ГЛАВА 6

Холодный пот стекал по моей спине, которая покрылась гусиной кожей. Я попыталась вставить ключ в замок, но металл лишь безуспешно скользил по деревянной поверхности. Я попыталась ещё раз. И снова неудача.

— Несс! Подожди, — Эверест нёсся по коридору.

Точнее Эверестов было двое.

Трое.

Я не хотела, чтобы меня стошнило в коридоре. Он схватил мой ключ, открыл дверь и помог мне войти. Как только я добралась до ванной и рухнула на колени перед унитазом, меня стало безбожно тошнить.

— Ты съела что-то не то? — спросил Эверест.

Я не ела ничего с обеда. Я покачала головой, но рвотный позыв только усилился.

После чего меня опять стошнило.

У меня помутнело в глазах, но потом моё зрение снова восстановилось. К сожалению, моё обоняние не ослабело. Едкий запах рвоты был таким сильным, что мои ноздри начали раздуваться.

Эверест сел на край ванной.

— Ты тогда сказала правду? О том, что ты перевоплощалась три дня назад?

— Ты собираешься доставать меня этим прямо сейчас?

Я поднялась с пола, спустила воду в туалете и открыла кран.

— Нет. Я не достаю тебя. Я спрашиваю, потому что у меня есть одно предположение. Так ты перевоплощалась или нет?

Я плеснула холодной водой на лицо, после чего прищурилась и посмотрела на своё отражение. Мои глаза выглядели как-то не так. Я моргнула. Зрачки светились, точно неоновая табличка над киоском с мороженным, куда водил меня Август, когда нашим отцам надо было поработать.

Я развернулась к Эвересту.

— Это происходит... прямо сейчас!

Он вздохнул.

— Я так понимаю, ты не перевоплощалась три дня назад...

Я подняла ладони перед своим лицом и медленно развернула их. Мои ногти стали длиннее и загнулись.

Я в ужасе уставилась на Эвереста. Я не могла превратиться в волка прямо здесь. Не в своей ванной. Я могла разнести её. В обличии зверя мои мышцы должны были стать больше, а движения резкими и порывистыми. Когда я впервые перевоплотилась в одиннадцать лет, я разнесла спальню и разодрала когтями диван в гостиной. Мне понадобилось несколько недель, чтобы научиться управлять телом волка.

Неужели мне опять понадобится несколько недель?

Я почувствовала, словно кто-то вырвал из меня позвоночник, и ослепляющая боль прокатилась по моей спине. Я выгнулась вперёд и сжала зубы. Острые клыки врезались в мою нижнюю губу, распоров нежную кожу. Кровь потекла по подбородку. Когда мои лопатки вышли из суставов, я попыталась сдержать крик и упала вперёд, жёстко приземлившись на руки и колени.

Рана на моей руке раскрылась и из неё потекла кровь. Алый поток хлынул на цементный пол, жидкость начала просачиваться сквозь плитку.

— Всё будет в порядке, Несс. Я здесь. Всё будет в порядке...

Голос Эвереста звучал отдаленно, словно он находился в другой комнате. Он присел на корточки рядом со мной и положил прохладную ладонь на мою шею.

Кровь из губы начала капать на серый пол и смешалась с кровью из раны на запястье. Я выгнула спину и моргнула. Неужели шесть лет назад было так же больно, или боль усилилась из-за того, что я провела много лет без перевоплощений?

Слёзы потекли по моим щекам и смешались с кровью.

— Я не могу. Мне больно...

Мой голос прозвучал скорее как рык, а не как слова.

В голове у меня помутилось от боли, и в итоге мои локти больше не могли удерживать меня. Я взвизгнула и упала вперёд, впечатавшись щекой в холодный каменный пол. Удар был такой силы, что все хрящи на моём лице как будто сломались, но вероятно это волк внутри меня ломал моё лицо. Костная структура менялась, суставы смещались, мускулатура становилась крепче. Я закрыла глаза и пожелала, чтобы это всё закончилось.

Я умоляла, чтобы это закончилось.

И всё закончилось.

* * *

Непрекращающийся гул стоял внутри моей головы. Ох. Я прижала подушку к своему лицу, крепко зажмурилась и сжала губы. Мой рот обжигала сильная боль. Я убрала подушку от головы и села так быстро, что комната поплыла у меня перед глазами. Я потрогала пульсирующую нижнюю губу. Мои пальцы окрасились алым и стали мокрыми от крови.

Это был не сон.

Ночь начала окутывать меня. Я вздрогнула, хотя и была одета. Видимо, Эверест уложил меня в постель, но не снял мою одежду. Пояс джинсов врéзался мне в кожу, а бюстгальтер впился в рёбра.

Я выползла из своей тёплой кровати и поплелась в ванную. Я включила свет, но почувствовала их раньше, чем увидела. Скомканные красные бумажные платочки в мусорном ведре. Я подошла к раковине и уставилась на своё жуткое отражение. Нижняя губа была рассечена и опухла, на правой щеке проступал синяк, а на запястье, хотя оно и не было больше разорвано, красовалась фиолетовая гематома.

Я включила душ и разделась. Моя кожа была покрыта красными полосами. Следы одежды, отпечатавшейся на моём теле, должны были скоро исчезнуть, в отличие от разорванной плоти. Если бы мне повезло, у меня бы ушло ещё несколько часов на то, чтобы залечить раны. Но самое ужасное было то, что если я и могла замаскировать синяк на щеке, то я ничего не могла поделать со своей губой. Теперь все увидят её. Если они узнают, что я укусила саму себя, станет ясно, что я не могу контролировать своё волчье тело, и тогда меня дисквалифицируют с поединка за роль Альфы.

Я вернулась в комнату, схватила телефон, который находился в спящем режиме, выключила будильник и отправила сообщение Эвересту.

"Я упала в обморок, потому что мне стало плохо. Когда я упала, я разбила губу. Приходи утром на кухню, когда проснёшься".

Отправив это сообщение, я добавила:

"Спасибо, что остался со мной. И за то, что уложил меня в постель".

А потом я приготовилась к предстоящему длинному дню. Я чувствовала себя так, словно моё тело протащили по металлическим рёбрам стиральной доски, которая была прибита к стене в прачечной. Эта доска была одним из воспоминаний о моих ранних годах, проведенных в Колорадо.