— Ты думаешь, сведения надежные? — спросил я отца, и он кивнул.

— Тристан знает ее. Они двоюродные брат и сестра, а Роберто относится к нему как к сыну. Он – ключевая фигура. Доберись до него, и ты доберешься до нее.

— Да, но давай будем честными, он же не будет выставлять ее напоказ всему кампусу. — Энцо фыркнул. — Это не будет кто-то из его круга, это слишком очевидно.

— Добраться до нее, чтобы сделать что? — спросил Маттео.

— Сынок, — проворчал Мишель, бросив на моего отца извиняющийся взгляд. Маттео переступил тонкую грань между желанием защитить жизнь и желанием чего-то большего. В отличие от Энцо, он не был злым по своей природе, и в отличие от меня, он не находился в состоянии постоянного давления.

Так было со мной до нее. Мои мысли метнулись к Лине. Интересно, что она делает прямо сейчас, в эту секунду? Я хотел ее так чертовски сильно. На заднем сиденье моего байка. В моей постели. Подо мной.

Я хотел заполучить ее любым способом, но было бы нечестно, по отношению к нам обоим, тащить ее в этот мир.

Мир, где мы говорили об использовании невинной девушки, чтобы добраться до ее отца.

— Если нам нужно объяснять это тебе, Мэтт, то ты – не тот сын, которого мы вырастили. — Слова отца повисли в воздухе, тяжелые и наполненные смыслом.

Рядом со мной неловко заерзал Маттео. Я прищурился, почти не удивляясь, что отец хочет, чтобы мы решили эту задачу. В конце концов, именно поэтому мы и оказались в МУ. Это не только создавало иллюзию, что наша семья хочет более законного будущего, но и открывало для нас возможности быть в курсе событий. Дети имели обыкновение сплетничать. Особенно дети, такие пьяные и под кайфом от студенческой жизни. Но прошел год в колледже, и нашей информации, мягко говоря, не хватало. Мой отец и наши дяди, казалось, не слишком беспокоились. Победа над Роберто Капицолой означала конец игры. До тех пор, пока мы притворялись, посещали занятия и приносили немного денег с наших предприятий в кампусе и за его пределами, они были вполне счастливы.

— Мы справимся, — сказал Энцо. — Когда мы выясним, кто она, как далеко нам нужно зайти?

Воздух наполнился темной энергией, когда отец провел пальцем по стакану с виски.

— Делайте все, что угодно, лишь бы она сломалась. Она – недостающая часть головоломки. Доберись до нее, и у нас будет рычаг, необходимый для победы, — голос отца понизился на октаву. — Я видел, как Капицола проливал кровь своей искупленной души по всей Вероне. Он хочет Ла-Риву, тогда ему лучше быть готовым забрать ее из моих окровавленных сломанных пальцев, потому что это наш дом, а я не сдамся без боя.

Мужчины подняли бокалы, провозглашая тост за свой план. Энцо присоединился к ним, всегда слишком жаждущий, слишком нетерпеливый до того, чтобы замарать руки. На лице Маттео застыла маска неуверенности, но, тем не менее, он чокнулся бокалом с остальными.

Все выжидающе смотрели на меня. Однажды я буду так же сидеть здесь, в кресле моего отца, командовать и произносить тосты за мой план. Это было будущее, о котором я никогда не просил. Будущее, которого я не хотел. Я не хотел ни ответственности, ни власти. Испачкать руки – прекрасно. Я могу это сделать. Я мог проглотить приказ и довести его до конца. Я мог бы даже быть капо⁷ и иметь свою собственную стаю. Но я не хотел быть человеком, принимающим важные решения.

— Никколо. — Антонио Марчетти не любил, когда его заставляли ждать. Его жесткий, оценивающий взгляд остановился на мне, я поднял свой бокал и резко кивнул ему.

Возможно, я и не хотел такой жизни.

Но, так или иначе, такой была моя жизнь.

Потому что никто не покидал семью, разве что в мешке для трупов.

А уж единственный сын босса тем паче.