— Она просто вышвырнула меня, как какой-то мусор, — слезы блестели в красных глазах девушки-Вампира.

— Да? Ты реально так думаешь? — он закатил глаза. — Да она чересчур терпелива к тебе. Врываться к нам в коттедж? Хлопать дверьми, словно долбанный подросток? Ты что, стала бы счастливее от того, что покалечила ее собаку?

Розвен ничего не ответила, но Рун прочел всю правду в ее глазах. Ей на самом деле хотелось причинить боль Карлинг, и потому она совершенно осознанно швырнула Распутина на землю, надеясь, что тот-таки получит травму.

— Знаешь, — продолжил он, — Драгос бы уже давно разделал тебя на кусочки, если бы ты попыталась вести себя с ним так, как сейчас поступаешь с Карлинг.

Розвен посмотрела на него с отвращением.

— Да стоило лишь тебе объявиться, и она просто избавилась от меня, — выплюнула она.

— Она тебе кто? Спутник жизни, любимый человек? Она что, изменяла тебе? — Рун замолчал. Розвен со злобой уставилась на него, но не вымолвила ни слова, тогда он продолжил. — Думаю, не ошибусь, если скажу, что нет. Надо ли ей избавляться от своего слуги, раз появился я? Погоди-ка, кажется, снова ответ «нет».

— Раньше я была ей нужна. Кроме меня у нее никого не было. А ты все испортил.

Так, все гораздо запущеннее, чем он предполагал. И его терпение уже на исходе.

— Я вижу, что до тебя никак не дойдет. Вот, что мы сделаем, — сказал он.

Рун перехватил ее так, что теперь держал за руку и за ногу. Она снова попыталась освободиться, выкручиваясь из его хватки, но ему не стоило особых усилий сдерживать ее конвульсии. Он поднялся на ноги и закинул ее подальше на пляж. Рун зашагал к ней, пока она кубарем катилась по песку.

Розвен, наконец, собралась, поднявшись на четвереньки. Когда он приблизился, то увидел, что лицо ее утратило свои человеческие черты и исказилось каким-то животным, хищным оскалом.

Сколько раз он уже сталкивался с подобным: золотая молодежь, наделенная Силой, этакие перебравшие с алкоголем полубоги, в приступах беспричинной хандры устраивающие дебоши, транжирили свои таланты, терроризируя тех, кто слабее. Рун не выносил этого. Он присел на корточки возле нее, оперся почти исцелившейся рукой на колено и невозмутимо посмотрел в ее лицо. Постепенно звериный оскал оставил ее черты, сменившись проблесками холодящего страха.

Розвен прекрасно понимала, что нападать на него бесполезно, хотя он видел, как сильно ей этого хотелось.

— В прошлом ты хорошо относилась к Карлинг и только поэтому я не убью тебя, хотя мне очень этого хочется. Но сейчас ты соберешь манатки и исчезнешь, и, возможно, когда-нибудь ты осознаешь, что не все в жизни крутится вокруг тебя. Хотя, наверное, не осознаешь. Да мне плевать. От тебя мне нужно только одно: чтобы ты держалась подальше от Карлинг и от собаки, потому что если ты не сделаешь, как я сказал, то я собственноручно вырву каждую твою конечность, сожгу их на костре и заставлю тебя наблюдать за этим. Кстати, в таком виде Вампиры могут жить еще очень долго, — произнес он.

— Ты не сделаешь этого, — прошептала она.

Он приподнял брови.

— Проверь.

Страх на ее лице стал еще глубже. Он понял, что, наконец, достучался до нее. Рун никогда не понимал, почему люди постоянно забывают об этой его стороне.

— Я даже не могу попрощаться? — она уже не пыталась показаться жалкой или взывать к его человечной стороне; она просто спросила прямо, голосом, лишенным любых эмоций. Лишь красные глаза, гипнотизируя, ловили его взгляд.

— Нет, — ответил он. — Не после того дерьма, что ты тут продемонстрировала. Я больше не доверяю тебе. Увижу тебя снова — сразу прикончу. Никаких оправданий, никаких разговоров, никаких вторых шансов. Мы поняли друг друга?

Она, не мигая, смотрела ему в глаза, и, поднеся пальцы к своим губам, слизала с них его кровь.

— Думаю, что мы поняли друг друга очень хорошо, — ответила Розвен.

***

Рун стоял, уперев руки в бока, и смотрел, как Розвен скрылась под поверхностью океана. И больше не показалась. Прождав еще несколько минут, чтобы удостовериться, что она не вынырнула вновь, Вер, поднял пса, уложив его на сгибе локтя, и отправился на поиски Карлинг. Он встретил ее по дороге к лесу.

Карлинг с некоторым любопытством изучала Руна, пока подходила ближе. Она, кажется, уже начинала привыкать к ядреной смеси непривычных, чуждых ей эмоций, которые неотвратимой волной накрывали ее с головой каждый раз, когда Вер появлялся в поле ее зрения. На нем не было рубашки, только джинсы, ботинки и окутывающий его серебристый каскад лунного свечения. Мощное тело двигалось с плавной грацией кошки. Тугие мышцы на его груди, покрытой короткой порослью волос, уходящих вниз по его животу, так и кричали, что он отлично владеет мечом.

Ее сердце давно перестало биться, так что бешеный пульс ее не выдаст, а руки она спрятала за спиной, чтобы он не заметил, как их начинает бить дрожь при его приближении. Но вдруг в нос ей ударил богатый медный запах крови, его крови, она заметила маленькую фигурку Распутина в его руках и в тот же миг рванула к ним.

