В Тёмной Стороне очень мало призраков, как таковых. Атмосфера здесь настолько насыщена магией, сверхнаукой и повсеместными ужасными делами — всё это затапливает и заглушает все меньшие сигналы. Хотя всегда есть несколько упрямых душ, которым ничто не указ. Вроде Длинного Джона Болдуина, который допился до смерти в моём обычном баре, „Странных Парнях“. Свалившийся замертво, когда подносил ко рту последний стакан Яда Валгаллы и рухнувший на пол, всё ещё с улыбкой на лице. Владелец бара, Алекс Морриси, убрал тело, но, даже раньше своих похорон, Длинный Джон вернулся на своё родное место в баре, потребовав новую бутылку. Полдюжины неудачных экзорцизмов спустя Алекс сдался и нанял Длинного Джона, как сменного бармена и охранника. Длинный Джон пьёт воспоминания о старом пойле из пустых бутылок и наслаждается компанией приятелей-алкашей, как он всегда и делал (они — неразлучная компания в „Странных Парнях“). И, как говорит Алекс, призрак умнее сторожевого пса или охранной системы и гораздо дешевле.

Я чувствовал тонкую напряжённость в воздухе, неправильность, словно была причина, почему этот призрак не должен был находиться тут. Она была необычно сильным проявлением — никакой прозрачности, никакого истончения по краям. Обычно это означало сильный характер, когда она была жива. Она не вздрогнула, когда я взглянул на неё повнимательнее. Она была высокой, стройной брюнеткой, с аккуратно уложенными волосами и минимумом косметики, в длинном белом платье, настолько напоказ простом, что оно, должно быть, влетело в копеечку.

— Вы знаете своё имя? — наконец спросил я.

— Холли Де Линт.

— И что такая хорошенькая девушка, как вы, делает в подобном месте?

— Я не знаю. Обычно меня не замечали мёртвой в подобных местах.

Мы оба слегка улыбнулись. — Мог ли кто-то привести вас сюда, Холли? Мог ли тот человек…

— Убить меня? Возможно. Но кто мог меня знать в таком месте?

Она была права. Такая женщина не принадлежала этому месту. Поэтому я оставил её сидеть за столом и принялся нарезать круги по бару, вежливо опрашивая постоянных клиентов. Большинство из них не испытывало желания разговаривать, но я — Джон Тейлор. У меня есть репутация. Не очень хорошая, но это означает, что люди будут говорить со мной, даже если они не говорят ни с кем больше. Они не знали Холли. Они ничего не знали. Они ничего не видели, потому что пришли в подобный бар не за тем, чтобы интересоваться проблемами других людей. И они действительно могли не заметить призрака. Один из побочных эффектов чрезмерной выпивки — то, что она закрывает Взор, хотя вы можете закончить тем, что станете видеть несуществующие вещи.

Я вернулся к Холли, всё ещё терпеливо сидящей за столом. Я сел напротив неё и использовал мой дар, чтобы узнать то, что случилось в её недавнем прошлом. Слабые пастельные образы Холли появились по всему бару, время от времени мерцая там, где она пыталась говорить с людьми или просила помощи, или пробовала уйти и её отбрасывало назад. Я сосредоточился, разбирая различные образы, пока не нашёл память о последнем, что она сделала, когда была жива. Я встал из-за стола и прошёл по следу живой Холли, весь путь, в дальний конец бара, к туалетам. Она вошла в женский, а за ней я. К счастью, там больше никого не было, ни тогда, ни теперь, так что я мог без помех наблюдать, как Холли Де Линт открыла кабинку, села, а потом запила горсть таблеток изрядным глотком виски из бутылки. Она проделала это вполне систематически, без слёз или истерики, её лицо оставалось холодным и даже равнодушным, хотя глаза выглядели ужасно печальными. Она убила себя таблетками и алкоголем. Последний образ показал её медленное падение вбок, бутылка выскользнула из её онемевших пальцев, когда последний свет померк в её глазах.

Я вернулся в бар и снова сел напротив Холли. Она смотрела на меня пытливо и доверчиво. И что я мог сделать, кроме как сказать ей правду?

— Не было никакого убийцы, Холли. Вы покончили с собой. Можете сказать мне, почему…

Но она ушла. Мгновенно исчезла, пропала с лица земли, как лопнувший мыльный пузырь. Не осталось никакого знака, что кто-то только что сидел тут.

Поэтому я вернулся к барной стойке и рассказал Макси, что произошло, а он рассмеялся мне в лицо.

— Ты должен был сначала поговорить со мной, Тейлор! Я мог всё тебе о ней рассказать. Ты не первый незнакомец, к которому она подходила. Слушай, ты знаешь старую городскую легенду, где парень просто едет по своим делам, а потом видит женщину в белом, отчаянно сигналящую на дороге? Это хороший парень, поэтому он останавливается и спрашивает, что случилось. Она говорит, что ей нужно попасть домой, поэтому он везёт её, туда, куда ей нужно. Но эта женщина всю дорогу не говорит ни слова, а когда он наконец туда добирается, она исчезает. Парень по этому адресу рассказывает водителю, что эту женщину давно убили на дороге, но она продолжает останавливать водителей, упрашивая, чтобы они подвезли её до дома. Старая история, верно? Здесь то же самое, только наша женщина в белом продолжает рассказывать людям, что её убили, но не помнит, как. И когда наши добрые самаритяне узнают правду и сообщают ей, она исчезает. Пока не подвалит следующий олух. Тебе налить ещё?

