Глава 8

Делайла

Домой заходит Тифф и бросает сумку рядом с диваном, прежде чем рухнуть на подушки. Ее светлые волосы выбились из хвоста, и она выглядит напряженной.

- Боже, это была ужасная лекция.

- Обществоведение?

Она закатывает глаза.

- Само собой. Я хочу заказать пиццу. Ты будешь?

- Конечно.

Она достает телефон и начинает стучать по экрану. Я слышу, как открывается входная дверь и снова захлопывается, прежде чем появляются Саммер и незнакомая мне девушка.

- Это Триша, - представляет меня Саммер, ее голос звучит тише. - Триша, это Тиффани и Делайла. - Триша нервно поправляет очки на носу, ссутулившись. Ее волосы собраны в неряшливый пучок, а на футболке изображен Йода.

- Привет, - я посылаю ей улыбку, и Тифф улыбается в ответ, но ее глаза устремляются в мою сторону. Затем я замечаю, что Саммер бросает на меня мимолетные взгляды. В воздухе повисло напряжение.

- Что происходит? - спрашиваю я.

Тифф выходит вперед, потирая шею.

- Послушай, Лайла, мы изо всех сил пытаемся потянуть арендную плату...

О, мой бог.

- Вы хотите заменить ее, - шепчу я.

Обе заметно вздрогнули.

- Это не так, - восклицает Тифф.

- Она была твоей кузиной, - напираю я на Саммер. - Как вы можете просто... заменить ее?

- Ты ведешь себя так, словно единственная, кто заботился о ней, Делайла! Словно мы плохие, раз продолжаем жить дальше. Ты хочешь, чтобы мы погрязли в долгах?

- Саммер, - обрывает ее Тифф.

- О, нет, всё именно так: ты не вносила дополнительную арендную плату, потому что была слишком занята, напиваясь и разваливаясь на части.

Я перевожу взгляд с Тифф на Саммер, а затем на Тришу, которая выглядит удрученно.

- Делайла, - Тифф опускает свою ладонь на мою.

Они заменяют ее. Почему это так беспокоит меня? То есть, это логично и рационально. Комната пустует. Но так не должно быть, не так ли?

Мой телефон звонит. На экране высвечивается имя Нейта, и желчь начинает подниматься по моему горлу. Слишком много всего за один раз, и я чувствую, что не могу дышать. Мне нужно на воздух.

Вскочив на ноги, я хватаю пальто и устремляюсь к двери.

- Ты куда? - Тифф кричит мне вслед.

Я не отвечаю. Мне просто нужно убраться отсюда.

Я даже не поняла, как снова оказалась здесь. Думаю, мой мозг просто отключился, и я действовала на автопилоте, пока запах ладана не ударил мне в ноздри. Я, наконец-то, делаю, как мне кажется мой первый настоящий вдох. Я знаю, его может не быть здесь. Мне хочется позвать его, но я понимаю, что даже не знаю его настоящего имени. И называть его Отцом Кавана кажется... я не знаю, как-то неправильно?

Я прохожу по центральному проходу и останавливаюсь, смотря на статую Богородицы. Интересно, сколько людей стояло на этом самом месте, чувствуя, что их жизнь бессмысленна. Мне хочется узнать, сколько людей обрели покой в безмятежности ее взгляда и в доброте ее распростертых объятий.

Перед ней расположена стойка со свечами, некоторые из них были зажжены, а некоторые уже сгорели до основания. Каждая таит в себе молитву, желание, надежду. Я беру новую свечку и зажигаю от пламени горящей. И мысленно я молюсь за семью Изабель, чтобы они нашли покой. Я надеюсь, что если существует жизнь после смерти, то она тоже найдет там покой.

- Делайла. - Я поворачиваюсь на звук своего имени. Эти сапфировые голубые глаза впиваются в мои, и тепло разливается в груди, словно я погружаюсь в горячую ванную. Пламя свечей танцует на его коже и цепляется за его угольно-черные волосы. - Ты в порядке? - его брови нахмурены в беспокойстве, и я не знаю, что сказать, потому что я не в порядке. Качаю головой. - Проходи и садись.

Он занимает место на передней скамье, и я сажусь рядом с ним. Мы молчим долгое время, и я просто смотрю на статую Богородицы.

- Как тебя зовут? - спрашиваю я. Он молчит, и я продолжаю смотреть на него. - Я приходила сюда много раз, и ты знаешь мое имя, но я не знаю твоего.

Он смотрит на свои руки, сложенные на коленях.

- Джудас.

- Джудас? - Он священник, и его зовут Джудас¹.

Он кивает. Повисает еще одна пауза, прежде чем он делает вздох.

- Почему ты пришла сегодня, Делайла²?

Мы смотрели друг на друга несколько мгновений, и что-то между нами меняется на физическом уровне. Мое сердце ускорило ритм, а внутри все сжалось. Между нами потрескивает воздух, словно Богородица прикрыла глаза, а Господь затаил дыхание.

- Мне нужно было увидеть тебя, - выдыхаю я слова, словно на исповеди.

- Ясно... Я уже собирался домой, - он встает, и разочарование сводит живот. - Я хотел заскочить в суши-бар. Присоединишься? - он протягивает мне руку.

Я склоняю голову, пряча улыбку.

- Да, - мои пальцы скользят в тепло его ладони, и электричество покалывает кожу, покрывая меня мурашками.

Джудас исчезает на несколько минут, а когда возвращается, он одет в черное шерстяное пальто и брюки. Он выглядит... порочно, я и не представляла, что эта роба скрывала то, насколько он привлекательный.

