Глава 14 Предчувствие

Зое привыкла к тому, что ее брат вел себя немного отчужденно, после того как проводил несколько дней у Фабио и Андреа. Ей тоже казалось, что Леона словно бы окружал ареол чужой атмосферы. Но на этот раз это была не просто незнакомая атмосфера, скорее полное отчуждение. Уже во время приветствия, Леон вырвался из объятий Зое и растерянно и недоверчиво уставился на нее.

- Ты пахнешь как разбойник! - надулся он и к удивлению Зое расплакался. И это было только начало. Мама еще хуже, чем Зое выносила плохое настроение Леона.

И когда Леон захныкал и начал проситься обратно к Андреа, это как никогда испортило всем настроение этим вечером. Было ощущение, что что-то сбилось с такта, как будто вся семья была механизмом, чьи шестеренки перестали взаимодействовать друг с другом. На этот раз пульт от телевизора действительно сломался, когда брат Зое бросил его на пол, в то время как по телевизору в сотый раз шли новости о последних убийствах в городе. Однако сегодня Зое не соскочила с места, чтобы успокоить брата.

Вместо этого она сосредоточилась на том, чтобы шум и агрессия не довели ее до предела. На это уходило бесконечно много сил и концентрации. Она воспринимала малейшее изменение настроения как прикосновение, каждое злобное или раздраженное слово как электрический импульс, изменявший цвета в комнате. Даже затычки для ушей не особо помогали во время истерик Леона. В какой-то момент Зое на самом деле хотелось схватить Леона и потрясти его.

Только что Леон соскользнул с дивана, ногой опрокинув стакан с яблочным соком, стоявший на журнальном столике. Мама начала ругаться и Леон закричал еще громче. Обычно Зое немедленно подскакивала на ноги и утешала младшего брата, чтобы мама могла уйти на кухню (в ванную, или на балкон...) и успокоиться. Но сегодня она спокойно встала, подошла к двери и, скрестив руки, остановилась.

- Что с тобой случилось? - с укором сказала мама, когда Леон с ревом бросился мимо Зое из комнаты и так громко хлопнул дверью в свою комнату, что задрожали зеркала шкафа в гостиной. - Ты злишься, потому что я запрещаю тебе тренироваться, да? - мама вскочила на ноги и потерла лоб. - Господи, у меня нет больше сил терпеть весь этот цирк! - простонала она. - Завтра утром у меня учебное мероприятие, мне нужен покой, иначе я сойду с ума!

Вот тебе и : "у тебя свободна следующая суббота",- подумала Зое. Но как ни странно, она не удивилась. Еще более странным было то, что ей даже не хотелось себя как-то защитить

- Ко всему прочему, мне нужно будет подумать, где взять денег на детский сад, - продолжала мама. - Доктор Рубио продает дом и уезжает. И он так запросто мне это говорит - по телефону. Он уже нашел маклера, а мне останется только помочь упаковать ему чемоданы. А потом: "Пока, спасибо, на этом всё, Гизела!»

Внутри Зое что-то сместилось. Она смотрела на мать примерно также как на Давида сегодня: как будто сидит вдалеке и смотрит на сцену. Зое увидела там женщину, которая в семнадцать лет родила дочь, и теперь всех и каждого обвиняла в том, что столько упустила в жизни, которая постоянно куда-то сбегала - на работу, на балкон, на учебное мероприятие, к доктору Рубио - в любом случае куда-нибудь подальше от дома.

- Я действительно злюсь, да! - спокойно ответила Зое. - Но не потому, что ты хочешь запретить мне тренировки. А потому что ты делаешь это по ложным соображениям. Я злюсь, потому что ты жертвуешь моим временем, чтобы чувствовать себя матерью-мученицей, вместо того, чтобы попросить о помощи. Больше того, я просто в бешенстве, потому что ты полностью сваливаешь на меня свои проблемы. Я чувствую себя так, словно я в тюрьме! Я не мать Леона, мама. И не твоя лучшая подруга, на которую ты можешь свешивать свои проблемы! Неважно, подпишешь ты бумажку госпожи Талис или нет, я буду ходить на тренировки!

Это был первый раз, когда Зое увидела, что ее мама потеряла дар речи. Ей было жаль ее, но одновременно она чувствовала огромное облегчение, как будто сбросила невероятно тяжелый груз.

Рубио снова не ответил на мои сообщения. Его телефон был то занят, то отключен. Поэтому я решил заняться делом и отослал Гизмо фотографии. После чего пробежался по городу, где оставил рядом с другими метками свое "Джил" и нацарапал карандашом несколько разъяснений и вопросов. Пару часов я провел в метро, в поисках "Мисс Андерграунд". Ей я тоже оставил послания. Если она меня видела, то откуда-то, где я ее не видел. Ну что ж, это все-таки была ее территория. Сделав все дела, я купил в дешевом супермаркете упаковку гуляша и проглотил его, просматривая новости на вокзальных экранах. Конечно, Зое не не выходила у меня из головы, но по какой-то причине я так и не смог пойти к ней.

Когда я вышел на поверхность, было уже темно. Гудели огни города, я слышал взмахи крыльев мотыльков, "флиртовавших" со светящейся вывеской лавки с кебабом. Без особой надежды я снова набрал номер Рубио, и был слегка шокирован, когда он в самом деле взял трубку.

- Рубио?

Видимо у меня был растерянный голос, потому что я услышал хриплый, басистый смех, перешедший в кашель.

- Смотри, не наделай в штаны, парень, - сказал он. - Хорошо, что ты позвонил. Я как раз пишу тебе сообщение.

