Девушки захихикали. Келли отвернулся от них с гримасой. Ничто не приводило его в замешательство больше, чем слабый пол. Их хихиканье означало, что они считают Джареда глупым? Они высмеивали его? Или, как Келли, возможно, они считали его дурачество скорее очаровательным, чем постыдным.

– Тебе надо поработать над движениями, – сказал Келли, как только девушки ушли за пределы слышимости.

– Я им понравился, – сказал Джаред, излучая уверенность. – Кроме того, не видел, чтобы пытался ты.

– Я позволяю дамам самим прийти ко мне, – Келли тут же возненавидел себя за притворство. Он должен был быть смелым, каким его считала мама. Кроме того, что он получит, изображая натурала? Если Джаред был заинтересован в нём, эта маленькая шарада пошлёт неверный сигнал. Раскрыться было бы более продуманно. Тогда Джаред сможет сделать то же самое, и они смогут, наконец, рассказать друг другу правду.

Да, верно. Келли вздохнул. Он уже знал правду. Джаред натурал. Не было ни единого шанса, что они будут вместе, но на время он мог хотя бы притвориться. Если он никогда не даст Джареду возможность его отшить, Келли может продолжать танцевать с собственными иллюзиями.

– Прости, приятель, – сказал Джаред, ошибочно истолковав причину его раздражение. – Я просто шутил. Кроме того, кто я такой, чтобы говорить? Когда у меня последний раз что-то было?

Келли усмехнулся.

– Когда твоя кузина пыталась тебя поцеловать.

Джаред поморщился.

– Не напоминай.

Они оба рассмеялись, но пока продолжали идти, Келли бросал взгляды на Джареда и думал, почему его друг всегда одинок. Конечно, у него был большеватый нос, и на лбу часто выскакивали прыщики, но помимо этих несовершенств он был совершенно нормальным. Если девушки этого не видели, это их потеря.

– Эй, мы никогда туда не ходим, – сказал Джаред, толкая Келли плечом и вынуждая его зайти в магазин.

Спустя мгновение Келли был окружён принцессами, пиратами и животными с человеческими лицами. В Техас приехал Диснейленд, или как минимум его сувенирная лавка. Он шёл за Джаредом, который поднимал различные предметы и делал язвительные комментарии. Келли едва слышал его слова, удивлённый количеством корпоративной пропаганды в таком маленьком месте. Он поднял свою камеру и сделал несколько снимков, чувствуя себя туристом в настоящем тематическом парке. Когда они сделали круг и вернулись обратно ко входу, его взгляд поймала куча плюшевых животных.

Иа – вечно депрессивных ослик из книг про Вини-Пуха. В детстве Келли он всегда нравился больше всего. В отличие от других маниакально смеющихся героев в детских историях, Иа казался намного более честным. Повернувшись к миру своим большим толстым задом, он будто говорил: «Приготовься, парень. Жизнь иногда может быть отстойной». Здесь это сообщение было громким и ямным. Плюшевому Иа даже больше не оставили его индивидуальность, поставив среди бесчисленных плюшевых клонов его самого. Оскорбления добавлял знак над ним, объявляющий о скидке в семьдесят процентов.

– Мы больше не хотим его, – сказал Келли, глядя через объектив фотоаппарата. – Забирай свой жалкий зад домой, – он сделал несколько снимков и собирался сделать ещё, когда его объектив заполнило обеспокоенное лицо.

Между ними и витриной стоял пожилой мужчина, подняв раскрытую ладонь, как звезда, скрывающаяся от папарацци.

– Простите, но мы не разрешаем делать снимки.

Келли опустил камеру.

– Почему нет?

– Политика компании, – сказал мужчина, по-прежнему держа руку поднятой.

– Это просто кучка плюшевых животных, – ответил Джаред.

– Нет, – поправил мужчина. – Это собственность компании.

– Что, если я куплю одного? – спросил Келли. – Тогда это будет моя собственность, и я смогу фотографировать его сколько захочу.

Мужчина колебался.

– Это верно.

– Тогда какая разница? – надавил Келли. – Если люди могут фотографировать их дома, это не такой уж большой секрет, чтобы его защищать. Наверное, можно найти сотни фотографий этих вещей на еВау.

Мужчина опустил руку и беспомощно огляделся вокруг. Затем, должно быть, ему пришла в голову другая мысль, потому что он выпрямился и фыркнул.

– Нельзя фотографировать магазин, – сказал он. – Политика компании.

Келли фыркнул.

– Пытаетесь не дать конкурентам своровать ваши удивительные маркетинговые секреты?

– Например, как ставить товары со скидкой у входа, – сказал Джаред. – Чтобы заманить покупателей.

– Или как включать мультики в конце магазина, чтобы завлечь детей дальше, чтобы они тащили за собой родителей.

– Или мелочёвка возле касс, – сказал Джаред.

Келли шутливо толкнул его локтем.

– Боже, до этого раньше никто не додумывался!

Мужчина переводил взгляд между ними, его лицо покраснело. Наконец, он с запинками произнес, – Мне вызвать охрану?

– Не трудитесь, – сказал Келли. – Мы как раз уходим.

Прежде чем они ушли, он сделал ещё один снимок, на этот раз раскрасневшегося лица мужчины.

– Я понятия не имел, насколько весело может быть с этой камерой, – сказал Джаред, пока они продолжали идти по коридору торгового центра. – Раздражает, когда ты направляешь её на меня, но я никогда не думал, что это выбесит других людей. Дай мне попробовать!

