Взглядом я ищу в толпе своих родителей. Конечно, они не отдадут меня, словно какую-то старую одежду. Но вот они, стоят рядом с другими, и повторяют хором «Аминь». Я прекращаю на них смотреть и сосредотачиваюсь на своих ногах, решая, что собираюсь сбежать. Я сбегу отсюда при первой же возможности.

— Ноэль.

Мое имя произносится задолго после того, как они начали. Я нахожусь в конце очереди с другими «плохими» девочками. Толчок в спину заставляет меня двигаться, когда я иду туда, куда выходили остальные. Поднявшись на помост, я вижу сидящих в зале как на ладони. Они выглядят такими счастливыми, но мне никогда в жизни не было так грустно.

— Джозеф Фергюсон, эта женщина — твоя избранница. Принимаешь ли ты этот дар от нашего Господа?

Мальчик со светло-зелеными глазами и слегка кудрявыми волосами смотрит на меня, как на чуму. Он один из самых больших мальчиков в очереди и, должно быть, он тоже «плохой», раз стоит сзади. И особенно плохо то, что Бог дал ему меня.

— Принимаю, — говорит он.

От злости в его взгляде меня начинает тошнить, и у меня внезапно возникает сильное желание помочиться. Я скрещиваю ноги, пытаясь сдержаться, и раскачиваюсь взад и вперед. Я больше ничего не слышу, не могу думать. Большой мальчик тащит меня с помоста вниз через толпу прихожан, и как только мы оказываемся снаружи, он останавливается, возвышаясь надо мной и ругаясь себе под нос.

— Ты ужасная, плохая маленькая девочка, и я не хочу тебя, Ноэль. Ты слышишь меня? Лучше оставь меня в покое, я здесь не останусь.

— Я тоже, возьми меня с собой, — умоляю, буквально падая на колени.

Он оглядывается вокруг и поднимает меня прежде, чем нас заметят.

— Пойдем, мы должны все исправить.

Он очень быстро идет к домам, находящимся посередине между домов мальчиков и девочек, домам мам и пап

— Тебе лучше не быть плохой, да поможет мне Бог, Ноэль, — рычит он, когда мы заходим в маленькую пустую комнату.

***

Меня будят звуки кухни, за которыми следует запах жареного бекона и аромат кофе. Когда я открываю глаза, комната освещена ранним утренним светом. Огонь в камине превратился в кучку тлеющих углей, и я дрожу от холода моих снов.

— Доброе утро, Ноэль, — с улыбкой приветствует меня дедушка.

— Доброе утро.

— Ты намочила постель? — шутит он.

— Гм, Холли долго не было, и я просто уснула у огня.

— О, ты не должна лгать, утром я поймал гостя Холли, украдкой выходящего из спальни. Хочешь кофе? — спрашивает он. Тембр его голос никогда не меняется, вы не можете понять, что он чувствует, когда что-то говорит.

— Ага, — я встаю, потягиваясь, мое тело занемело от того, что я всю ночь спала в кресле.

— Тогда давай. Нам еще нужно подобрать работу для твоего нового друга.

От напоминания о Кайле мой живот сделал сальто.

— Только не в конюшне, дедушка, пожалуйста,— прошу я, не желая, чтобы он находился рядом с Холли и ее любовником.

— Думаю, он мог бы заменить Феликса, пока тот в отпуске, если у твоего друга есть водительские права, и он знает, как устроен автомобиль.

Я и забыла, что у нашего водителя отпуск, и он уехал домой.

— Прекрасно, может ли он где-то остановиться? Он вроде как живет в своей машине, — спрашиваю я, сидя напротив дедушки за обеденным столом с дымящимся горячим кофе.

— Конечно, но, Ноэль, он же персонал. Не в главном доме.

Мой дедушка проводит границу между рабочим классом и нами, и она не должна быть пересечена.

— Именно это я и имела в виду, — немного резко отвечаю я, потому что в отличие от дедушки вижу людей, а не их банковские счета, семейную историю или чистокровность.

***

— Это ты устроила его на работу? — спрашивает Холли, когда мы идем к конюшне с остатками завтрака для ее дружка, который вылез из ее кровати и сразу пошел на работу.

— Типа того. Я имею в виду, он живет в своей машине, — пытаюсь придумать я правдоподобное оправдание.

— Ну, я никогда не думала, что доживу до того дня, когда какой-то парень привлечет твое внимание. Он нравится тебе, Ноэль.

Все потому, что она никогда не давала мне шанса. Каждого парня, ступавшего на землю Ирвинга, Холли прибирала к своим рукам.

— Может, немножко. Пожалуйста, не лезь к нему, Холли, хотя бы в этот раз. Пожалуйста.

Я чувствую необходимость попросить ее держаться от Кайла подальше.

— За какую шлюху ты меня принимаешь, Ноэль? — фыркает она. — Мне нравится трахаться с Хамфри, и если я решу выйти на охоту, то это произойдет на рождественской вечеринке, где я смогу оценить молодых людей из высших слоев общества на предмет потенциального мужа. Кайл весь твой, хорошо?

Мне удалось выбросить из головы эту глупую вечеринку, а также жуткую фигуру, стоящую на балконе и наблюдающую за мной.

— Хорошо. Едем кататься? И на этот раз я имею в виду лошадей.

— Гм. Не думаю, что смогу сейчас сесть на лошадь — моя девочка приболела, — говорит она, хватаясь за свою промежность и морщась.

