Он едва сдержался, чтобы не расхохотаться, увидев, как брови того взлетели вверх, стоило ему прочесть сообщение. Беззвучно, одними губами произнеся «блядь», Эверетт прикрыл глаза. Через миг вернув внимание к телефону, тут же набрал ответ.

Получив сообщение, Митч посмотрел на экран и засмеялся: «Я свергну власть брата, пока его приспешники спят».

«Достойный план. Поддерживаю», — Эверетт фыркнул, прочитав ответ Митча.

Учитывая, что возможность трахнуть Эверетта шестью способами до воскресенья упущена, причин торчать здесь не оставалось.

— Пора спать. — Поднявшись, Митч потянулся, наблюдая, как глаза Эверетта потемнели от желания, когда полоска голой кожи показалась в просвете между рубашкой и брюками Митча. — Всем спокойной ночи.

Он не любил дразнить — и сомневался, что вообще умеет это делать, — но, выходя из комнаты, бросил Эверетту на прощание еще один многозначительный взгляд.

Это и стало окончанием — жаль только, без кончания — долгого и насыщенного дня.

На следующий день, наконец, прибыла техника, чтобы расчистить дорогу и подъезд к дому. Эверетт со своей сестрой предложили Митчу компанию для поездки в магазин, однако он отказался. GPS сработает как надо, и кроме того... позвонив Джерри утром, Митч пришел в ужас от осознания.

Он собирался провести Рождество в доме Ремингтонов.

Что, мать вашу, подарить им такого, чего у них еще нет? Нельзя стать частью их праздника и не проявить внимание. Размер семьи тоже не упрощал задачу — придется подобрать очень много вещей. В течение нескольких часов Митч пробирался к магазинам и бродил по ним, выбирая подарки, даже близко не соответствующие тому, что заслуживает семья Ремингтонов. И все же этого должно хватить.

Вернувшись в дом с покупками, одеждой в руках и опустошенным банковским счетом, Митч успел к семейной традиции сегодняшнего дня. Он занес пакеты в спальню, но не успел выйти в коридор, как Джин крикнула:

— Одевайся, Митч! Мы уходим. Камера у меня. — Следом послышалось: — Отлично! Идем, идем, идем! Нужно успеть, пока еще светло!

— В чем дело? — Митч встретил остальных членов банды в фойе и натянул пуховик.

— Мама поняла, что ты упустил важную семейную традицию, — звук голоса Эверетта растекся по Митчу, словно мед. Неужели в этом мужчине нет ничего несексуального?

— Подожди... так вы делаете это снова? Не нужно...

— Конечно, нужно! Мы уже срубили деревья для фойе и гостиной, но у тебя елки пока нет. Идеально! — Джин выпроваживала всех одного за другим на улицу, весело произнося нараспев каждое слово.

— Но... мне не нужна елка. Все и так хорошо, — Митч провел рукой по волосам, нервы разыгрались не на шутку. — Серьезно...

— Глупости. Это одна из главных праздничных традиций, и ни один мой гость не останется без елки, — она утвердительно кивнула и вышла за дверь, очевидно, приняв окончательное решение.

— Проклятье, — пробормотал Митч. — Подумаешь, еще один год без елки. Не похоже, чтобы она хоть раз в жизни у меня была.

— Никогда не было елки? — глубокий баритон Эверетта эхом разнесся по фойе, отчего сердце Митча практически выпрыгнуло из груди.

Нахмурившись, он покачал головой.

— Ты снова за старое. Подкрадываешься ко мне.

Эверетт, спрятав руки в карманы джинсов, усмехнулся.

— Стоит заметить, я давно здесь. Мы разговаривали, помнишь? — Он перекатился с носков на пятки, внезапно заинтересовавшись мраморным полом. — У тебя на самом деле никогда не было елки? Потому что не празднуешь или...?

Превосходно, теперь Эверетт чувствовал себя неловко. Честно говоря, Митч не знал, как ответить на вопрос, окончательно не испортив всем настроение.

Эверетт поднял руку.

— Забудь. Ты не обязан объяснять.

Митч вздохнул.

— Скажем так, ситуация не располагала.

— Принято.

— Мальчики! Поехали! — крикнула Джин из машины.

Митч благодарил судьбу за прерванный разговор. Он находился в опасной близости к тому, чтобы выложить свою историю Эверетту, однако вряд ли подобные беседы разумно вести с человеком, с которым проведешь всего неделю. В груди Митча зародилось незваное чувство тоски, но, подавив его, он первым вышел за дверь.

Нарядить елку решили тем же вечером. Все быстро поужинали тако и кесадильей, что не являлось традицией. Затем семья собралась в гостевых апартаментах и установила ель. Фоном звучала рождественская музыка, огонь в камине весело потрескивал и пощелкивал. Митч вспомнил рождественское полено, которое в сочельник каждый год показывали по телевизору.

Только в данный момент это моя реальность.

У Джин, как известно, имелись украшения, предназначенные специально для апартаментов. Митч предвидел, что обнаружит блестки там, где их быть не должно.

Он попытался подавить зевок и не сумел. День получился невероятно долгим и насыщенным, наполненным непривычными событиями и эмоциями. Впрочем, под слоем неловкости затаилось приятное ощущение комфорта, которое тоже пугало. Митч пришел в ужас, когда Гарри вынудил его вмешаться в чужой праздник. Теперь же эта неделя навсегда останется в памяти, как лучшая в его жизни. В следующем году, оставшись наедине с китайской едой и дешевым пивом, Митч извлечет воспоминания и отряхнет их от пыли.

— Уже поздно, — объявила Джин, привлекая внимание семьи. — Почему бы не пожелать Митчу спокойной ночи и не позволить бедняге расслабиться. — Женщина сейчас напоминала сержанта-инструктора по строевой подготовке, вероятно, давали о себе знать годы удержания большой семьи в узде. Интересное вышло сравнение для милой женщины, тайком угощавшей внуков шоколадом.

К сожалению, Эверетт оказался в числе тех, кого Джин выставила за дверь. Он оглянулся, недовольно сдвинув брови. Одно дело — весело провести неделю, и совершенно другое — сделать все очевидным для семьи Эверетта. Кстати о безответственности.

Нехотя Митч потащился в ванную и переоделся для сна. Он купил в магазине пару пижамных штанов, но те и близко не были такими привлекательными, как у Эверетта. Поэтому Митч натянул штаны Эверетта и, почистив зубы, забрался в кровать. Как только голова коснулась подушки, навалилась усталость, и он вздохнул с облегчением. А через пару минут погасил свет.

Митч вздрогнул, когда зазвонил телефон, и торопливо потянулся за ним к тумбочке. Он глянул на время и на имя звонившего. Какого хрена?

— Привет? — пробормотал Митч, зевая и растягивая слова.

— Что ты ответишь, если я скажу, что стою у входа в гостевые апартаменты? — Боже, от бархатного тембра этого голоса сердце Митча колотилось как бешеное.

Теперь я проснулся.