- Ты не настолько наивна, - продолжает она. - Ты заглянула в глубины самого темного греха. Ты заглянула в бездну и была заклеймена ее мучениями. Я достаточно долго работала в системе. Я привлекла к ответственности некоторых из самых мерзких тварей. И ни разу я не была свидетелем трансформации. Или искупления. Есть только сломанные и еще более сломанные души. Этот мир не создает героев… он их ломает. Это только вопрос времени и давления, прежде чем каждый должен будет сделать окончательный выбор: жертва он или злодей.

Я с отвращением качаю головой.

- Ты видишь мир только своими глазами. И это хреновая перспектива.

Она улыбается.

- Даже святой Куинн был подвержен изъяну. Вынужденный пойти против закона, который он так добродетельно отстаивал. Кто остался в твоем маленьком пузыре, на кого не повлияло произошедшее?

Она уходит, ее хромота становится более заметной, оставляя меня наедине с моим стыдом. И я могу прочувствовать его до самой глубины. Когда нас заставляют взглянуть правде в глаза, мы остаемся с принятием или отрицанием. Я признаю, что сломлена. Я чувствовала каждый свой разлом, когда Вэллс бил меня. Каждый раз, когда он полосовал меня по лицу. Когда он изнасиловал меня… я сломалась.

И все же, «сломанная» - неудачная аллегория.

Искалеченная. Поврежденная. Дефектная. Все лучшие описания того, какой я видела себя с тех пор, как мой личный мир рухнул в ад. В эту бездну.

Я принимаю это, но есть одно качество, которое я больше всего отказываюсь признавать.

Жертва.

Когда Лена уверенно прислоняется бедром к дивану. Держа равновесие. Все под контролем… Я склоняю голову.

- Почему ты отослала своих людей?

При моем вопросе ее брови сходятся вместе.

- Чтобы мы остались одни, конечно же. Это не входит в перечень моих обычных дел…- она раскрывает лезвие и проводит им по тыльной стороне пальцев. - Но и ты не одна из моих типичных девушек. Однако каждая из вас нуждается во введении в бизнес. И мне нравится мое уединение для этой цели.

Она действительно любит себя слушать.

- Тогда у нас полно времени, - говорю я.

Оттолкнувшись от дивана, она размеренными шагами направляется ко мне. Она хватает меня за затылок, впиваясь ногтями в кожу головы, и прижимает лезвие к моей нижней губе. Я перестаю дышать.

- Я наблюдаю за клеймением всех моих девочек, - говорит она, проводя кончиком ножа по моей губе. - Этот импотентный ублюдок первым заклеймил тебя. Я ненавижу это. Я собираюсь уничтожить его метку и вырезать свою собственную на твоей плоти.

Все мое существо восстает против этой женщины. Мои вены наполняются остатками адреналина от аварии, но я делаю глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. Успокоить трясущиеся пальцы. В моей голове звучит голос Куинна, который говорит мне бороться.

- Наверное, я должна поблагодарить тебя, - с трудом выговариваю я.

Это вызывает у нее смущенный смех. Она прижимает лезвие к моей губе, пуская кровь.

- Должна. По крайней мере, ты это сделаешь, когда, наконец, найдешь реальное применение своим талантам.

- Нет. Я должна поблагодарить тебя за то, что ты дала мне выбор, - я оцениваю ее позу. Ее одежда, оружие, прическа, аксессуары - она гребаный агент ФБР с подготовкой, которая соперничает с моим коротким опытом, но я не планирую сражаться честно. - Без тебя я, возможно, никогда бы этого не узнала.

Я бью ее коленом в промежность и в довершение всего наношу удар локтем по ребрам. Она сгибается ровно настолько, чтобы я могла разорвать ее хватку и отбросить лезвие в сторону. Я перегруппировываюсь, готовясь к ее атаке.

Она жадно глотает воздух, задыхаясь, все еще чувствуя свои раны после аварии.

- Я не возражаю против вызова, - шипит она и облизывает губы. - Если тебе нравится бороться, борись. Все, что тебя заводит. Держу пари, Вэллс кончал, когда ты сопротивлялась, - она приблизилась на дюйм, держа лезвие опущенным.

Боже, она собирается содрать с меня кожу. Я отступаю назад, когда она делает шаг вперед.

- Так расскажи мне. Что ты знаешь? - спрашивает она, поддразнивая меня. А затем набрасывается.

Слишком медленно, чтобы отреагировать, и я чувствую силу ее кулака на своих зубах. Это все, что ей нужно - один удар. Сколько раз Куинн заставлял меня бежать. Уклоняться. Моя спина сильно ударяется об пол. От резкой боли раскалывается голова.

Лена наваливается на меня всем весом. Рука, которая только что жестоко наказала, гладит мое лицо.

- Мы закончили с играми? - она подносит нож к моему горлу.

