На это губы Кея слегка изогнулись в улыбке. — А я разве не научил?

— Что?

Кей пожал плечами. — Все эти мужчины здесь… Пара других кандидатов, с которыми она все время была рядом, была на одном уровне, с которыми ей было бы легче связаться, не рискуя своим положением здесь. Но она выбрала тебя. И, судя по твоей реакции на все это, я бы сказал, что она нашла достойного мужчину.

— Джейни сейчас поднимает камеры, — объявил Рейн, входя обратно. — Она уже в пути. Алекс работает над тем, чтобы найти какие-либо записи о братьях Козловых на побережье Навесинк или в Джерси в целом.

— Хорошо, — сказал я, глубоко вздохнув. Я снова повернулся к Кею. — И давно ты этим занимаешься?

— Десять лет. Плюс — минус.

— Со сколькими женщинами ты работал?

— Десятки. Не меньше пятидесяти.

— Сколько из них умерло?

— Ты имеешь в виду находящихся под постоянным контролем, будучи спрятанными?

— Неужели Мейз станет изгоем?

— Нет.

— За десять лет.

— Одна, — сказал он, его тон был странной смесью печали и почти… решимости. Последовала долгая пауза, пока мы слушали, как хлопнула дверца машины. — Я не потеряю Мейз, — добавил он с той же решимостью.

— Хорошо, — сказала Джейни, врываясь в дверь с открытым ноутбуком в руке, Волк вошел следом за ней. — Я поймала ее, когда она подъезжала к вокзалу. Ну, блядь, влетела, вероятно, более точно. Она подъехала, посидела там пару секунд, затем подошла к автомату и заплатила за парковку. Она заперла ключи в машине. Пошла и купила билет куда-то…

— Филадельфия, — подсказал Кей.

— Если ты так говоришь.

— Ни один поезд отсюда не идет прямо в Филадельфию, — вставил Рейн. — Ей пришлось бы где-нибудь пересесть на другой поезд.

— Как бы то ни было, — поспешила продолжить Джейни, — именно это она и сделала. Она вышла на платформу и стала ждать. На самом деле в какой-то момент она на секунду согнулась пополам, — добавила она, нажимая кнопку, а затем поворачивая экран к нам, чтобы показать момент, о котором она говорила. Угол был спереди и немного зернистый, но я мог поклясться, что видел там искреннюю боль. — Тогда, очевидно, здесь все. Я работаю над тем, чтобы найти, куда вел этот поезд. Мы можем получить оттуда видеозапись. Я сомневаюсь, что с ней что-нибудь случилось в дороге… учитывая, что она была в поезде. Никто не мог вытащить ее из него без серьезной потасовки.

Я кивнул, молча соглашаясь, но не находя утешения в этих словах.

В течение следующих десяти минут не было ничего. Джейни работала, металл ревел из ее динамиков, и она рявкнула заказ на кофе, который я принес, просто чтобы было чем заняться. Когда я вернулся с ним и сел рядом с Джейни, одна из ее рук легла мне на колено и сжала. — Я не получала от тебя вестей после полуночи уже несколько недель, Репо, — сказала она, слова были загадочными для всех остальных в комнате, кроме, может быть, Волка. Но это много значило для нас. Когда она была в хорошем состоянии, с нормальными снами, я не слышал о ней после полуночи. Я знал, что это как-то связано с Волком. Поэтому, когда я не звонил ей неделями, она знала, что это как-то связано с Мейз. Хотя обычно я спал не лучше, чем обычно, у меня были другие дела, на которых нужно было сосредоточиться, поэтому мне не нужно было звонить Джейни.

У меня была Мейз.

Джейни знала, как это помогает.

Она чувствовала то же самое с Волком.

Я решил не анализировать, что это может означать.

Для этого будет время, когда я буду знать, что Мейз в безопасности.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Ренни, его лицо было закрыто, кулаки сжаты. Я уже встал, и Кей тоже, чувствуя, что что-то не так. А потом вошел Дюк, его рука обвилась вокруг шеи Лося.

— Угадай, кто подружился с парой гребаных русских? — спросил Дюк, отбрасывая Лося на пару футов в комнату, где он врезался в новый кофейный столик, который мы заменили после того, как Дюк и Ренни испортили первый своей дракой в ночь перед барбекю.

Лось попытался приподняться, но обнаружил, что его ладонь прижата к столу одним из массивных боевых ботинок Джейни. — О, я так не думаю, ублюдок, — сказала она, улыбаясь, когда Волк протянул руку и поднял его.

— Отвали от меня на хрен. Не твое дело, с кем я, блядь, разговариваю. Я не принадлежу вам.

— Забыл одну вещь, — сказал Рейн, проходя через комнату. — Мейз все еще принадлежит этому MК. По крайней мере, пока я не решу иначе. Так что ты замахнулся на ее гребаную безопасность, а значит ты посягнул на нас и нашу безопасность. Так что в твоих же, черт возьми, интересах выложить все, что ты знаешь, или я позволю этим двоим, — сказал он, махнув рукой в сторону меня и Кея, — увести твою задницу вниз, где никто не услышит, как ты кричишь, и разорвать тебя на гребаные клочки. Тебе все ясно?

— О, ты можешь говорить страшные и плохие вещи. Я был здесь шесть гребаных месяцев. Ты не сделал ни хрена такого, что было бы хоть немного чертовски пугающим.

О, черт.

Это были чертовски неправильные слова, чтобы сказать их Рейну.

