— Ладно, — кивнул Рун. Его теплый, ласковый взгляд задержался на ней. — Расскажи мне, когда ты свихнулась.

Свихнулась… Карлинг снова попыталась злобно зыркнуть, но провалилась в своей попытке, громко расхохотавшись. Смех унес с собой ее усталость и груз уныния.

Она посерьезнела, вспоминая события знаменательного дня. Рун положил руку на ее ногу — в качестве поддержки или, может быть, утешения. Похоже, ему нравится касаться ее, ведь он делает это так часто. Тяжесть его ладони прожигала сквозь кафтан, длинные мозолистые пальцы обхватили всю коленку. Карлинг решила, что ей тоже нравится ощущать его руку на своей ноге. Она позволила ей остаться там. Хотя бы сейчас.

— Я читала, — начала женщина. — Я отложила книгу и выглянула наружу, на закат. Потом ощутила приток своей Силы. Мне показалось, было именно так.

— Ты говорила, это происходит всякий раз, как ты исчезаешь, — пробормотал мужчина.

— Да. У меня не было менопаузы, но иногда я задаюсь вопросом, — что, если вспышки Силы похожи на приливы? Это хорошо в качестве предупредительного знака. Если быстро реагировать, иногда можно предотвращать эпизоды.

— Почему ты считаешь, что боль помогает тебе в этом?

— Я не уверена. Шок от нее проясняет мое сознание. По крайней мере, ненадолго. — Карлинг посмотрела на Руна и прикусила губу. — Ладно, признаюсь. Возможно, что я не хотела говорить тебе о вспышках Силы или об исчезновениях острова потому, что не хотела, чтобы ты передумал и ушел. Честно говоря, я не знаю, насколько безопасно находиться рядом, когда это происходит. Вот почему все, кроме Розвен, ушли.

— Они ощущали, что происходит? — юная Вампирша не могла, но он не знал насколько чувствительным для этого нужно быть. Мало того что Розвен обладала малой Силой и магией, она была очень молода.

— Никто не признавался. — Карлинг закрыла глаза. — Это их пугает.

— Ну и скатертью дорожка. — Рун сжал руку на ее колене. Его взгляд был тверд, как скала. — Но я не уйду. Я просто рад, что ты рассказала мне об этом. Продолжай.

Этот его взгляд притягивал ее к себе сильнее всего в ее жизни. Он сулил вещи, каких она раньше не знала, — Рун не боится и будет рядом, чтобы поддержать ее, несмотря ни на что.

Он сказал, что за нее стоит бороться.

Карлинг не знала, верить ли ему, но при мысли об этом глаза жгло от непролитых слез. Она положила свои руки на его ладонь и сжала пальцы.

— Так вот, вспышка Силы, и я ушла из реальности. Помнишь, я говорила, что иногда попадаю в прошлое, а иногда даже не знаю, где я?

Он кивнул. Поза и выражение лица не изменилось, но внимание каким-то образом обострилось.

Карлинг продолжила: — Сегодня я попала в прошлое. Я часто возвращаюсь в ранние воспоминания, не знаю почему. Может быть, потому, что эти моменты определяли мою судьбу. А может, нет никакой причины, и это случается просто так.

— Расскажи мне об этом воспоминании, — промурлыкал Вер.

— Это важно? — женщина склонила голову набок, изучая его, пока он изучал ее.

— Пока не знаю.

— Ладно, — пожала плечами Карлинг. — Я вернулась в свое детство. Тогда я жила в маленькой деревушке на берегу Нила. Это была очень простая, примитивная, бедная жизнь. Мы зависели от циклов реки. Ловили рыбу и сушили ее, сажали и собирали зерно. Мы жили в дне пешей ходьбы до Мемфиса. Конечно, тогда он еще не назывался Мемфисом.

— Инбу Хедж, — прошептал Рун.

— Да, — Вампиресса удивленно улыбнулась ему. Иногда было очень комфортно поговорить с созданием столь же древним, как и ты сама. Многие вещи произошли с ней так давно, что почти стерлись из истории. Они стали чем-то очень далеким, словно словами на странице чужой жизни, но на этот раз она позволила себе дрейфовать на задворках собственной памяти: — Тот день был весьма насыщен событиями. Я встретила Бога, и моя жизнь изменилась навсегда.

Рун замер, застыли и его руки. С трудом он повторил: — Ты встретила Бога.

— Я помогала собирать ячмень, когда увидела гигантского крылатого льва над моей головой, — прошептала Чародейка. — В бледном утреннем свете он сиял медно-красным и золотым. Он был так прекрасен, я почувствовала, будто моя душа покидает тело, пока наблюдала за ним, и у него была голова орла… — глаза Карлинг расширились, глядя на Руна. — Конечно, — прошептала она. — Конечно же, это был Грифон.

Страж искрился эмоциями: диким восторгом, когда она упомянула о полете, и непонятной горечью, источника которой женщина не могла определить. Она изумленно наблюдала за тем, как задвигалось горло Вера, когда тот сглотнул.

— Это был я, Карлинг, — произнес он.

Вампиресса уставилась на него.

— Как ты можешь быть уверен в этом? Это случилось тысячи лет назад. Ты был самым удивительным явлением, которое я когда-либо видела. Я никогда и представить не могла никого, подобного тебе, но для тебя я была просто смертным ребенком. Я наверняка была совершенно заурядной, и ты тут же забыл меня.

