— Там что-то есть, в самом начале, — сказал Грифон.

— Что именно? — Каким-то образом Карлинг поняла, что сама наклонилась к его рукам. Она боролась с собой, но сдалась и прижалась щекой к тыльной стороне его ладони.

Он слегка сжал ее.

— Если бы это было преступлением, и расследовал его я, то я вернулся бы к началу и месту, где все произошло. Возможно там осталось упущенное доказательство. Не исключено, что информация была скомпонована неправильно. Надо снова осмотреть место преступления, и нам понадобится еще одно мнение. — Рун потянул за узел волос на ее затылке, отчего те распустились и заскользили вниз по спине.

Она нажала на его бедро.

— Прекрати это.

— Но я не хочу. — Он подобрал длинную шелковистую прядь и начал накручивать ее на свои пальцы.

Карлинг подняла голову и сердито на него посмотрела.

— Ты что эмоциональный эквивалент пятилетки?

Он одарил вампиршу медленной ленивой улыбкой, потирая кончиком ее волос свои идеально вылепленные губы. Это движение было таким откровенно сексуальным, что Карлинг почувствовала, как подогнулись колени. Ей повезло, что она уже сидела.

Значит заигрывать с ней — нормально, а целовать — нет?

Смущенная, раздраженная и достаточно возбужденная, Вампиресса посмотрела на Руна и выхватила из его рук свои волосы, на что он только усмехнулся. Карлинг собрала волосы и снова свернула их в узел, заправив концы внутрь.

— Вернуться к началу, — сказала она. — Ты имеешь в виду обратно в Египет, когда меня обратили?

Грифон пожал плечами, рассматривая ее.

— Возможно, и это тоже. Но мы говорили более обобщенно, так что думаю, что мы должны рассмотреть вопрос о происхождении самого вампиризма. Он не всегда был частью человеческой истории. Откуда он появился? Если сможем ответить на этот вопрос, то, возможно, у нас получится определить, что лежит в его основе, так что сможем найти способ противостоять тому, что с тобой происходит.

Карлинг потерла ладонями глаза.

— Начало — это легенда. Вампиризм также называют «Поцелуем змея». Ты знал это?

— Слышал раньше, — ответил Вер. — Но думал, что это название он получил из-за клыков вампиров, выдвигающихся, когда они голодны.

Закрыв глаза, Карлинг слушала богатый, глубокий голос Руна, вызывая более эротические образы мужчины, шепчущего бархатистые слова возле ее обнаженной кожи в темноте пустынной ночи. Она застыла и хлопнула ладонями по столу, принуждая свой разум сосредоточиться на предмете обсуждения.

— Это так, — продолжила она. — Но он назывался «Поцелуем змея» в течение очень долгого времени.

Грифон нахмурился.

— А в твоей юности он назывался также?

— Да. Когда-то считалось, что укус является обязательной частью ритуала превращения. Теперь-то мы знаем, что вероятность превращения после укуса вампира ничтожно мала, в противном случае, они заразили бы всех от кого питались. Для успешного распространения патогена нужен обмен кровью. Вампирам не надо пить кровь тех, кого они изменяют, а только предложить свою собственную. Человек может либо выпить кровь вампира, либо позволить ей пролиться в рану. При условии, что кровь вытекает прямо из источника, и целостность кожных покровов человека нарушена, то в большинстве случаев, это все, что нужно для обращения. Все, что этому сопутствует, просто… — Она махнула рукой, мол дальше додумаешь сам.

— Личный выбор, — сказал он. — Суеверие. Религия. Фетиш.

— Иногда все вышесказанное, — сказала Карлинг. На момент превращения Розвен и Дункана, она уже достигла того этапа, на котором перестала принимать материальную пищу. Карлинг нахмурилась, вспоминая времена, когда она изменилась.

Те ранние воспоминания не были приятными. Как только она узнала, что существует возможность измениться и стать бессмертной, это чрезмерно привлекло ее внимание. Карлинг стало необходимым выяснить, действительно ли рассказы у костра имели какую-то ценность, ведь она уже давно знала, что мифы и легенды слишком часто оказывались непонятным хитросплетением, в историях гораздо больше говорилось о людях, которые их рассказывали, чем передавалась реальная правда о мире, в котором они жили.

Рун продолжал молчать, как будто чувствовал, что ей нужно время подумать. Заметив, что он ждет, Карлинг вздохнула и начала говорить:

— Для меня всё началось, когда я услышала истории. Сам знаешь, все эти небылицы, рассказываемые поздней ночью в мерцании света костра. Думаю, что некоторые я слышала слишком много раз, о забредшем в поселок, изголодавшемся чузестранце с пылающим взглядом, который гипнотизировал, или о караване, в котором все были найдены мертвыми и покрытыми следами от укусов. О немногих странных людях, которые избегали Солнца и жили вечно. О таинственном чуде под названием «Поцелуй змея», который мог любого превратить в бога. Я стала расспрашивать рассказчиков, где они слышали свои истории. Пересекла пустыню, следуя за каждой ниточкой так далеко, как могла. Я потеряла след большинства историй, но смогла проследовать за одной к ее началу, и конечно же, это было все, что мне нужно.

