— Это длилось годами, Ноэль, и сейчас обострилось. Ты же смотришь криминальный канал и знаешь, чем это заканчивается!

Она явно расстроена, ее лицо краснеет, а руки сжимаются в кулаки.

— Я разберусь с этим по-своему, Холли. Замолчи, пожалуйста. Мне просто нужно еще несколько дней.

— Отлично, но в этот раз ты не можешь просто отпустить это. Завтра, когда мы откроем эти чулки, ты должна будешь все им рассказать.

— Хорошо, завтра, — говорю я, взглядом показывая ей заткнуться, когда мы собираемся войти в гостиную.

Все там, Майкл и его друзья играют в настольные игры, моя тетя вышивает с бабушкой, дедушка и отец Холли время от времени зачитывают вслух отрывки газетных статей. Это похоже на каждое Рождество, и я ненавижу это. Холли присоединяется к своему брату и его друзьям. Я не хочу играть, поэтому быстро ухожу, извинившись. У меня не так много времени, чтобы сделать то, что нужно.

***

Кайл в гараже, моет машину. Ужасная работа в такую холодную погоду. Увидев меня, он улыбается, и ямочки на его щеках делают его улыбку чем-то большим.

— Мне нужно, чтобы ты отвез меня в город, пожалуйста.

— Конечно, без проблем. Куда мы едем?

— Мне нужно узнать расписание автобусов и билет, и мне нужно, чтобы ты купил его для меня и чтобы никто не знал, куда я еду.

Он выглядит немного шокированным и ничего не может сказать, когда открывает рот в первый раз.

— Ты убегаешь?

— Да, убегаю. Завтра, — киваю я, открывая дверцу машины.

Я просто хочу уехать прежде, чем передумаю. Кайл садится на водительское сиденье и, повернувшись, смотрит на меня.

— Куда ты направляешься?

— Не знаю. Откуда ты?

— Чтобы добраться туда, понадобится не только автобус, но до того, как оказаться здесь, я останавливался в небольшом городке на побережье.

— Звучит хорошо, я поеду туда. — покажется вполне правдоподобным, что он купил билет в то место, откуда приехал и никто не догадается куда я поехала когда меня начнут искать.

— Тогда ладно. Не буду притвориться, что в этом нет ничего странного, и что я не боюсь того, что меня уволят.

— Тогда не притворяйся. Я позабочусь о том, чтобы тебя не винили. Холли с этим разберется. Не беспокойся.

Мы выезжаем за ворота, и пока едем по дороге, между нами наступает неловкая и тревожная тишина. Я вижу его взгляд на меня в зеркало заднего вида и злюсь, потому что никто не понимает страха того, что тебя выкрадут и обрекут на смерть. Отведя взгляд от его глаз в зеркало, я смотрю в окно.

***

— Она больна. Что-то не так. Ты должен ей помочь, — слышу я, как Джозеф умоляет человека, который избил нас за попытку сбежать.

— Бог исцелит ее, если она того заслуживает, мальчик. Мы не вмешиваемся, не для таких девочек, как она. Она должна просить Бога спасти ее.

— Тогда дай мне одеяло и разожги костер, пожалуйста, разреши нам согреться. Она может так умереть.

— Вы хотели покинуть свой теплый дом и эту общину, почему мы должны давать вам вещи, которые вы не заслужили? Ты знаешь, как это работает, Джозеф, я ожидал от тебя большего, сын.

Деревянная дверь захлопывается, и я слышу, как он плачет. Слишком слабая, чтобы открыть глаза, я слушаю, как человек, который должен владеть мной, разваливается. От лихорадки у меня появляются галлюцинации, затем судороги. Вряд ли я доживу до утра. Жизнь уходит из моего тела медленно и мучительно. Все, что я чувствую — это агония и холод.

— К черту это, — бормочет Джозеф.

Слышу, как входная дверь открывается и закрывается, впуская внутрь еще больше холодного воздуха.

Спустя долгое время он возвращается и поднимает меня с пола на руках. Он горячий, словно огонь в камине, и тяжело дышит, когда быстро идет.

— Что бы ни случилось, Ноэль, я пытался. Я, нахрен, пытался. Просто веди себя тихо, не кричи, и я тебе помогу. Хорошо, малышка? — тихо шепчет он, укладывая меня и, открыв глаза, я вижу, что мы находимся в одном из рабочих тракторов, которые они используют в полях, а на Джозефе форма охранника и винтовка. — Нам просто нужно выехать на дорогу, тогда я тебе помогу.

В ту ночь мы сбежали, и после этого я возвращалась в общину несколько раз. После того, как Джозеф доставил меня в больницу, полиция забрала его, а за мной приехали мои бабушка и дедушка и отвезли меня обратно в Ирвинг-Холл.

***

Машина останавливается на автобусной станции, и Кайл открывает мне дверь. Он выглядит расстроенным, но прячет это за натянутой улыбкой, которая не касается его глаз. Протянув руку, он помогает мне выбраться из машины, и мы подходим к стенду с расписанием движения автобусов, где Кайл просматривает список пунктов назначения и времени.

— Вот это место, тебе придется ехать двумя автобусами.

Я смотрю на стоимость билетов. В любом случае, я взяла с собой достаточно денег, чтобы купить больше одного.

— Можно вопрос?

— Думаю, да.

— Могу я пригласить тебя в тот паб через дорогу и угостить напитком, прежде чем ты это сделаешь?

