ГЛАВА 8

— Я отвечу, что дверь не заперта. — Бешеный пульс эхом отдавался в ушах, пока Митч прислушивался к шагам в гостиной. Сообразив, что Эверетт все еще на связи, добавил: — Дверь спальни тоже открыта.

— Отлично. — От уверенного тона Эверетта по телу пробежала нервная дрожь.

Митч сел, позволив одеялу сползти до пояса, отчего грудь и руки покрылись мурашками. Звук поворачивающейся дверной ручки показался громче взрыва бомбы, все чувства обострились от нарастающего предвкушения. Наконец, мускулистый силуэт возник в дверном проеме.

В темноте не удавалось разобрать черты лица Эверетта, тем не менее Митч видел, как вздымается и опускается его грудь в такт учащенному дыханию. Эверетт опустил руку, завершая разговор, беззвучно прошелся по ковру и положил телефон на тумбочку. Глаза Митча привыкли к сумраку комнаты, и он сумел различить очертания великолепного лица. Эверетт стоял босиком, в одних лишь пижамных штанах, плотно обтягивающих бедра. Бесчисленные татуировки и поросль темных волос покрывали крепкий торс. Митч не замечал за собой раньше склонности к фут-фетишизму, но каждый дюйм тела Эверетта вызывал желание броситься к его ногам.

Привстав на колени, Митч откинул одеяло и встретился взглядом с Эвереттом. А стоило тому протянуть руку и, скользнув указательным пальцем под пояс фланелевых брюк, медленно провести им по коже, у Митча перехватило дыхание.

— Они тебе идут, — Эверетт шагнул ближе, опуская взгляд на заметную эрекцию в пижамных штанах Митча. — Под ними надето еще что-то?

— Нет. И я уже дважды подрочил в них, думая о тебе.

— Боже, до чего же это горячо, — выпалил Эверетт, судорожно выдыхая.

Митч не успел ничего ответить. Обхватив теплыми пальцами за шею и притянув к себе, Эверетт накрыл его губы своими. Митч непроизвольно всхлипнул, однако тратить время на неловкость казалось глупым. Положив другую руку на поясницу Митча, Эверетт прижался к нему сильнее, целиком и полностью беря контроль на себя.

Поцелуй стал нетерпеливым, и хватило всего миллисекунды, чтобы они оба дико завелись. Дыхание Митча сбилось, рот приоткрылся, впуская горячий, влажный язык. Колени ослабли, Эверетт крепче сжал талию Митча, прежде чем толкнуть того на кровать. Он поглощал его, пробуя на вкус каждый дюйм рта. Единственное, чего Митч жаждал еще сильнее... ах, вот и оно. Твердое тело Эверетта накрыло Митча, вдавливая своей тяжестью в матрас. Охренеть просто, до чего же ему это нравилось.

Эверетт прервал поцелуй и скользнул влажными губами ниже, задержался на кадыке, вылизывая его, а затем погрузился в ложбинку на шее. Провел языком по линии ключицы, попутно впиваясь в кожу мягкими поцелуями. Почувствовав, как губы Эверетта сомкнулись на правом соске, Митч выгнул спину в погоне за потрясающими ощущениями.

— Нравится, да?

— Блядь, да, — Митч застонал от нахлынувшего удовольствия, когда Эверетт снова захватил ртом затвердевший бугорок. Ощущение легких покусываний нежной, чувствительной кожи растекалось по телу волнами наслаждения, достигая кончиков пальцев ног. Эверетт сместился губами ко второму соску, с тем же рвением пробуя его на вкус. Прокладывая путь поцелуями по груди Митча еще ниже, он обвел пупок языком и последовал дальше по едва заметной линии волос. Стояк Митча упирался в грудь Эверетта, отчаянно желая освободиться от удушающей фланели.

Эв коснулся губами выпуклости в штанах Митча, обдавая ее горячим дыханием.

— Я собирался одолжить у Бена пару вещей твоего размера, — он сжал ладонью пах Митча, отчего тот еще шире развел ноги. — Но передумал... Единственные брюки, которые будут касаться этого члена, — Эверетт стянул с Митча штаны и завел резинку под яйца, выпуская напряженный ствол наружу, — мои. — А затем провел языком по всей длине вверх до налитой головки.

Митч выгнулся от удовольствия, вскрикнув, когда Эверетт скользнул губами вниз, вбирая эрекцию в рот. Запустив руки в темные волосы, он вцепился в них, пока тот мастерски обрабатывал его член. Эверетт Ремингтон Третий отсасывает мне. Знаменитый шеф-повар Эверетт Ремингтон отсасывает мне.

Нет, все не то.

Эверетт, сексуальный, удивительный мужчина, которого я встретил два дня назад, буквально лишает меня разума своим убийственным ртом. Да, так казалось правильнее. После Рождества Эверетт снова станет недосягаемым в сознании Митча. Не время думать об этом. Потому что сейчас он находился здесь и доводил Митча до самого потрясающего...

— Я сейчас кончу, — прохрипел Митч.

Шокируя Митча, Эверетт не отстранился, принимая все до последней капли, когда тот, упираясь пятками, вскидывал бедра, выкрикивая слова освобождения. Эверетт оставался с ним до последнего, пока Митч не стал слишком чувствительным и не толкнул его слегка в плечо.

