Лайза стояла перед ним, слёзы тихо и незаметно катились вниз по её опустошённому лицу.

Я обратился к Барри Копеку. — Он умирает?

— И да, и нет, — ответил Копек. — Он становится чем-то другим. Чем-то чудесным. Мы возвышаем его, трансформируем его в живой элемент, способный стать хозяином машинного сознания. Живое и неживое тело, для Искусственного Интеллекта из будущей временной линии. Он прибыл в Тёмную Сторону через Временной Сдвиг, скрываясь от могущественных врагов. Он хочет познать грех, а, особенно, жаркие и потные плотские ощущения. Он хочет узнать то, что знаем мы, люди и считаем само собой разумеющимся — всё многообразие радостей секса. Вместе Фрэнк и компьютер научат друг друга совершенно иным формам наслаждения. Он научит машину всем оттенкам эмоций, чувственности и тончайших удовольствий упадка. В свою очередь, машина научит его совершенно иным областям восприятия и понимания. Человек станет машиной, станет больше, чем машина, станет живым бессмертным компьютером. Металлический мессия новой Эры…

Лицо Копека наполнилось предвосхищением фанатика своей идеологии. — Почему люди ограничены быть только людьми, а машины — только машинами? Человеческое и нечеловеческое объединятся вместе, чтобы стать чем-то, намного превосходящим их обоих. Но, как и вся новая жизнь, это начинается с секса.

— Сколько было других? — спросил Мёртвый Мальчик. — До Фрэнка?

— Сто семнадцать, — ответил Копек. — Но Фрэнк — другое дело. Он не просто верит. Он жаждет этого.

— О, да, — сказал Мёртвый Мальчик. — Похоже, он поехал мозгами.

Лайза рухнула в обморок, её колени больно ударились о хрустальный пол. Её лицо стало перекошенным, жалким, наполненным ужасным знанием, когда все её подавленные воспоминания нахлынули одновременно. Она колотила по полу кулаком, снова, снова и снова.

— Нет! Нет, нет, нет! Я вспомнила… Я вспомнила всё это! Я пришла сюда, следуя за Фрэнком. За моим мужем, в Тёмную Сторону и по её ужасным улицам, весь путь сюда… Потому что я думала, что он изменяет мне. Я думала, что у него здесь любовница. Он не прикасался ко мне много месяцев. Я думала, что у него была с ней связь, но я никогда не подозревала такого… Никогда не думала, что он хотел… такого.

— Вчера она говорила то же самое, — сказал Копек. — Полная решимости увидеть своего мужа. Но, когда мы принесли его сюда и показали ей, она пришла в бешенство. Напала на компьютер. Нанесла небольшой ущерб, прежде, чем роботы выгнали её. Мы не позволили бы ей повредить Фрэнку или самой себе и через некоторое время она ушла.

— И она сама заблокировала воспоминания, — сказал я. — Потому что они были невыносимы.

— Как ты мог? — закричала Лайза на Фрэнка. — Как ты мог желать это? Оно не любит тебя! Оно не может любить тебя!

Фрэнк впервые пошевелился, его оставшийся глаз медленно повернулся, чтобы взглянуть вниз, на неё. Его лицо не показывало ни эмоций, ни сострадания к женщине, которую он любил и на которой не так давно женился. Когда он заговорил, его голос уже заключал в себе слабое машинное жужжание.

— Это — то, чего я желаю. Чего я всегда желал. Что мне необходимо… И чего ты никогда не могла мне дать. Я мечтал об этом многие годы… о плоти и металле, объединившихся вместе, двигающихся вместе. Думал, что это просто фетиш, никогда никому не рассказывал… Знал, что они никогда не смогут понять. Пока кто-то не рассказал мне о Тёмной Стороне, единственном месте в мире, где возможно всё — и я понял, что должен прийти сюда. Это место, где мечты осуществляются.

— Включая и все плохие, — пробормотал Мёртвый Мальчик.