Мне бы не помешало немного храбрости из бутылки, поэтому я киваю головой. Глаза Кайла загораются, и он пытается скрыть улыбку.

— Я не собираюсь пытаться переубедить тебя, мне просто грустно, что у меня не будет возможности побыть твоим другом.

Нежно взяв за руку, он ведет меня через дорогу. На разделительной линии мы останавливаемся и пропускаем движущиеся машины. В пабе Кайл выдвигает мне стул и садится напротив меня. Именно тогда я действительно замечаю, как его волосы падают ему на глаза и что его щетине несколько дней. Он грубо, по-мужски красив. Мои ладони потеют не только от беспокойства и страха, которые я все время ношу с собой, но и от того, как он смотрит на меня.

— Что ты хочешь выпить? — спрашивает он меня, когда к нам подходит официант.

— А ты? — интересуюсь я его в свою очередь.

— Кофе — помнится, я за рулем.

Смеюсь над его сарказмом.

— Я буду то же самое, пожалуйста.

— Уверена? Ты можешь заказать все, что угодно, Ноэль.

— Уверена.

Официант стоит у стола с ручкой наготове.

— Два кофе, пожалуйста. С горячим молоком. Спасибо.

Я обращаю внимание на то, как вежливо он разговаривает с официантом. Его манеры и деликатность заставляют меня улыбнуться. Моя семья — суровые люди, обладающие привилегиями и правами. Этот парень не похож на нас. Он ловит меня на том, что я смотрю на него, и я чувствую себя немного виноватой, но, в то же время, рада тому, что он меня поймал. Его зубы белые, а нижняя губа слегка потрескалась от мороза. Мне хочется протянуть руку и прикоснуться к ней, почувствовать ее шероховатость. Вместо этого я, немного наклонив голову в сторону, просто наблюдаю за ним.

— Почему ты убегаешь, Ноэль?

— Потому что боюсь, что если останусь, случится что-то плохое.

Мой голос звучит мягче, чем обычно, а взгляд все еще устремлен на его губы.

— Как ты думаешь, что может случиться? На что ты смотришь? — спрашивает он, откидываясь на спинку стула.

— На твои губы, — отвечаю я машинально и прикусываю язык. — Я боюсь того, что влюблюсь в своего водителя и попаду в беду.

Засмеявшись, он скрещивает руки на груди и краснеет.

— Действительно? Хм, — подняв бровь, говорит он, а затем подается вперед, к тому месту, где я опираюсь локтями о стол, приближаясь ко мне так близко, что я чувствую его запах. — Звучит не так уж плохо, Ноэль. Возможно, тебе стоит остаться.

— Возможно, тебе стоит бежать со мной.

Кто я такая и что творю?

— Это приглашение присоединиться к тебе в твоей поездке?

Нет, черт, да — возможно. Я идиотка, которую нельзя допускать к людям, особенно к красивым мужчинам с сексуальными улыбками и мускулистыми руками.

— Эм-м, я... — у меня нет слов, потому что я идиотка. — Не знаю.

— От чего ты бежишь на самом деле? Только не лги.

— От моего прошлого, моих родителей. Какой-то сумасшедшего, который каждое Рождество присылает мне уголь. Я бегу от всего этого.

— Присылает тебе уголь? — конечно, он услышал эту часть. — Послушай, Ноэль, я не очень хорошо тебя знаю. В действительности мы только недавно познакомились, но по какой-то причине ты нравишься мне больше, чем следовало бы, потому что, давай посмотрим правде в глаза, такая девушка, как ты, разобьет мне сердце. Если ты серьезно, то я поеду с тобой. Потому что такая красавица, как ты, не должна сбегать в одиночку.

Его голос заставляет меня чувствовать тепло внутри. Мой здравый смысл кричит на меня, кричит так громко, что я не могу игнорировать его, но я предпочитаю не слушать. Почему? Потому что прямо здесь, посреди оживленного паба в канун Рождества мужчина собирается поцеловать меня.

Мой первый поцелуй.

Внезапно я смущаюсь и хочу отодвинуться, но не могу, потому что его рука обвилась вокруг моей шеи, удерживая меня. Эти немного грубые обветренные губы касается моего рта, и все остальное вокруг нас исчезает. Когда его язык касается стыка моих губ, мои глаза закрываются.

Не знаю, должна ли я впустить его, но у меня нет времени думать об этом, потому что, прежде чем я смогу это сделать, у меня просто нет выбора. Я касаюсь его языка своим, он на вкус как леденцы, и я хочу попробовать его снова. Кладу руку ему на щеку, чтобы почувствовать это, погрузиться в этот момент, когда кто-то поцеловал меня, когда я понравилась мужчине настолько, что он протянул руку через стол в многолюдном общественном месте и поцеловал меня. Тепло в моем теле от этой ласки превращается в жар.

Грохот ставящегося подноса пугает нас обоих, и Кайл отстраняется, а я опрокидываю солонку с перечницей, стоящие между нами. Я не знаю, куда деть свои глаза, но знаю, что сейчас я красная как рак, а мои ладони вспотели.

— Ноэль, — зовет он, и я смотрю на него. Взгляд его глаз теперь другой, и я хочу перелезть через стол и сделать это снова. — Это был твой первый поцелуй?

— Это было так плохо?

Мне безумно стыдно. Я хочу убежать куда-нибудь и поплакать, чувствуя, как слезы собираются в моих глазах, потому что знаю, что грядет горький отказ.

— Вовсе нет, но нам придется попробовать еще раз, если мы собираемся сбежать вместе.