Глава 23

Убрав со стола и умывшись, мы выходим на улицу.

Его лендкрузер стоит на подъездной дорожке, но Джош исчезает в деревянном сарае рядом с домом, поэтому я следую за ним. Меня удивляет увиденное. Как будто я вошла в мастерскую механика, с рядом автомобилей разных марок и моделей. Один поднимается над землей, у другой нет дверей и колес.

— Ты любишь машины, — говорю я, все еще оглядываясь вокруг.

— Да. Наверное, это еще одно мое хобби, — он обводит рукой сарай. — Мы с папой вместе реставрировали старые машины, а потом продавали их. Я все еще занимаюсь этим.

— Чувствую, что недооценила тебя, — говорю я.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты говорил, что я загадка. Я бы сказала, что ты полон сюрпризов.

— Ты просто не задаешь правильные вопросы, — он подмигивает мне и идет к задней части дома к стойкам с шинами и различными запасными частями. Находит необходимое, и возвращается туда, где я все еще стою, держа металлическую банку.

— Я действительно выбрала правильное место, чтобы сломаться, не так ли?

Он смеется.

— Мне нравится так думать.

Мы останавливаемся на заправке, потом возвращаемся к моей машине. Возможно, забыв заправиться по дороге сюда, вмешалась судьба. Кто знает?

Вернувшись в дом, я хватаю с заднего сиденья свою запасную куртку, прежде чем прыгнуть обратно в машину Джоша, чтобы поехать в город.

— Не могу поверить, что это было практически рядом последние пять лет, а я никогда не была здесь, — говорю я, когда мы пробираемся через потрясающий пейзаж.

— Мне нравится здесь, как и контраст города, поэтому я благодарен, что могу провести там много времени, — говорит он. Поворачиваюсь к нему лицом. — Мне повезло, что у меня есть лучшее из обоих миров.

— Думаешь, твоя мама навсегда останется в этом большом доме?

Он кивает, но даже со стороны я вижу печаль, мелькнувшую на его лице. Его руки сжимают руль чуть крепче, а плечи слегка приподнимаются. Он так беспокоится о своей матери, и я нахожу это милым. А еще меня мучает чувство вины за то, что я не скучаю по своей. Я не проронила ни слезинки, когда оставила ее и всех, кого знала, и редко вспоминала о ней. Это делает меня монстром?

— Она цепляется за этот дом, как будто от этого зависит ее связь с отцом, — он бросает на меня быстрый взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на дороге. — Не думаю, что это хорошо.

— Что это значит?

Он глубоко вздыхает.

— Она больше не живет.

Я делаю паузу, чтобы понять, что он говорит. Интересно, как она жила до того, как потеряла мужа?

— Чем занимался твой отец?

— Он был инвестиционным банкиром одной из крупных фирм города.

— Как познакомились твои родители?

Он улыбается.

— Любовь с детства.

— Похоже, они были счастливы вместе.

— Верно, — он качает головой. — Это абсолютная трагедия, что его забрали у нее, когда они планировали всю свою совместную старость. Они были лучшими друзьями.

— Похоже, он был великим человеком.

— У моего отца была лучшая трудовая этика из всех, кого я когда-либо знал, но у него были четкие приоритеты, — кадык Джоша подпрыгивает, когда он смотрит на дорогу впереди. Это, очевидно, сложная тема для него. — Его жена и дети были для него всем, и он никогда не подводил маму. Она была замечательной матерью и заботливой женой, но она знала, что, если дела дома пойдут плохо, она может сообщить ему, и он будет там, — он снова бросает на меня быстрый взгляд. — Он был настоящим мужчиной.

— Что-то мне подсказывает, что ты очень похож на своего отца.

Мы останавливаемся на красный свет, Джош рассматривает меня.

— Все, чего я когда-либо хотел, чтобы родители гордились мной.

Сглатываю ком в горле. У нас с Джошем было совсем разное детство.

— Я видела твою маму всего один раз, но она так хорошо о тебе отзывалась.

Загорается зеленый, и мы пересекаем перекресток, прежде чем Джош снова говорит.

— Она моя опора, и я стараюсь быть для нее лучшим сыном, насколько могу.

— Расскажи, как ты стал преподавать арт-терапию.

— Я хорошо рисовал в школе, — говорит он, быстро взглянув на меня. — Но я никогда не считал это карьерой. Как ты знаешь, папа умер через несколько лет после того, как я окончил школу. Я нарисовал его так подробно, чтобы запомнить, и это стало для меня своего рода терапией. Каждый день в течение нескольких месяцев я рисовал что-то, что напоминало о нем. Это было нечто осязаемое и совершенно личное. Я позволил своему горю истечь на бумагу, и это помогло.

— Ты изучал искусство, чтобы помогать другим?

— Сначала я хотел помочь себе, но преподавание оказалось для меня таким полезным, и я решил, что могу использовать горе, которое я испытал, в чем-то значимом.

Я протягиваю руку и касаюсь его плеча, нуждаясь в физическом контакте с этим красивым мужчиной.

— Думаю, то, что ты делаешь – невероятно.