— А как же мы, Фрэнк? — спросила Лайза, сквозь текущие по лицу слёзы.

— А что мы? — переспросил Фрэнк.

— Ты — самовлюблённый кусок дерьма!

Внезапно она снова поднялась на ноги, протянув к Фрэнку согнутые руки, двигаясь так стремительно, что даже роботы не среагировали достаточно быстро, чтобы остановить её. Она запрыгнула в гроб, ударила кулаком в отверстие на боку Фрэнка и погрузила руку глубоко внутрь него. Всё его тело забилось в конвульсиях, машины обезумели, а затем Лайза торжествующе рассмеялась, когда выдернула руку назад. Она спрыгнула на хрустальный пол, размахивая своим трофеем перед нашими лицами. Кровь обильно капала с тёмно-красной мышцы в её руке. Я схватил её сзади за руки, когда она истерично кричала своему мужу.

— Видишь, Фрэнк? У меня твоё сердце! У меня твоё лживое сердце!

— Забирай его, — ответил Фрэнк, снова став неподвижным и удовлетворённым в металлических руках своей возлюбленной. — Оно мне больше не нужно.

И машины уже двигали его, вытирая кровь и затягивая рану, заменяя сердце чем-то более эффективным. Пока компьютер колыхался, стонал и потел, Фрэнк вздыхал и улыбался.

Этого оказалось слишком много для Лайзы. Она снова упала на колени, рыдая навзрыд. Её рука раскрылась и раздавленная сердечная мышца упала на хрустальный пол, измазав его кровью. Она засмеялась, словно закричала — ужасный звук сходящей с ума женщины, прячущейся глубоко внутрь себя, потому что реальность оказалась слишком ужасной, чтобы её выдержать. Я дал ей кое-что вдохнуть из кармана плаща и через мгновение она заснула. Я осторожно опустил её, пока она не вытянулась на полу в полный рост. Её лицо было пустым как у куклы.

— Я этого не понимаю, — сказал Мёртвый Мальчик, искренне озадаченный. — Это — просто секс. Я видел и похуже.

— Не для неё, — заметил я. — Она любила его, а он любил это. Быть преданной и брошенной мужем ради другой женщины или даже мужчины — это одно, но ради машины? Ради вещи? Компьютер, который значил для него больше, чем вся её любовь, который мог делать для него то, что не могла она? Потому что для него было недостаточно простой человеческой плоти. Он отбросил их любовь, брак и всю совместную жизнь, ради секса с компьютером.

— Ты можешь что-то сделать для неё? — спросил Мёртвый Мальчик. — Мы должны что-то сделать, Джон. Мы не можем оставить её так.

— Ты всегда был немного сентиментальным, — сказал я. — Я знаю несколько вещей. Я вполне уверен, что смогу найти способ вернуть её назад тем же путём, каким она прибыла к нам и на этот раз позабочусь, чтобы воспоминания остались подавленными. Вообще никаких воспоминаний о Тёмной Стороне или «Кремниевых Небесах». Я заберу её назад в Лондон, разбужу и оставлю там. Сама она никогда не найдёт пути назад. Со временем она свыкнется с таинственной пропажей своего мужа и пойдёт дальше. Это лучшее, что можно сделать.

— А этот металлический мессия? — спросил Мёртвый Мальчик, сморщив свою бесцветную губу на Фрэнка в компьютере. — Мы просто отвёрнемся от него?

— Почему бы и нет? — сказал я. — В Тёмной Стороне никогда не было нехватки богов и чудовищ — что такое ещё один самозванный мессия? Сомневаюсь, что он будет хоть немного лучше других. В конце концов, он — просто технический фетишист, а это — просто грязная машина с идеями о высшем предназначении. Все носятся с сексом и никто — с любовью.

Вы можете найти в Тёмной Стороне абсолютно всё, что угодно — и каждый грешник находит свой собственный круг Ада или Небес.