— Хепри, — произнес он мягко. — Ты никогда не была заурядной.

От печали на его лице у нее защемило сердце. Карлинг наклонилась к Руну, дотрагиваясь до руки.

— Что такое, что не так?

— Сейчас не важно, — ответил он. — Это твоя история. Важно, чтобы ты рассказала ее.

— Хорошо, — нахмурилась она, но продолжила: — Я не так уж много помню о нашей встрече. Помню цвет твоих волос. Они сияли, словно золото на Солнце, как грива у льва. Ты был очень большим и удивительным, мы поговорили немного, но я была в таком шоке, что не запомнила, что мы сказали друг другу. Потом ты ушел.

Он посмотрел вниз, на их руки.

— Ты помнишь, как я ушел?

— Нет, — ответила она. — Ты снова взлетел? Хотела бы я вспомнить.

Он покачал головой, но продолжал молчать. Слегка водя большим пальцем по ее колену, он, казалось, сосредоточился на этом движении.

— Что ж, — произнесла женщина через мгновенье. — В тот день солдаты из города пришли в нашу деревню за рабами. Они забирали молодых, здоровых и красивых, уничтожая всех, кто осмеливался мешать им. Я видела, как они убили моего отца. Конечно, это было ужасно. Мне было, кажется, лет семь. Но у меня было много времени, чтобы пережить это, и жестокость в том, что я могла бы прожить очень короткую жизнь и умереть в грязи реки, если бы каким-то образом не выбралась из этого. Я никогда не забуду, как видела тебя летающим в небе.

Рун кивнул, не поднимая головы. Через некоторое время Вер спросил: — Что заставило тебя изменить имя?

Она досадливо пожала плечами.

— Я получила свободу и контроль над своей жизнью, а заодно и возможность самой строить свою жизнь. Я хотела имя посовременнее, хотела сама придумать его. «Карлинг» не очень сильно отличается от «Хепри», так что оно легко прижилось. Однажды пришло время похоронить маленькую девочку-рабыню. Это даже стало каким-то облегчением.

Он поджал губы.

— Хотел бы я остаться, чтобы помочь тебе и твоей семье.

Карлинг нахмурилась. Что он сказал? Руну как будто что-то причиняло боль.

— Как я сказала, это случилось очень, очень давно.

Мужчина так резко встал, что она отшатнулась от неожиданности. Он встретился с ней взглядом на один обжигающий момент, а затем отвел глаза.

— Конечно, — согласился он. Рун внезапно охрип. — Хочу передохнуть и размять ноги. Давай снова встретимся минут через десять.

— Как пожелаешь, — произнесла она медленно.

Вер коротко кивнул ей и вышел из комнаты.

Карлинг смотрела на пуф, на котором сидел Рун, и постукивала пальцами по подлокотнику своего кресла. Сила его смятения жаркой острой тяжестью осела в комнате даже после того, как он ушел.

Было ясно, что-то случилось, но она никак не могла понять, что именно.

* * *

Рун пытался дышать, продвигаясь по темному дому. Пылающий невидимый шар сокрушал его грудь. Взрослая Карлинг смотрела на него с таким же удовольствием и удивлением, как и малышка Хепри. Ее лицо становилось еще прекраснее, когда с него сходили цинизм и расчетливость, когда она снимала маску, ограждающую ее от остального мира.

Как мог он сказать, глядя в эти восторженные глаза, что с момента их встречи в Египте прошла всего пара часов назад, а не тысячелетий? Что же, черт возьми, случилось на самом деле? Была ли это лишь иллюзия, созданная ее разумом? Как мог он наблюдать за тем, как искренняя радость Чародейки сменится страхом, когда она осознает, что две вещи, которыми она гордилась больше всего в этой жизни: ум и магия — предали ее?

Он не мог. Карлинг шла к концу своей жизни с такой храбростью и осознанием, с таким редким достоинством и изяществом, но вместо того, чтобы быть рядом с этой женщиной, Рун убегал сейчас, как малодушный трус. Он чувствовал отвращение к себе, разочарование, но он все же не мог заставить себя вернуться и взглянуть ей в лицо. Пока не мог. Не раньше, чем сможет нормально реагировать на то, что произошло, и пока не прочистит голову в достаточной мере, чтобы быть рядом с ней, помочь ей, как и обещал Розвен, а не истощать еще больше и без того обессиленную Карлинг.

Из щелей кухонной двери исходило сияние. Он обнаружил Розвен за столом. Подперев рукой голову, та глядела, как Распутин поглощает свой обед из миски на полу рядом с плитой. Услышав его шаги, девушка подняла глаза.

— Мне нужно на воздух, я должен подумать, — сообщил ей Рун. — Присмотришь за Карлинг, пока я не вернусь?

Розвен вытерла щеки.

— Конечно.

Он помедлил. Лицо Вампирши было мокрым от слез. Вер сдержал свой порыв уйти, потеряться в ночи, улететь.

— С тобой все нормально? — неохотно спросил он.

Искра надежды осветила ее потухшие было глаза. Она кивнула.

— Я сожалею о случившимся, — сказала она. — Этого не повторится.

— Насколько можно судить, ты в довольно привилегированном положении, — заметил Рун, кивнув на пустую кухню.

Розвен тихонько хмыкнула.

— По справедливости, если бы была возможность, кое-кто еще остался бы.

— Например, Дункан?

Она кивнула.

Вер нахмурился подумав еще кое о чем. На острове не было людей. Не было холодильника.