— И что же ты нашла? — спросил Рун. Он наблюдал за ней со скрытым восхищением.

Она кисло ему улыбнулась.

— Вампира, конечно. Она была отшельницей, живущей в углу огромной пещеры, недалеко от остатков поселения. Женщина говорила о змееподобной богине, которая когда-то жила в пещере и удостоила ее поцелуем жизни, который также являлся и смертью.

— Богиня Змея, — повторил Рун. Его глаза сузились.

Карлинг кивнула.

— В поселении было полно ее почитателей. По словам женщины, оно постепенно вымерло, когда богиня ушла. Либо все люди были убиты, либо разбежались, и вампиры покинули место, все, кроме этой последней жрицы, которая осталась, надеясь, что богиня вернется.

Рун подумал о Розвен, живущей за счет кровавого вина. Но оно было изобретено не так давно.

— Как же она выжила? — Спросил он.

Карлинг пожала плечами.

— Думаю, она жила за счет крови крыс и других мелких пустынных млекопитающих. Для нас кровь животных не имеет той же питательной ценности, что кровь человека, значит она, должно быть, была истощена. Я приняла все сказанное ею со здоровой дозой скептицизма, потому что она совсем помешалась. Я вполне могла бы отмахнуться от ее истории, но не от того, что мои люди нашли в самом поселении, например, пустые саркофаги в домах, а также странные рисунки, вырезанные на стенах пещеры, изображающие огромное получеловеческое, полузмеиное существо. Затем женщина показала мне свои клыки, которые выдвигались, когда она чувствовала голод, и как загоралась на Солнце, и я оказалась на крючке. Оглядываясь назад, должно быть я совсем сошла с ума, когда позволила ей укусить себя, не говоря уже о согласии на обмен кровью, но я была такой молодой, а молодость — это всегда сумасшествие.

Рун удивленно поднял брови.

— Не могла бы ты нарисовать, как выглядело то существо с наскальных рисунков?

— Не по памяти, не после стольких веков, — ответила Карлинг. Она наблюдала, как опустились его широкие плечи. Затем улыбнулась.

— Так что, пожалуй, хорошо, что в то время я сделала много зарисовок.

Его глаза засверкали от предвкушения, которое потом отразилось и на лице.

— Не может быть. Ты сделала это? И где они сейчас?

Она кивнула в сторону зала.

— В другой комнате.

— Они здесь? — Он улыбнулся. — Любишь подразнить? Мне нравится это в тебе.

Вампиресса улыбнулась в ответ.

— Учусь у эксперта.

Его улыбка стала еще шире.

— Идем. Хватит тут сидеть.

Прежде чем она догадалась о его намерениях, он схватил ее за руку и выдернул из кресла. Карлинг засмеялась и повела его по короткому коридору к той части своей библиотеки, в которой хранились самые старые свитки. Пройдя в самый угол комнаты, она опустилась на колени, чтобы просмотреть ряд отделений для бумаг, в котором находились свитки папируса. Настолько старые, что должно быть были зачарованы от разрушения.

Рун наблюдал, как Карлинг, стоя коленями на полу, водила пальцами вдоль нижнего ряда со свитками. Каждый аспект ее образованности приводил его в восхищение, начиная с научно-исследовательской работы и заканчивая лаконичными условными обозначениями, написанными ею на ярлыках над каждой ячейкой со свитком. Он даже больше, чем восхищался, он находил это очаровательно занудным, необычайно результативным и чертовски сексуальным.

Рун потер ладонью рот. Несомненно, все в ней было чертовски сексуальным.

Пробормотав что-то себе под нос, Карлинг вытащила свиток.

— Вот он. Следует быть осторожными. Я длительное время не обновляла заклинания защиты на них. Похоже, влажность и к ним начинает подбираться.

Он опустился перед ней на колени.

— Я просто поражен, как много их сохранилось в первозданном виде. Это должно быть твое пристрастие к хранению своих библиотек и мастерских в надежных тайниках.

— Уверена, что это помогло.

Грифон осторожно взял за уголок свиток, на который указала Карлинг, наблюдая, как она осторожно разворачивает его своими тонкими пальцами.

Затем он посмотрел на выцветшие черты, нарисованные какими-то неизвестными чернилами, на лице и теле, которые Рун не видел уже очень-очень давно. У существа было четыре коротких мускулистых ноги с мощными цепкими когтями и удлиненное, змеевидное тело. Его хвост был свернут кольцами, а от передних двух ног тянулась шея, переходящая в капюшон кобры, обрамляющий определенно человекоподобное женское лицо.

— Ну, здравствуй, Пифон, — тихо произнес он. — Старая чокнутая психопатка.