Видите ли, Рейну не нужно было часто использовать кулаки. Он не был его отцом. Ему не нужно было вызывать уважение насилием, он делал это страхом. Потому что те из нас, кто когда-либо видел его в действии, с пистолетом, с ножом, с голыми руками, да, мы знали, что он не был кем-то, кого вы провоцировали. И Лось испытывал его.

Рейн должен был справиться.

И Лосю повезло бы, если бы он смог есть через соломинку.

Я не собирался лгать. Мне не терпелось увидеть, как этот ублюдок будет истекает кровью.

Он продал Мейз.

Именно из-за него ей пришлось бежать.

Именно из-за него она сейчас пропала.

— Но это не моя битва, — удивил меня Рейн, махнув рукой в мою сторону. — Ты ведь помнишь Репо, верно? Видишь ли, чего ты, блядь, не знаешь о Репо, так это того, что он становится немного… психопатом, когда что-то угрожает его идеалам о преданности. Ты с братом заключили соглашение, когда узнали, что клубный бизнес — это клубный бизнес, и вы никогда не должны говорить об этом. Видишь, теперь ты заговорил об этом. С гребаными русскими не меньше. Я думаю, что это может немного разозлить Репо. Но, видишь ли, что привело его сюда с этим тикающим мускулом на челюсти и сжатыми по бокам руками… да, это тот факт, что Мейз — его женщина. И ты, возможно, только что убил ее.

Если бы я не был так бледен и так до глубины души напуган тем, что с Мейз действительно что-то случилось, я, возможно, нашел бы выражение его лица комичным. Его глаза немного расширились, губы приоткрылись, руки поднялись перед ним в защитном жесте.

— Я не знал, что она твоя, — тут же возразил он.

— Ну, это чертовски плохо для тебя, потому, что мне плевать на то, что ты знал.

И с этим, тьма, которую я не знал в течение большей части десяти лет, настигла меня, бурлила внутри, пока она не стала большей частью меня, чем мой здравый смысл, моя потребность в самосохранении, мое желание больше не иметь кошмаров, которые не давали мне спать по ночам.

Волк отпустил Лося.

Я выпустил то, что было внутри, что удерживало меня в здравом уме.

И Лось увидел, насколько близкими, блядь, могут быть члены МК Приспешники.

— Нам нужно, чтобы он мог говорить, — прогремел голос Кея позади меня, схватив меня за обе руки и оттащив от избитой, окровавленной, ужасной версии Лося.

Я позволил оттащить себя назад, глядя на свои руки, костяшки которых сломали зубы Лося. Я вздохнул, разминая пальцы, чтобы убедиться, что они не сломаны.

— Поднимите его, — потребовал Рейн у Дюка, который двинулся, чтобы заблокировать дверь. Он наклонился и поднял с земли шипящего, плюющегося Лося. — Теперь ты расскажешь нам точно то, что, черт возьми, произошло с русскими, или ты будешь еще одним в списке трупов Репо.

— У них была гребаная фотография, — почти заорал Лось, вытирая кровь с верхней губы. — Она была блондинкой, но ошибиться в ней было невозможно. Они спросили, не видел ли кто-нибудь поблизости кого-нибудь похожего на нее. Сказали, что знают, что она останавливалась в соседнем мотеле.

— И что? — спросил Кей, словно чувствуя, что он сдерживается.

— А потом я сказал ему, что она здесь, но ему позвонили.

— Продолжай?

— Он почти ничего не сказал, ясно? — взорвался Лось, отпрянув от угрожающе приблизившегося Кея — Что-то насчет Трентона.

Кивок головы Рейна привлек мое внимание. — Отсюда поезда в Филадельфию не ходят, — сказал он, повторив то, что сказал ранее. — У нее была пересадка. Скорее всего, в Трентоне.

— Понятно, — сказала Джейни, уже выглядя рассеянной, когда она схватила свой ноутбук. — Привет, Ал, — сказала она своему компьютеру, вероятно, что-то вроде видеочата с Алекс. — Трентон.

— Понятно, — повторила Алекс.

— Ты говорил с Виктором или Русланом?

— Черт… Я не знаю, чувак…

— Костюм или повседневный? — спросил Кей.

— Костюм.

Кей кивнул и посмотрел на меня. —Виктор.

— Это хорошо или плохо? — Спросил я.

— Они оба убийцы, — сказал Кей, нисколько не утешая меня. — Но Виктор — холодный сукин сын. Руслан немного более расслаблен. И они не заподозрят, что она так хорошо обучена. Они будут ожидать, что она стала кроткой офисной мышью, какой была раньше, которая немного влюбилась в Руслана. Это может сработать в ее пользу, если он окажется ближе к тому, чтобы найти ее, если это так.

— Значит, мы все-таки направляемся в Филадельфию, — заключил я, раздраженный тем, что мы зря потратили время.

— Алекс нашла ее в Трентоне. Она сошла с поезда отсюда, а потом застряла там на вечно. Там была какая-то гребаная проблема с рельсами. Она здесь на камере, выглядит немного параноидально, но не очень испуганно. Оттуда она села на поезд, идущий, я полагаю, в Филадельфию.

— Должно быть, она не думала, что за ней следят, — заключил Кей. — Может быть, она увидела Виктора, когда возвращалась из продовольственного магазина, и привела план в действие. Она не позвонила, потому что была в ловушке и у нее не было телефона. Вы, девочки, уже нашли ее в Филадельфии?