После этих слов я готов был поклясться, что говорил не с Рубио. Он никогда не был таким приветливым.

- Ты слышал? Маркус мертв, - сказал я.

- Знаю. И он не последний. - Смирившийся вдох. - Но меня это не касается. Чемоданы собраны. Пришло время сменить город.

- Ты сваливаешь? - воскликнул я.

- Разумеется. И если у тебя есть мозги, ты тоже исчезнешь. Другие не стоят того. А вот ты... Вобщем: найди себе безопасное место.

- От кого мне прятаться?

- Это важно? - пробормотал он.

Насчет этого он бы мог сказать еще очень много, если бы не пронзительный звонок в дверь, раздавшийся в этот момент и чуть не разорвавший мне барабанные перепонки.

- Внимательно прочитай мое сообщение, - устало сказал Рубио. - Прощай, сказочник.

- Рубио, что, черт возьми...

Он исчез. Просто положил трубку. Когда я вновь набрал его номер, автоответчик сообщил мне, что абонент не доступен. "Звонок в дверь",- подумал я. - Значит, он дома. Если конечно это позвонил не таксист, чтобы отвезти его в аэропорт."

Я посмотрел на часы. 22:37. Следующая электричка до Линденплатц через две минуты.

У меня возникло нехорошее предчувствие, когда я вышел на площадь. В тени мне померещился Юлиан, но это был просто какой-то пьяница, шедший домой держась за стены домов. В кафе за компьютером сидел полуночник. Посмотрев вверх, на окна Рубио, моя смелость куда-то испарилась. Они были темными. А когда я подошел к двери, оказалось, что табличка с его именем исчезлa. Квартиры под и над ним тоже были без фамилий. Звонок звенел бесконечно долго, так долго, что я сам уже не мог выносить этот звук. Если бы он был дома, то уже давно отключил бы его, или сошел с ума от этого звука.

- Черт! - прошипел я и позвонил Гизмо.

- Ну, что, успокоился? - спросил он. - Я как раз сейчас загружаю твои фотографии. Ты где?

- Возле дома Рубио. Он позвонил мне. Кажется, он тоже хотел собрать вещи и исчезнуть. Слушай, посмотри мою почту. Там должно быть сообщение от Рубио.

Быстрые щелчки мышью.

- Пароль? - спросил он.

Я слегка помедлил. Ладно, уже было неважно, что Гизмо получит доступ к моей почте.

- НомадЕ92. Н и Е большими буквами.

Щелчок.

- Ничего нет.

- Посмотри еще раз! В папке со спамом!

- Нет,- сказал Гизмо.

Я выругался.

- Мне за тобой приехать?

Невероятно, но факт: в голосе черствого и безразличного Гизмо слышались легкие нотки беспокойства.

Я взглянул наверх, на фасад дома. С этой стороны он был гладким, однако над вторым этажом был выступ. Если бы я забрался вверх по соседнему дому и запрыгнул на этот выступ, то может быть мне удалось бы перебраться к главному фасаду и заглянуть в окно Рубио.

- Не нужно, - ответил я и не удержавшись, добавил: - Ты же знаешь, киллер сам справится. Я тут еще осмотрюсь вокруг, а потом исчезну. Позвони мне сразу, как только придет сообщение!

Я снял обувь и куртку и сложил все на порог. После чего стал искать угол, откуда меня не было бы видно. Днем делать такое было бы рискованно, но даже ночью были шансы, что кто-нибудь заметит меня висящим на фасаде. - Риск,- прошептал я, оперся на мусорный контейнер у противоложного дома и оттолкнулся. Мои ногти впились в штукатурку, я зацепился ногами, найдя трещину в цементе и подтянулся наверх. Ощущения тут же сгустились. Сам того не желая, я готов был признать, что наслаждался лазаньем. На третьем этаже я ухватился за подоконник, прикинул расстояние до дома Рубио и прыгнул. Ногти поцарапали бетон, но я удержался.

Чтобы добраться до окна, мне нужно было перестать прятаться и повернуть за угол к переднему фасаду. Выступ давил на грудину. Я смотрел сверху на Линденплатц - станция метро выглядела как воронка-ловушка муравьиного льва, терпеливо ожидающего, когда прохожие упадут в пропасть. В кафе официантка сосредоточенно мыла пивные стаканы. Отлично.

Я осторожно продвинулся над выступом к окну Рубио. Мой вес переместился на суставы пальцев рук и ног. Добравшись до выступа, я тщательно зацепился правой ногой и раскачиваясь повис вниз головой. Теперь меня освещал уличный фонарь. Не хватало только цирковой музыки.

В комнате было темно, однако мне хватало уличного света. Кошачьи глаза с усилителем остаточного света: тапетум лусидум. Поначалу я испугался, когда увидел светящиеся глаза, уставившиеся на меня, но потом понял, что это была всего лишь маска леопарда с перламутровыми глазами, висевшая над дверью.

Внизу, справа на окне, красовалась клейкая пломба. Невероятно, но факт: Рубио установил пуленепробиваемые стекла. Впервые я понял, насколько сильно он боялся. Я сосредоточился и вновь заглянул в "царство" Рубио. Большая комната. Если он действительно уехал, то взял с собой не очень много вещей. На стенах еще висели картины, на полке множество книг, рядом с дверью стояла полка со множеством книг и мелких скульптур. А прямо под окном - нетронутая кровать с гладко расстеленным покрывалом. Мое настроение упало ниже плинтуса. Не было никаких сомнений: он уехал.