— Разве ты не можешь чего-нибудь сделать? — спросил я.

— Я перепробовал всё обычное дерьмо, — ответил Макси. — Но она застыла намертво. Как думаешь, можно что-нибудь сделать? Эта маленькая сучка серьёзно вредит бизнесу.

Я вернулся к своему столу в углу, чтобы как следует подумать. Большинство людей просто уходили, обнаружив, что призрак был ничем иным, как повторяющимся циклом… Но я — не большинство людей. Мне было невыносимо думать о Холли, пойманной в ловушку в этом месте, возможно, навсегда.

Зачем бы женщине, несомненно имеющей все причины жить, убивать себя в таком притоне? Я поднял свой дар и снова пастельные полупрозрачные образы живой Холли заметались туда и сюда по тускло освещённому бару, коротко вспыхивая за разными столами, словно цветочная фея полуночи. У меня не заняло много времени понять, что был один столик, который она посещала чаще остальных. Поэтому я направился к людям, сидящим за ним и заставил их рассказать мне всё, что они знали.

Профессор Хартнелл был седовласым старым джентльменом в поношенном костюме. Раньше он был какой-то шишкой, но не помнил, кем. Игорь был бритоголовым кобольдом с большим количеством пирсингов, чем вообще возможно, сбежавшим из немецких шахт своего народа, чтобы повидать мир. Он был невысокого мнения о мире, но не мог возвратиться, поэтому поселился в Тёмной Стороне. Где никого не волновало, что он был геем. Третий выпивоха был потрёпанным старым русским, преданным Революции, но ужаснувшимся, чем стала его страна. Никто не говорил о ледорубе, торчащем из его затылка.

Они не знали Холли, как таковую, но они знали, зачем она пришла сюда. Она пришла в „Весёлого Калеку“, чтобы кого-то спасти. Кого-то, кто не хотел быть спасённым — её брата, Крэйга Де Линта. Он допился до смерти, прямо здесь в баре, прямо за их столом. Иногда в их компании, чаще нет, потому что единственная компания, которая его интересовала — это бутылка. Я опять использовал свой дар и сумел вытянуть несколько призрачных образов живого Крейга из прошлого. Худой, как щепка, поношенная одежда, кости, выступающие на его сером лице. Мёртвые, мёртвые глаза.

— Ты тратишь своё время впустую, сестрёнка, — терпеливо сказал Крейг Де Линт. — Ты знаешь, что у меня нет причины пить. Никакой великой раны, никакой ужасной утраты… Я просто люблю пить и меня больше ничего не интересует. Начинал во всех лучших местах и скатился до этого. Где и место таким, как я. Иди домой, сестрёнка. Тебе здесь не место. Иди домой. Прежде, чем с тобой случится что-нибудь плохое.

— Я не могу просто оставить тебя здесь! Должно быть что-то, что я могу сделать!

— А вот это и есть разница между нами, сестрёнка. Ты всегда думаешь, что можно что-то сделать. Но я понимаю, что дело проиграно, когда я один.

Сцена резко поменялась и Холли оказалась у барной стойки, яростно споря с Макси. Он всё ещё улыбался, когда говорил ей вещи, резавшие её, словно ножом.

— Конечно, я подстрекал твоего брата пить, конфетка. Это — моя работа. Это — то, для чего он здесь. И нет, меня не колышет, что он умер. Он умер, когда пришёл сюда по собственной воле — я просто помог ему на пути. Теперь или купи выпить, или убирайся с моих глаз. Меня ждёт работа.

— Я добьюсь, чтобы тебя закрыли! — сказала Холли, её голос ожесточился, её маленькие руки сжались в кулачки.

Он рассмеялся ей в лицо. — С удовольствием погляжу, как ты попробуешь, конфетка. Это — Тёмная Сторона, где каждый волен идти в Ад своим собственным способом.

— Я знаю людей! Важных людей! Деньги решают всё, Макси, а у меня их намного больше, чем у тебя.

Он шутя улыбнулся. — У тебя есть яйца, конфетка. Хорошо, давай поговорим. За выпивкой.

— Я не пью.

— Мой бар — мои правила. Хочешь говорить со мной — пей со мной.

Холли пожала плечами и отвернулась. Уставилась на стол, где умер её брат. Макси налил две рюмки из бутылки, а потом незаметно запустил что-то маленькое в стакан Холли. Он смотрел, улыбаясь, как Холли повернулась назад и осушила весь стакан только, чтобы отвязаться, а потом он улыбнулся ещё шире, когда вся выразительность покинула её лицо.

— Вот так-то лучше, — сказал Макси. — Маленькая мисс богатая сучка. Пришла в мой бар, грузишь меня, говоришь мне, что делать? Я так не думаю. Чувствуешь себя немного больше… внушаемой, не так ли? Хорошо, хорошо… Какой стыд с твоим братом. Тебе должно быть печально, очень печально. Так печально, что ты захочешь со всем этим покончить. Поэтому, вот тебе горсть полезных таблеток и бутылка бухла. Так ты сможешь покончить с собой, на задах, в туалете. Пока, конфетка. Не насори за собой.