Как только она добежала до него, он спокойным произнес:

— Не волнуйся. Все в порядке.

Коснувшись Распутина, она быстро проверила пса и ошейник при помощи магии, одновременно с этим внимательно глядя на Руна. Собака в порядке, ошейник работал должным образом. Она изо всех сил старалась игнорировать игру света и тени на обнаженном торсе Руна, но вскоре сдалась, это было выше ее сил. Казалось, этот мужчина весь кремень, ни грамма лишнего жира, которым так щедро наградила цивилизация слишком многих. Каждый бугорок и каждая впадинка на его теле — то скрывались под гладкостью кожи мышцы, которым, похоже, не давали отдыха, постоянно и тяжело нагружая их. И хотя Вер стоял в абсолютно расслабленной позе, дышал спокойно и ровно, мощь его присутствия так и переполняла пространство вокруг.

И тогда она увидела отметины. Длинные царапины тянулись вдоль всего предплечья. Едва заметные в лунном свете, они быстро исчезали. Карлинг осторожно коснулась их, пробежав пальцами по его коже. Отметины явно от когтей, и сделаны рукой, схожей по размеру с ее собственной.

Ярость вдруг переполнила ее, рискуя выплеснуться через край.

— Розвен, — догадалась Карлинг.

— Неважно, — был ответ.

— Это не «неважно», — пробормотала она. Раны были глубокими, возможно, до кости. Воздух пропитался тяжелым запахом крови. Если один лишь запах опьянял, то невозможно даже представить, какова его кровь на вкус. Карлинг заметила красные пятна и на его джинсах. — Она что, попробовала тебя?

Его ладонь, красивые длинные пальцы, скользнула под ее подбородок, приподнимая лицо. Он склонился к ней, строгие черты лица смягчились, ясные глаза, так напоминающие львиные, излучали дружелюбную теплоту.

— Милая, ты вот-вот начнешь дымиться, — ласково произнес он. Так и было. Своим внутренним чутьем он легко прочитал в потемневшей ауре Карлинг охватившую ее ярость.

«Она что, попробовала тебя?»

Он застыл на месте, просто смотрел на нее с выражением, которое невозможно было прочитать. И лишь спустя несколько мгновений уголки его красиво очерченных губ слегка приподнялись.

— Она попробовала кровь со своих пальцев, — ответил он.

В серебристом свете луны миндалевидные темные глаза Карлинг сверкнули опасным рубиново-красным свечением.

Рун поймал ее за руку, когда она решительно направилась к дому.

— Она уже ушла. Я прогнал ее.

Карлинг пыталась сосредоточиться на том, что сказал Рун. Но сейчас ею управлял исключительно гнев, который, кажется, жил своей собственной жизнью и изо всех сил сопротивлялся ее попыткам обуздать свои эмоции.

— Что она натворила?

— Затеяла гаденькую месть, — ответил ей Рун и протянул к ней руку, чтобы снова повернуть лицом к себе. Улыбка на его лице исчезла. Теперь он был абсолютно серьезен. — Я предупредил ее, чтобы она держалась от тебя подальше, так что если ты когда-нибудь увидишь ее снова, не доверяй ей, Карлинг.

— Не буду, — сказала она.

Рун запустил пальцы в ее густые волосы и склонился над ней. Она уже подняла лицо навстречу, и тогда Вер нежно, неторопливо поцеловал ее. Вся та страсть, что вырвалась наружу там, в коттедже, никуда не исчезла и в мгновение ока разгорелась с новой силой от искры его чуткой неспешной ласки. О, он тоже наслаждался их поцелуем, так что Карлинг расслабилась в его руках, полностью доверяясь ему. Перебирая в памяти далекие воспоминания о своих предыдущих сексуальных переживаниях, она поняла, что ни одно из них даже рядом не стояло с тем, что она ощущает сейчас. Удовольствие от секса имело слишком поверхностный характер, никогда не западая в душу, а те немногочисленные любовники, которых она выбирала, оказывались настолько зацикленными на себе, что все это ей быстро наскучило, и со временем Карлинг просто перестала заводить новых любовников. Заинтригованная незнакомыми сексуальными ощущениями, она решила поэкспериментировать, проведя своими губами вдоль линии его рта. Острые шипы гнева спрятались, превратившись в мягкого котенка, урчащего от удовольствия. И вот она еще сильнее прижимается к Веру, все больше открывая ему свое лицо.

Он обнял ее свободной рукой и притянул к себе, не переставая целовать. Карлинг положила ладони на его широкую грудь, ощущение обнаженной кожи под ее пальцами оказалось настолько эротичным, что она едва удержалась на ногах, чуть не рухнув на колени.

Ярость опаляла, но это чувство жгло куда сильнее. Словно она целую вечность голодала. Словно ее заточили в тесную каменную темницу без окон, где она столько времени провела в полной изоляции, что лишь сейчас смогла услышать, как сильно кричала ее душа. Волна неконтролируемой дрожи прокатилась по телу, Карлинг поняла, что еще крепче цепляется за Руна, будто за спасательный круг в бушующем море. С ее уст сорвался непонятный звук, и снова на нее обрушился шок, потому что никогда прежде она не слышала и даже не подозревала, что ее тело может издать такой саднящий хриплый стон.