– Ни за что, – сказал Келли. – Она дорогая. Кроме того, тот парень был достаточно большим придурком, чтобы действительно вызвать охрану. Давай уйдём, пока они не пришли и не заставили меня удалить фотографии.

Они добрались до машины без приключений, что их почти разочаровало. Затем они захватили фаст-фуд через окошко для машин и катались по Остину, пока садилось солнце, не имея в голове конкретного пункта назначения и не волнуясь об этом. Свободы было достаточно. Никаких родителей, никакой школы. Никаких правил, за исключением дорожных, а время от времени Келли нарушил большинство из них. Пока машина двигалась, они были свободны. Джаред был ди-джеем, выбирая песни на плеере, подключенном к стереосистеме машины. Время от времени, когда его посещала какая-то случайная мысль, он выключал музыку, и они разговаривали.

Другими словами, вечер был идеальным. В понедельник, когда он вернётся в школу, другие, несомненно, будут болтать о большой вечеринке или о чём-то ещё. Келли просто скажет, что они с Джаредом катались по городу, но это не передавало то, каким потрясающим было это время. Проводить время вместе было приятно. Вот так просто. Судя по частым улыбкам, которые бросал ему Джаред, он чувствовал то же самое.

Так что, может быть, у них не было шанса на физическую близость, но наверняка по этой причине Джаред был одинок. Ни одна девушка не могла предложить ему такое общение, как Келли. Помимо сексуального напряжения, Джаред, наверное, не чувствовал, что что-то упускает. Келли определённо не чувствовал. Секс вместе был бы потрясающим, но у них уже было всё остальное.

Содержимое бензобака испарялось с течением вечера. Ни у кого из них не было налички, чтобы заправиться, так что они поехали обратно домой к Келли. Он надеялся, что кто-то из его родителей утром возьмёт машину по работе и снова её заправит. Иначе ему придётся её толкать, чтобы куда-то добраться.

Поднявшись в комнату Келли, они смотрели телевизор, сложив двуспальную кровать как диван. Наткнувшись на вторую часть мгновенно забытого боевика, они выключили телевизор. Джаред упал на спину и уставился в потолок. Келли сидел, скрестив ноги, и наблюдал за ним, сдерживая желание схватиться за свою камеру. Белая рождественская гирлянда, которую он повесил в углу, была единственным источником света. Тени на лице Джареда придавали ему более задумчивый вид, чем обычно, но когда он заговорил, его слова не вписались в настроение обстановки.

– Хотел бы я быть самым быстрым человеком в мире.

Келли хохотнул.

– Зачем?

– Мне нужно выиграть это соревнование.

– Триатлон? – Келли покачал головой. – Почему ты так одержим им?

Джаред перевернулся лицом к нему.

– Потому что выиграть кучку ленточек и медалей недостаточно.

Келли бросил взгляд на свой ящик с бельём, где небрежно хранил собственные награды – все из них были за первые места, за исключением случаев, когда он позволял Джареду выиграть. Они с Джаредом оба любили соперничать, что их и свело. Келли переживал, что это может их и разделить. В последнее время энтузиазм Джареда начал исчезать. Единственный раз, когда Келли спросил почему, Джаред просто покачал головой. Всё изменилось, когда объявили триатлон, и Джаред снова нашёл огонь соперничества. Но только убедившись, что Келли участвовать не будет.

– Ты обижаешься на меня? – спросил Келли. – Знаю, я выигрываю много соревнований, но я не хотел…

– Это здесь ни при чём, – сказал Джаред. – Да, я хотел бы быть таким быстрым, как ты, но даже если бы я занял первые места в каждом соревновании в прошлом году, это не сыграло бы никакой разницы.

Келли нахмурил брови.

– Какой разницы?

– Для моего отца. Я думал, он будет впечатлён, но когда я бросил эти медали на стол, он просто кивнул и сказал: «хорошая работа». А затем начал снова говорить про Стивена.

– Твой брат, – Келли понимающе кивнул. Стивен был на два года старше и сейчас учился в Университете Техаса на футбольной стипендии и был принимающим игроком в «Лонгхорнс».

– Меня так достало жить в его тени, – сказал Джаред. – Я недостаточно сильный для футбола, и координация движений у меня отстойная, но я могу удирать. Я мог бы оставить брата в пыли, но для отца это не важно. Есть только Стивен и его тупой футбольный мяч. Особенно теперь, когда за ним бегают скауты большой лиги.

Глаза Келли расширились.

– Серьёзно?

Джаред кивнул.

– Ага. Ещё два года, и он, наверное, будет в чёртовой НФЛ. Но перед этим, всего раз, я хотел бы привлечь внимание своего отца. Ты видел кубок?

Келли видел, потому что три недели назад Джаред потащил его ко входу в школу, чтобы это увидеть. Там, в одном из стеклянных стеллажей, стоял кубок. Тренер Уотсон агитировал школьников вступить в официальный клуб триатлона, даже утверждая, что спортом можно будет заниматься факультативно. Отчаянно желая, чтобы на соревнования записалось как можно больше учеников, он выбрал чрезмерно украшенный кубок-катастрофу. Из бронзовой подставки поднималось три шеста, образовывая пьедестал, на котором стояла безбожная версия Святого Грааля – золотая чаша, дополненная закрученными ручками и тремя искусственными рубинами.