— О, Боже, Холли, слишком много информации. Чем вы, черт подери, занимались? И для тебя же будет лучше, если вы не делали это на моей кровати, не то клянусь...

Она просто смеется, продолжая идти по дорожке к конюшне.

— Поехали, купим себе платья для вечеринки. Кайл может нас отвезти. — подмигивает она, и это неплохая идея, поскольку у меня нет ничего, что соответствовало бы тематике вечеринки.

— Неплохая идея. Иди, накорми своего секс-раба, и поедем.

Мы подходим к конюшне, и я останавливаюсь неподалеку, не желая быть свидетелем того, как она на него залезает.

***

Город кишит покупателями, пока мы идем из магазина в магазин. Я выбрала для себя платье в первом же, в который мы зашли. Оно было темно-красного цвета, мягко струящееся до пола, с цветочной гирляндой для волос. Элегантное и достаточно простое, которое не будет выделять меня. Однако Холли не удовлетворило ничего из того, на что мы смотрели. Судя по всему, поймать мужа на крючок означало одеться как высокооплачиваемая проститутка. Кто бы мог подумать? Мои ноги стали болеть, а сама я проголодалась и хотела пить, когда она наконец-то выбрала для себя платье бутылочно-зеленого цвета с пайетками, почти ничего не оставляющее для воображения.

— В приглашении было сказано «бал-маскарад», поэтому нам нужны маски, — говорит она, когда мы останавливаемся, чтобы купить по сэндвичу у уличного торговца.

— Я просто разрисую свое лицо — найти маску сегодня будет непростой задачей.

— О, хорошая идея! — к счастью, соглашается она, потому что я устала от покупок, людей и всего остального.

Когда мы возвращаемся к тому месту, где Кайл ждет нас в машине, в меня врезается высокий мужчина в темном пальто, заставляя меня поскользнуться на обледеневшем тротуаре. Рукой в перчатке он ловит меня и помогает снова обрести равновесие. Мгновенно на меня нахлынули воспоминания о том, как меня схватили и отвезли обратно к Последователям, в грязное место для наказаний, и я начинаю паниковать. Прежде чем я успеваю пнуть его и убежать, он целует мне руку, короткой бородой покалывая мою кожу, а затем уходит прочь с мужчиной, гораздо старше его по возрасту, о чем-то перешептываясь с ним на ходу, а я отчаянно пытаюсь отдышаться и не дать своему сердцу вырваться из груди.

— Кто это был? — спрашивает Холли, глядя на меня.

— Без понятия. Мы можем просто пойти, пожалуйста.

— Какой джентльмен, — говорит она.

Когда мы подходим к машине, Кайл вылетает из нее и открывает для нас заднюю дверцу черного «Роллс-Ройса», забирая наши пакеты, когда мы садимся внутрь. Он чересчур старателен, и его улыбка с ямочками застает меня врасплох каждый раз, когда мы встречаемся с ним взглядами в зеркале заднего вида.

Глава 7

Ноэль

24 декабря, канун Рождества

После пристального наблюдения за моей бабушкой в течение последних двух дней мы успешно нашли чулки сегодня утром. Сегодня канун Рождества, а в моей шкатулке лежит бриллиантовое кольцо. Мои руки дрожат, когда я смотрю на него, записка внутри заставляет мой живот делать сальто. Плотный картон, золотая монограмма и рукописное сообщение, как и каждый год. Только в этот раз все по-другому, в шкатулке нет угля, а все мои украшения он мне уже вернул.

Ноэль,

Давление и страх не сломили тебя, и ты научилась вести себя. Наконец-то ты достойна бриллиантов, а не куска угля. Я всегда знал, что ты драгоценный камень под грубой оболочкой.

С Рождеством, Ноэль. Я иду за тобой.

Целую,

Джул

К горлу подкатывает тошнота, и меня слегка качает, когда мои ноги становятся слабыми. Кто-то идет за мной — снова. Меня охватывает дрожь. Трясущимися руками я передаю записку Холли и бессильно падаю на пол. Страх и холод хватают меня за горло и выдавливают из меня жизнь.

— Мы должны рассказать об этом кому-нибудь, Ноэль, это больше не просто игра. Возможно, это твои родители.

Я мотаю головой. У меня нет другого объяснения, но мне не кажется, что это они. Они никогда не предупреждали, а просто хватали меня, когда была возможность. Уже много лет с их стороны не было никаких попыток моего похищения. Я думала, что все прекратилось, и могла спокойно жить.

— Нет, не говори никому. Я не могу вечно сидеть взаперти и бояться, — говорю я, вытирая слезы и поднимаясь с пола. — Ты была права, я должна жить, но никогда не смогу этого сделать с записками, угрозами и плохими воспоминаниями. Бабушка с дедушкой сойдут с ума от беспокойства и запретят мне вообще все.

Взяв себя в руки, я принимаю решение.

— Нет, мы никому об этом не скажем. По крайней мере, до конца вечеринки. Я очень хочу туда поехать, — лгу я, но мне нужно время, и это единственное, что могу придумать, чтобы получить его. — Просто положи все обратно, пока нас не поймали.

Запихнув свои подарки обратно в чулки, мы прячем их в бельевой шкаф, в котором бабушка хранит постельное белье.

— Мне кажется, что это плохая идея, Ноэль.

— Так же, как и трахаться с персоналом, но я не говорю тебе, что делать, Холли. Оставь это, я не скажу им.