Никто из нас не заводит разговор, пока мы идем по влажному тротуару бок о бок. Когда мы доходим до суши-бара, он открывает передо мной дверь и пропускает внутрь. Мы садимся у движущейся конвейерной ленты, на которой стоят тарелочки, покрытые пластиковыми куполами.

К нам подходит официантка как раз в тот момент, когда он снимает пальто и моему взору предстает черная рубашка на пуговицах, плотно сидящая на крепком мускулистом теле, которое я никак не ожидала увидеть. Белый воротничок отсутствует, и становится интересно, не означает ли это, что он "не на службе". Действительно ли у священников есть выходные? Не они ли твердят, что Бог всегда наблюдает за нами?

- Я буду виски и... - он поднимает бровь, глядя на меня.

- Эм, только воду, пожалуйста. - Она уходит, и я облокачиваюсь локтями на стойку. - Я думала, что священники не пьют.

Он улыбается.

- Ты знала, что католическая церковь раздает вино по воскресеньям?

Я ухмыляюсь.

- Как в "счастливые часы", но без рвоты в три утра?

- Хм. Ведь по этой самой причине ты пришла в церковь.

- Это был не лучший момент моей жизни.

Он смеется, подаваясь вперед и небрежно опираясь локтем о стойку. Его глаза встречаются с моими, и я чувствую, что он видит все мои грязные секреты. Все, что я хотела скрыть и забыть.

- И все же ты вернулась.

- Ну, это потому, что там был милый священник.

- Ты не религиозна.

Мои губы растягиваются в кривую улыбку.

- Да, но он необычайно религиозный тип.

- Да?

- Да, он избавляет меня от грехов всей этой библейской чепухой.

Официантка приносит напитки, и он поднимает свой, взбалтывает его, звеня льдом о стекло.

- Ты уверена, что дело только в этом? - спрашивает он, возобновляя нашу беседу. - Избавляющая ерунда?

Улыбка вспыхивает на его лице, заставая меня врасплох. В самом деле он весьма порочен.

- У него красивый голос. Это очень помогает, пока ты не можешь видеть его во время исповеди, - я пожимаю плечами, склоняясь ближе к нему. - Вероятно, это и к лучшему. Он не из красавчиков.

Он улыбается, глядя в свой бокал, а я делаю глоток воды.

- По моему опыту, большинство католических священников выглядят, как педофилы.

Я смеюсь, прикрывая ладонью рот, поперхнувшись водой, брызнувшей из приоткрытых губ. Я закашливаюсь и вытираюсь салфеткой. Он просто хлопает меня по спине, и, поднимая на него глаза, я вижу, что на его губах играет зловещая улыбка.

Когда я восстанавливаю дыхание, он спрашивает:

- Так почему ты пришла сегодня в церковь? Не похоже, что ты забрела туда в поисках вина.

Я делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание.

- Чтобы увидеть тебя, - подняв на него взгляд, вижу, что он смотрит на меня, ожидая продолжения. В его глазах есть что-то, заставляющее бабочек трепыхаться в моей груди.

Его губы изгибаются в улыбке.

- Но ты не хочешь говорить об этом... - Я не хочу говорить о своих проблемах. Я пришла к нему, чтобы забыть о них, потому что он отвлекает меня от хаоса в моей жизни. Его лицо, его голос, эта нервная дрожь, которую я испытываю, находясь рядом с ним - когда я здесь, это единственное, что я чувствую. Обычно мне скверно в компании с людьми. Я не могу похвастаться хорошим отношением к окружающим, и все же я чувствую необъяснимую тягу к этому мужчине. Я знаю, что в безопасности с ним.

- Нет. Я не хочу говорить об этом.

Его указательный палец рассеяно стучит по нижней губе, и он даже не знает, как губительно это действует на меня. Наконец, он опускает руку, словно закончив размышлять над чем-то.

- Тогда зачем приходишь?

- Может быть, мне нужно с кем-то поговорить. Может, я просто хочу... быть там.

- Хорошо, - он выпрямляется, слегка отодвигаясь от меня, и до этого момента я даже не осознавала, что мы так близко склонились друг к другу.

Несколько минут молчания, а затем его взгляд устремляется на меня.

- Ты разобралась со своим "бытием"? - на его губах вспыхивает дерзкая улыбка, и я хлопаю его по руке. - Давай, расскажи мне какую-нибудь заурядную фигню. Кем ты работаешь?

- Я студентка.

- Хорошо. В каком университете?

- Кинг Колледж.

- Что изучаешь?

- Психологию, - я морщу нос, и он смеется.

- Ты не знала, что выбрать, или...

- Я год провела на медицинском, и всегда хотела быть врачом. И я не знаю. Думаю, я просто устала от ожиданий людей. Я хотела позлить папашу. Вместо гордой профессии врача я решила стать стриптизершей, но, как оказалось, долгосрочные профессиональные перспективы мне не светят, - я пожимаю плечами, и он смеется, его смех отдается вибрацией во мне. - На данном этапе я более чем уверена, он думает, что я стриптизерша.

- Все так плохо?

- Да. А ты всегда хотел быть священником?

Он фыркает от смеха.

- Я увлекался этой темой. Моя мать была религиозной. В то время это казалось простым решением.

- Ты не... такой, каким я представляла священнослужителей.

- Нет? И что я делаю не так? - он придвинулся ближе, и наши руки оказались так близко, что я почувствовала жар его кожи.