— Работаю над этим, но не надейся. Станция на Тридцатой улице становится безумно оживленной. Она легко могла затеряться в толпе.

— У тебя был план, куда она должна была пойти, когда доберется туда?

— Да, она должна пойти к своему шкафчику, чтобы взять сумку и позвонить мне. Затем я должен был указать ей направление. Я не собирался задерживать ее в Филадельфии больше, чем на ночь, и только на одну ночь, если она слишком устала, чтобы сесть на другой поезд.

— Какого хрена вы, ребята, все еще здесь? — внезапно спросил Рейн, заставив меня вздрогнуть. — Иди за своей женщиной, убедись, что она в безопасности. Мы поговорим, когда ты во всем разберешься. Вот, — сказал он, заходя за стойку и хватая пару пистолетов.

Кей колебался, качая головой. — Я предпочитаю…

— Забери эти чертовы пистолеты, — потребовал Рейн, и Кей потянулся за одним из них. Я потянулся за двумя другими. Затем мы направились к двери.

— Я буду держать тебя в курсе, — крикнула Джейни. — Держи телефон заряженным.

Мы запрыгнули в гигантский внедорожник Кея и отправились в путь, Кей проверил свой телефон, как только развернул машину и моргнул фарами, чтобы выехать на главную улицу. — Какого хрена…

— Что? — спросил я, напрягаясь. Мы действительно не могли позволить себе больше плохих новостей.

— Мой гребаный телефон сгорел…

— Сгорел? — повторил я, потянувшись к нему, пока он пытался разобраться с ним и вести машину одновременно.

— Оставил его на гребаном зарядном устройстве в гребаной машине в эту гребаную жару, — прорычал он, хлопнув ладонью по рулю.

Блядь.

— Но она все еще может связаться с твоим офисом, — сказал я, потянувшись за мобильником. — Позвони им и скажи, чтобы дали ей этот номер.

Затем, приведя план в действие, мы поехали в Филадельфию.

Поездка была недолгой. Это заняло у нас где-то около двух часов, нам пришлось соблюдать правила дорожного движения, чтобы нас не остановили с кучей незаконного оружия с нами.

— С чего, черт возьми, мы вообще начнем? — спросил я, оглядываясь по сторонам, когда мы вылезли из внедорожника на улицу у станции.

— Во-первых, я удостоверюсь, что она взяла свою сумку. Затем… черт его знает. Я знаю, как ее зовут здесь, но отели не выдают информацию о гостях. Она не знакома с этой областью, поэтому не похоже, что она знала, куда идти, исходя из опыта.

Оказывается, она взяла свою сумку.

И когда Джейни позвонила позже вечером, чтобы сообщить последние новости, она увидела, как Мейз покидает станцию и садится в такси. Она получила номера, а затем отправила нас в офис таксомоторной компании, которая была заперта на ночь. Конечно, черт возьми. Нам больше нечего было делать, мы взяли еду и кофе и ждали до гребаных девяти утра, когда они снова открылись. Затем нам пришлось ждать еще час, пока появится босс, оставив нас с пугливой секретаршей, которая смотрела на нас так, словно мы постоянно были на грани того, чтобы наброситься на нее. Когда он в конце концов прибыл, мы попытались подкупить владельца, но он отказался. Затем, ну, я должен был засвидетельствовать значительные боксерские навыки Кея в течение следующих получаса, прежде чем мы, наконец, узнали имя водителя. А потом нам пришлось чертовски долго ждать, пока водителя вызовут с работы. Он был гораздо более откровенен с информацией, вероятно, из-за боксерской груши, которая была лицом его босса.

Он высадил ее, целую и невредимую, с немного грустным видом (его слова) в отеле «Крэнфорд» накануне вечером.

Немного приободрившись, мы направились туда. Подкуп немедленно подействовал на человека за стойкой регистрации гостиницы, и вскоре после половины второго дня после того, как она пропала, мы прошли по длинному коридору в номер, который она забронировала.

Кей постучал и позвал ее.

Я постучал и позвал ее.

Затем, желудок болезненно скрутило, я потянулся за ключом, который парень за стойкой был слишком счастлив передать. Дверь запищала и открылась, и мы вошли.

В пустую гребаную комнату.

Но это была не просто пустая гребаная комната.

Ее вещи все еще были там.

И там была какая-то драка, судя по беспорядку и разбросанным вокруг сломанным предметам.

— Черт, — закричал я, ударив кулаком в стену рядом с кроватью, чувствуя, как вся надежда улетучивается.

Я посмотрел на Кея, надеясь увидеть там что-то, какую-то надежду, план или что-то еще.

Но все, что я там увидел, было опустошение и намек на решимость.