— Похоже, ты многое узнала о своем новом друге. И все же. Не слишком с ним сближайся. И не называй своего настоящего имени. Если они узнают, что ты здесь, игра окончена.

— Конечно. Поняла, — хотя лаконичность ее ответа не внушает особого оптимизма. — Итак, когда я снова тебя увижу? Я скучаю и вся горю.

— Ты ходила в бассейн?

— Да. Два раза. Я сходила в тренажерный зал. Приняла душ. Мастурбировала. И по-прежнему по тебе скучаю.

— И я по тебе скучаю. Дай мне пару дней. Возможно, к тому времени они потеряют ко мне интерес. Обещаю, что все всё тебе компенсирую.

— Мне нравится, как это звучит. На этот раз командовать парадом буду я?

— Брось. Ты ведь знаешь, что нет, — при мысли о том, как она задает этот вопрос, глядя на меня умоляющими глазами, на моем лице проступает какая-то извращенная улыбка.

— Ладно, пожалуй. Сладких снов, отец Дэймон. И помните, мастурбация — не грех.

— Я это запомню. Спокойной ночи.

Отложив телефон, я смотрю в потолок, и вдруг меня осеняет. Назовем это старыми привычками, но, прихрамывая на одну ногу, я обыскиваю потолок, пол, лампу, кровать, шкаф и ванную, на предмет малейших признаков того, что мою комнату прослушивают. При своем быстром и поверхностном осмотре я не нахожу ничего подозрительного.

Краем глаза я замечаю какое-то движение у большой прикроватной тумбочки — непривычно гигантской для такой маленькой и простой комнаты. Наклонив голову, я осторожно подхожу к чему-то белесоватому, что уже наполовину выползло из-под тумбочки, такой блёклой на фоне темно-серого ковра. Существо отскакивает назад, и, не дожидаясь, пока оно нападет или убежит, я выхватываю из-под кровати ботинок и давлю его, вминая в ковер хрустнувший панцирь.

Скорпион.

Я открываю шкафчик тумбочки, чтобы посмотреть, нет ли там еще какой живности, и у меня перехватывает дыхание. Сердце само уходит в пятки.

«Во имя всего святого, это ещё что такое?»