Митч пытался отдышаться, раскинув расслабленные руки и ноги на кровати.

— Охренеть, — произнес он дрожащим голосом. — Ты и впрямь хорошо умеешь пользоваться ртом. — Митч заставил себя открыть глаза, губы растянулись в мягкой улыбке.

— Мне знаком вкус лучших блюд со всего мира, но вот уже несколько дней я мечтал попробовать твой член. — Проведя большим пальцем по головке, Эверетт поднес его ко рту, чтобы слизать остатки.

— Я готов кончить снова, только слушая тебя. — Подняв руки, Митч поманил Эверетта. — Иди сюда.

Он принял его вес и вздохнул, когда их губы встретились снова. Митч пропустил руку между ними, забираясь под резинку брюк и трусов. Обхватив твердый ствол и проведя по нему несколько раз, понял, что этого недостаточно. Не раздумывая перевернул Эверетта на спину, меняясь с ним местами, отчего оба рассмеялись, не разрывая поцелуя.

— Хочу видеть, а не просто держать его в руках. — Стянув мягкий материал, Митч застонал. — Да у тебя просто охренительный член, чтоб меня!

— В этом он тоже хорош, если вдруг интересно, — Эверетт поиграл бровями, бесстыдно покачивая бедрами.

— Рад слышать, — слова сорвались с языка Митча прежде, чем он успел себя остановить: — Ты совсем не такой, каким я тебя считал.

Эверетт нахмурил брови, но за этим жестом скрывалась лишь уязвимость.

— Надеюсь, в хорошем смысле.

Митч склонился над ним, обхватив его лицо ладонями.

— В потрясающем смысле. Ты потрясающий, Эверетт. — Пытаясь отвлечься от откровенности, которую себе позволил, Митч прильнул к его губам, исследуя языком рот, желая почувствовать собственный вкус. Для подобных признаний было слишком рано. Слишком... необдуманно. Если Митч отбросит осторожность, то потеряет свое сердце из-за этого человека, и конечный результат окажется разрушительным, когда неизбежно настанет время прощаться.

Заглушая непрошеные мысли, Митч спустился губами по груди Эверетта. Он слишком долго ждал и был дико возбужден, чтобы и дальше тянуть; внезапная потребность заставить Эверетта кончить разрывала на части.

— Митч, — простонал Эверетт, потянув его за волосы, когда тот сомкнул губы на набухшей, покрасневшей головке и скользнул ртом вниз. В том, как Эверетт произнес его имя... чувствовалось что-то необузданное, но в то же время и нечто умиротворяющее... пробудившее глубоко внутри потребность находиться здесь. Эверетт не только знал, с кем он в постели, но и желал этого. Митч являлся единственным человеком, занимающим его мысли этой ночью, и тот сам пришел к нему. Нечасто Митч чувствовал себя таким желанным... а может, и вовсе никогда.

Опять слишком серьезные мысли, слишком рано...

Митч сосредоточился на Эверетте, старательно сводя его с ума... втягивая каждое яичко в рот, вылизывая увитый венками ствол и просовывая кончик языка в щель. Когда он, всосав головку, обхватил ладонью основание члена и надавил пальцем меж бедер, это стало концом.

Мышцы Эверетта напряглись, голова вжалась в подушку.

— Твою ж мать... блядь... — Дрожь сотрясала тело Эверетта, пока он не обмяк, распластавшись на кровати.

Выпустив изо рта влажный, удовлетворенный член, Митч поднялся по его телу и снова поцеловал, стараясь не обращать внимания на то, насколько невероятно правильным это ощущалось.

Они продолжали расслабленно целоваться, отчаянная потребность сменилась молчаливой истомой. Наконец Митч полностью стянул штаны и испытал разочарование, когда Эверетт вместо этого приподнялся.

— Наверное, мне не следует оставаться на ночь, если только мы не хотим слушать издевки Бена, когда я пройдусь по утреннему коридору позора, — Эверетт повернул голову к Митчу, их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга. — Но я пока не хочу уходить.

Чувство облегчения накрыло Митча, и он даже не собирался задумываться почему — по крайней мере, не сегодня.

— Останься ненадолго, но при одном условии.

— И каком же?

Митч подцепил пояс брюк Эверетта.

— Ты будешь раздетым до тех пор, пока не соберешься уйти.

Он никогда не видел, чтобы кто-то так быстро вскакивал, снимая штаны и швыряя их к двери.

— Согласен.

Они инстинктивно подались навстречу, пока не заключили друг друга в объятия. От напряжения и тревоги в голове Митча не осталось и следа, его наполняли только тепло и удовлетворение.

— Расскажи о себе.

Прощай, уютное молчание.

В комнате воцарилась мертвая тишина, такая вязкая, что Митч, наверняка, мог бы похоронить в ней остатки своего достоинства. Пульс участился, но Эверетт удержал Митча от попытки отстраниться, прижавшись еще крепче.

— Мне хочется узнать тебя, Митч. О себе я уже многое рассказал. — Даже в темноте в глазах Эверетта читалась искренность. Конечно, он был прав. Эверетт доверился, открылся, познакомил с семьей, с рождественскими традициями. Несмотря на очевидную принадлежность к разным слоям общества, он никогда не смотрел на Митча свысока.

— О чем хочешь узнать? — Митч судорожно вздохнул.