— Моя жизнь была чем-то вроде чертовой сказки. Родители вместе и счастливы, никаких финансовых забот, хорошие друзья и здоровье, — он смотрит на мою руку и улыбается, встречаясь со мной взглядом. — Я знал, что папа не захочет, чтобы кто-то из нас перестал жить, потому что он умер, поэтому все, что я делаю сейчас – стремлюсь быть хотя бы наполовину тем человеком, которым он был, — он кивает, когда мы проезжаем знак. — Вот оно. Клэр, одна из моих лучших подруг, делает свечи и продает их здесь, поэтому я люблю приходить поддержать ее, — он произносит ее имя с большой любовью, и мне очень интересно с ней познакомиться.

Рынок расположен на территории местной начальной школы. Джош паркует машину, и мы выходим. Продавцы, видимо, уже почти закончили раскладку, и здесь еще не так много людей.

— Хочешь еще кофе? — спрашивает Джош. — Похоже, она открывается только в десять.

— Почему бы и нет? — говорю я, улыбаясь. — Ты знаешь хорошее место?

— Пойдем, — говорит он, с энтузиазмом кивая. — Есть еще кое-кто, с кем я хотел бы тебя познакомить.

Мы идем по улице к ряду магазинов, и Джош ведет меня в кофейню, книжный магазин, который, как я быстро понимаю, также является кафе, когда я делаю глубокий вдох. Божественный запах. Молотые кофейные зерна, горячий шоколад и книги – пьянящее сочетание желания, страсти и историй, умоляющих быть съеденными. Я оглядываю магазин, рассматривая книжные полки. Я не могу разобрать ни одного стиля мебели. Каждый набор полок, каждая таблица и даже каждый стул отличаются, но эта эклектичность выглядит совершенной. Владелец сумел смешать стили, эпохи и цвета, чтобы создать уютную и гостеприимную атмосферу, которая заставляет посетителей оставаться.

— Джейн, привет. Тодд здесь? — спрашивает Джош девушку за кофеваркой.

— Вы только что разминулись с ним, — она наклоняет голову в сторону двери. — Он помогает Клэр поставить прилавок. Скоро должен вернуться.

— Ладно. Спасибо. Могу я взять кофе с молоком и черный, пожалуйста?

Я улыбаюсь.

— Ты помнишь, какой кофе я люблю, — он пожимает плечами, как будто это ничего не значит. — Спасибо.

— Не за что.

— Я, наверное, посмотрю книжные полки, — провожу пальцем по волнистым корешкам на ближайшей ко мне полке.

Продолжая читать, я останавливаюсь у небольшой спортивной секции. Мне бросается в глаза книга, которую я видела раньше, давным-давно. Я осторожно вытаскиваю ее и держу в руках, пытаясь подавить сильные эмоции при виде такого ностальгического.

— Любишь рыбалку? — спрашивает Джош, заглядывая мне через плечо.

Смотрю на обложку книги, на которой мужчина целует рыбу.

— Я подарила эту книгу своему лучшему другу, когда ему исполнилось одиннадцать. Не могу поверить, что она тут.

— «Поймать и поцеловать»? Это абсолютная классика, — он хихикает. — Отец Тодда – заядлый рыбак, поэтому у него всегда в запасе несколько книг о рыбалке на случай, если тот когда-нибудь зайдет, — смотрит с грустной улыбкой. — Он никогда не приходит.

Я прижимаю книгу к груди и вспоминаю тот день, когда отдала ее Ки. К тому времени мы дружили уже больше года, и я хотела купить ему что-нибудь, но у меня было всего несколько долларов, состоявших в основном из пяти и десятицентовых монет. Я была в книжном магазине и не нашла ничего дешевле десяти долларов, но однажды я проходила мимо дома, в гараже которого проходила распродажа. Я заметила коробку с надписью «Книги» и стала рыться в ней в поисках чего-нибудь, что могло бы понравиться Ки. «Поймать и поцеловать» привлекла меня из-за человека, целующего рыбу. Гадость, подумала я. Я смотрю на Джоша и улыбаюсь, но пытаюсь сжать губы в прямую линию. Он только что рассказал мне об отце своего друга.

— Джош Холланд, — зовет мужской голос, но я его не вижу. — Тащи сюда свою великолепную задницу.

Ну, это было странное приветствие, и я не могу сдержать смешок, который срывается с моих губ. Джош стонет.

Высокий худощавый мужчина примерно того же возраста, что и Джош, появляется из-за книжной полки. Он с иголочки одет в облегающие джинсы, белую рубашку с воротником, твидовый жилет и галстук-бабочку. Распахнув объятия, он бросается вперед. Несмотря на то, что Джош гораздо крупнее Тодда, его поглощают восторженные объятия этого человека. Через несколько мгновений я начинаю сомневаться, отпустит ли он его, когда он кладет щеку на плечо Джоша. Он, очевидно, очень привязан к нему, и, кажется, это взаимно.

— Ладно, ладно, — говорит Джош. — Пока достаточно, — в хорошем расположении он отодвигается от Тодда, обнимает меня за плечи, и я прижимаюсь к нему. — Это моя подруга Эмерсон. Эмерсон, это мой друг, Тодд.

— Приятно познакомиться, — говорю я, пожимая протянутую руку.

— Очень приятно познакомиться, Эмерсон. Самое время Джоша познакомить меня с женщиной. Я уже думал, что у меня есть шанс с ним, — он смеется с таким удовольствием, и я не могу не присоединиться к нему.

Джош стонет, закатывая глаза, но его улыбка искренняя.

— Я просто помогал Клэр, — говорит Тодд, возвращаясь к кофеварке. Он качает головой. — Она всегда так нервничает перед открытием, и я не знаю почему. Она всегда что-нибудь продает.