Можете считать, что вам удалось меня приструнить.

- Ты же знаешь, мы совсем не для этого, - Микам вернулся за стол и налил себе ещё чаю. – Итак, Клиа до завтра мы не нужны. Что у вас запланировано на сегодня?

- Думаю, нам стоит объехать поместье верхом, слегка поиграть в баронов, - отвечал Алек.

- Ну, для этого я вам не понадоблюсь. У меня тут возникла мыслишка прокатиться в город, поглядеть, что та, да как, послушать, о чём болтают.

- Неплохо, - согласился Серегил. - Подозреваю, простой горожанин скорее заговорит с тобой, чем с лордом-ауренфейе. Народу на Куросе, в свете недавних событий, нужно какое-то время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Быть может, тебе удастся заглянуть и к славному Доктору Кордире? Передать ей наши почтения.

Микам крякнул:

- Считай, уже сделано.

Микам выехал примерно в полдень и, пустив лошадь хорошим галопом, направился обратно в Глубокую Гавань. Насколько бы распрекрасной ни оказалась Зеркальная Луна, он всё же здорово переполошился этим ночным явлением призрака в коридоре. Больше, чем желал признаться самому себе. Выяснять же, куда дует ветер в их новом месте обитания, было ему куда приятней, чем он с удовольствием и занялся.

Возле самого города дорога разошлась на две стороны, и он решил въехать в город с севера, минуя особняк губернатора, так как ему было надо попасть в зажиточный квартал, как раз граничивший с губернаторским поместьем.

Довольно много из благородных домов ещё стояло с закрытыми ставнями, сады их успели зарасти бурьяном. Тем не менее, по дороге ему встречались и кареты, и всадники, причём многие с виду настоящие пленимарцы, судя по преобладанию тёмных волос и глаз, не говоря уже о паре-тройке откровенно враждебных взглядов, что он уловил на себе. Так что когда какой-то щёголь на чёрно-белой кобыле придержал поводья и поскакал рядом с ним, это оказалось для Микама несколько неожиданным.

- Доброго дня, сэр. Это же Вы прибыли вчера в эскорте Принцессы, верно?

Похоже, в незнакомце тоже текла пленимарская кровь, несмотря на то, что его акцент был чисто куросский.

- Вот уж, воистину, молва тут несётся быстро, - ответил Микам и протянул ему руку. – Микам Кавиш из Уотермида.

Тот пожал её.

- Азрин с Куроса, - он задорно взглянул на Микама. – В прошлом, как водится, тоже был лордом. Однако, увы, времена меняются.

- И всё же Вы тут.

- Я здесь родился. Мой дед когда-то, давным-давно, переехал сюда из Беншала. Однако сам я ни разу там не был. Пусть моя внешность не вводит Вас в заблуждение: я коренной островитянин.