— Полегче, девочка, — рассмеялась моя лучшая подруга. — Что на тебя нашло?

Схватив ее за руку, я улыбнулась. Настоящей искренней улыбкой, и сказала:

— Давай танцевать.

∞∞∞

Мы танцевали, пили и танцевали еще. Выпив три или четыре бокала пунша, я переключилась на воду. Я была немного навеселе, но я не хотела напиваться; не в доме, полном друзей-футболистов Тристана и Скотта. Несколько парней попытались потанцевать с нами, но Нора быстро прогнала их. Вокруг громыхала музыка, воздух был густым от приторного запаха пота и спиртного. Но это было весело. Мне было весело. Веселее, чем когда-либо за долгое время.

— Я же говорила, что это хорошая идея, — прокричала Нора, перекрывая музыку, с небрежной улыбкой на лице. Маска скрывала ее глаза, но я знала, что от выпитого ей количества пунша они остекленели. В отличие от меня, Нора решила не переходить на воду. Но она заслужила это, мы обе это заслужили.

— Ладно, — уступила я. — Я могу это признать. Это весело.

— Я так и знала. — Она ударила кулаком по воздуху. — Я знала, что в тебе это есть. — Ее взгляд метнулся к высокому парню в маске Пьеро. Не было никаких сомнений, что взгляд его едва различимых глаз был прикован к моей лучшей подруге. Он поманил ее пальцем, делая шаг вперед.

— Все в порядке, — сказала я, слишком взволнованная, чтобы испортить ей удовольствие. — Ты можешь пойти потанцевать с ним. — Нора прикусила губу, переводя взгляд с меня на него. — Нора, это...

Слова замерли у меня на языке, когда чьи-то сильные руки обвились вокруг моей талии. Я оцепенела, воздух будто выбили из моих легких. Рот Норы приоткрылся, затем изогнулся в понимающей улыбке.

— Если что, я буду неподалеку, — произнесла она одними губами, наклонив голову туда, где ее ждал Пьеро.

— Я скучал по тебе. — От голоса Никко у меня по спине побежали мурашки. Мне хотелось обернуться и посмотреть ему в глаза, чтобы убедиться, что это действительно он. Но я не хотела разрушать чары. Его тело было твердым позади меня, его руки собственнически лежали на моих бедрах, пока он раскачивал нас в знойном ритме.

Я положила голову ему на плечо и спросила:

— Откуда ты знал, что это я?

Он также носил простую маску Пьеро, раскрашенную черными и золотыми мазками. Его губы скользнули по моим.

— Я узнаю тебя где угодно, Бамболина.

— Где ты пропадал всю неделю?

— Позже, — загадочно ответил он. — А пока пойдем со мной.

Никко взял меня за руку и повел прочь. Он, казалось, знал расположение дома, свернув в длинный коридор, который становился все темнее и темнее, все тише и тише.

— Куда мы направляемся? — прошептала я, мое сердце бешено колотилось о грудную клетку.

Я скучала по Никко. Всю неделю я искала его. Это не имело никакого рационального смысла, но всякий раз, входя в класс, я ловила себя на том, что ищу его. Надеясь хоть мельком увидеть. Я знала, что люди скажут, что я влюбилась. Глупая школьница, влюбленная в неуловимого таинственного плохого парня, который спас меня. Но дело было не только в этом. Я чувствовала себя привязанной к Никко. Необъяснимо связанной с ним. Может быть, потому, что он был так нежен со мной той ночью, но я не могла перестать думать о нем. Никко забрался мне под кожу, а теперь он был здесь, вел меня бог знает куда.

Впрочем, это не имело значения.

Я бы с радостью последовала за ним в глубины Ада, чтобы просто насладиться моментом.

Мы подошли в ту часть, которая, как я предположила, была задней частью дома. За окном виднелся большой двор, огромный бассейн и куча стульев, расставленных вокруг гриля. Никко отпустил мою руку и попробовал открыть дверь слева. Просунув голову внутрь, он прошептал:

— Все чисто.

— Все чисто для...

Он втащил меня внутрь, прижимая к стене. Луч лунного света лился в окно, освещая профиль его маски, когда он смотрел на меня сверху вниз.

Я с трудом сглотнула, воздух потрескивал от предвкушения.

— Никко... — Мои руки потянулись к нему, дрожащие пальцы вцепились в его черный свитер. Он плотно прилегал к его груди, мускулистым бицепсам. Я высунула язык, облизнув губы. Я вдруг почувствовала сильную жажду, мое тело было горячим, жаждущим, в раз лишившимся привычного спокойствия.

Может быть, все дело в выпивке.

А может, дело в том, что ты в темной комнате, одна, с Никко.

— Господи, Лина... — В его голосе звучала боль, слова звучали напряженно, а в голосе сквозило такое отчаяние, что мне захотелось все исправить. Чтобы облегчить то бремя, которое давило на него.

— Что... что такое?

Никко наклонился, провел носом по моему носу, заставив сотню бабочек разом вспорхнуть в моем животе, их крылья при этом дико хлопали. А потом он медленно развязал мою маску и снял ее, повесив на дверную ручку, прежде чем поднять свою на голову.

— Ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь? — его губы приблизились к моему уху, а голос был низким и хриплым... и чарующим. — Я не могу выбросить тебя из головы. Я хочу знать, где ты, что делаешь, с кем... ты. — Никко схватил одну из моих рук и прижал ее к своему виску, его глаза пригвоздили меня к месту.

— Бейли следил за мной? Я видела его вчера вечером и уверена, что видела его в кампусе. Ты... — Я проглотила эти слова. О чем это я? Никко не просил Бейли следить за мной. Это было просто смешно. И все же его губы изогнулись в злобной ухмылке.

— Он должен был быть незаметным.

— Значит, он следит за мной?

— Я предпочитаю думать об этом как о заботе о тебе.

— Но почему? Я не понимаю.

— Я чувствую эту иррациональную потребность защитить тебя, Бамболина, а мне пришлось уехать из города на несколько дней, чтобы позаботиться о некоторых... личных вещах.

— Значит, ты послал Бейли присматривать за мной? Разве он не похож на ребенка? Разве он не ходит в школу? — У меня голова шла кругом.

— Это не важно. Главное, что ты в безопасности.

Я ничего не понимала. Никко говорил так, будто я была в опасности. Но он не знал правды, не мог знать.

Меня охватило чувство вины. Между нами что-то происходило. Как несущийся на всех парах поезд, его уже было не остановить, а маршрут нельзя было предсказать, ведь поезд мчался навстречу неизвестности.

И ничто не могло его остановить.

Никко заслуживал знать правду. Прежде чем мы продвинемся дальше, он должен знать, кто я на самом деле. Но когда я попыталась придать этим словам форму, у меня ничего не получилось. Потому что мне было страшно. Моя душа до боли боялась потерять эту необъяснимую связь между нами. Я чувствовала, как эта связь скручивается и сжимается, скрепляя нас в единое целое.

Нора была с парнями. Она встречалась с ними. Она просветила меня по поводу бабочек и поцелуев, от которых сводило пальцы на ногах. Но она никогда не описывала ничего, что было бы близко к тому, что я чувствовала сейчас, в эту секунду. Я посмотрела в глаза Никко и почувствовала себя... как дома.

Возможно ли такое вообще?

Я прочитала достаточно любовных романов, посмотрела достаточно фильмов, чтобы понимать значение понятия родственных душ; того единственного человека во всем мире, предназначенного для тебя, и только для тебя. Но это была не более чем романтическая идея, придуманная великими писателями: Шекспиром, Уайльдом и Беккетом.

В реальной жизни такое было невозможно.

— Скажи мне, о чем ты думаешь, — выдохнул он в уголок моего рта.

— Ты веришь в судьбу, Никко? — поинтересовалась я.

— Не верил до встречи с тобой. — Его палец скользнул вниз по моей шее, отчего у меня вырвался тихий стон. Моя голова ударилась о стену с мягким стуком, каждый дюйм моей кожи вибрировал. — Что там говорил Мандрейк? Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали.

— Что это значит?

— Это значит, что я не должен тебя целовать, — прошептал Никко, его слова нежно ласкали мою кожу. — Это значит, что я должен выйти из этой комнаты и никогда не оглядываться. Это значит, что я должен поступить правильно и уйти от тебя, Лина. Вот что это значит.

— Но... — мой голос дрогнул, выдавая меня.

— Но я никогда не утверждал, что я хороший парень. — Он сделал ровный вдох. — Я не твой принц, Бамболина.

— Я понимаю тебя, Никко. Я вижу в тебе хорошее. И я хочу...

Остальные слова я не успела произнести. Губы Никко обрушились на мои, жестко, требовательно, оставляя отметины. Я задыхалась у его губ, пытаясь не отставать от заданного им темпа. Пытаясь удержаться на плаву, я тонула в нем. Его язык скользил по моему, его пальцы в моих волосах, его сильное, горячее тело прижимало меня к стене. Мои руки пробежали вверх по его груди, изгибаясь на его широких плечах, когда Никко усилил, углубил поцелуй. Он целовал меня с яростным отчаянием и желанием, от которого у меня подкашивались колени, и дрожало все тело.

— Господи, Лина, ты на вкус словно райский нектар. — Он придвинулся еще ближе, снова вжимаясь в меня бедрами под таким углом, что я буквально лишилась костей. Я чувствовала его, чувствовала, как его набухший член вжимается в мое лоно, пока я раскачивалась и извивалась, отчаянно желая почувствовать его внутри себя. Отчаянно желая, чтобы он ослабил боль, нарастающую во мне.

Убрав волосы с моего лица, Никко отстранился, чтобы посмотреть на меня. Кожа горела, тело превратилось в тугой комок нервов.

— Тебе это нравится? — спросил он, и я, прикусив губу, кивнула. — Черт, — тяжело сглотнул Никко, прежде чем снова взять мои губы в плен своих губ, заявляя на меня свои права. Клеймя меня каждым поцелуем и покусыванием, поглаживанием и очередным покусыванием. Никко продолжал раскачиваться в такт, заданный его поцелуями, одна его рука опустилась на мое бедро, после чего он обвил мою ногу вокруг своей талии. Сначала он вел меня медленно. Дразня и мучая. Но затем Никко изменил ритм своих движений, отчего я взлетела на неизведанные доселе высоты. Я буквально простонала его имя, требуя большего.