Я делаю глубокий вдох. Каждое движение посылает мучительные вибрации в мой мозг.

- Ты знаешь, почему мы одни? - я вырываюсь. - Почему ты похитила меня сегодня утром, даже не обыскав? Почему ты не приказала своим головорезам обыскать меня? - Изгиб ее губ выдает ее раздражение. - Ты видела во мне жертву.

По комнате разносится грохот. Крики. Приглушенная стрельба.

Шум доносится издалека, но я использую этот отвлекающий маневр. Я хватаю ее за серьгу и дергаю, срывая серебряное кольцо. Затем наклоняюсь и вытаскиваю шприц из ботинка.

Ее пронзительные проклятия звенят у меня в ушах, когда я зубами срываю колпачок, а затем вонзаю иглу ей в шею.

- Не двигайся, - предупреждаю я.

Мой большой палец нависает над поршнем. Я чувствую ее дрожащее тело через шприц. Ее глаза, суровые и раскрывающие все ее порочные мысли, не отрываются от моих. Время тянется и бежит. Одновременно.

Вокруг нас раздается треск, когда выбивают дверь, но я не смотрю в ту сторону. Я не спускаю глаз с врага.

Я чувствую присутствие Куинна еще до того, как он произносит мое имя:

- Эйвери... - затем он оказывается рядом со мной, опускается на колени, направляя пистолет на Лену. - С тобой все в порядке?

Я прерывисто выдыхаю.

- Я в порядке, - вырывается из меня.

- У меня затекла шея, - подает голос Лена, ее взгляд метнулся к Куинну, а затем скользнул по комнате.

- Я не буду вынимать этот шприц, – я усиливаю хватку.

Ко мне приближаются шаги, и я мельком вижу Сэди, стоящую над нами.

- Эйвери, здесь агенты.

Ее предупреждение может означать две вещи: отпусти Лену или сделай это быстро.

- Как Карсон?

- Пока жив, - отвечает мне Куинн.

Пока жив. На сегодня. И если он не умрет, то все равно может пострадать от пагубных последствий. Я не ослабляю хватку.

Глаза Лены расширяются.

- Детектив, - подчеркивает она. - Ты не можешь этого допустить. Герои не убивают. Ты не мог нажать на курок, точно так же как не можешь позволить женщине, которую любишь, стать убийцей.

Мой взгляд метнулся к Куинну. Он сурово хмурится, и это обескураженное выражение его лица я никогда не перестану видеть перед глазами, если пойду на это.

Я стискиваю зубы, ярость и злоба обжигают мою кровь.

- Она уйдет. Она слишком глубоко в системе. А если нет... у нее есть внешние источники. Связи. Черт, это никогда не закончится.

Куинн опускает оружие.

- Тогда сделай это, - говорит он мне. - Покончи с этим.

Как только осознание захлестывает Лену, она бросается в попытке перехватить пистолет Куинна. Я нажимаю на поршень, наполняя ее вену тем же ядом, которым она заразила всех этих женщин — которым заразила меня.

И кое-чем еще.

«Трифекта» с большой дозой стрихнина - смертельная смесь, которая гарантирует, что получатель не проживет достаточно долго, чтобы сделать следующий вдох. Он отключает нервную систему, позволяя передозировке препарата подействовать в полной мере.

Когда я вливаю остаток препарата в ее кровь, ее глаза закрываются, слезы блестят на темных ресницах. Я вытаскиваю шприц и провожу большим пальцем у нее под глазом, стирая размазанную тушь. Затем толкаю ее на пол, прижимаясь к ее уху.

- Куинн - герой, а не я. Я – злодей, которого ты помогла создать, - я целую ее в щеку. Прощальный поцелуй, чтобы отправить ее в ад. - Увидимся на другой стороне.

Отодвигаясь, я нахожу взгляд Сэди. Она осознает последствия, когда Лена бьется в конвульсиях, изо всех сил пытаясь втянуть воздух в легкие. Когда ей это удается, и дыхательные пути наполняются рвотой, я действительно чувствую укол раскаяния. Хотя бы потому, что это мучительная смерть.

Лена была права. Все, что требуется, - это время и принуждение, чтобы превратить человека в монстра. Раньше я даже не могла прикоснуться к трупу моего похитителя. А теперь…Я остановила сердце, чтобы оно никогда больше не билось. Она также сказала, что ей удастся избежать разоблачения, потому что никто не поверит, что женщина способна на такое зло.

Что ж, я на это рассчитываю.

Гром шагов доносится за пределами комнаты. Куинн хватает меня за руку и притягивает к себе, прижимая мое лицо к своей груди. Его сердцебиение громкое и сильное, заглушающее крики и суматоху, которые начинаются вокруг нас.

Я не двигаюсь, предпочитая оставаться в его объятиях, пока федералы не возьмут меня под стражу.