— Мне одному стыдно идти.

Амарилль выдохнул, взял Бая за руку.

— Пошли. Эм, откроете ваш зимний вход?

— А я ворота и не запирала, — медленно проговорила хозяйка, всё ещё удивлённая неведением Бая. — Ишь, какой странный…

Уже во дворе, пока тролль из-за забора глазел на поток бекающих, мычащих, блеющих и просто в молчании гадящих на дорогу животных, эльф спросил:

— Ты в самом деле никогда не видел такого?

— Нет. Выглядит волшебно…

— Ага, пахнет так же. — Амарилль улыбнулся. — А у тебя тёплые руки, хоть и кожа твёрдая, как камень.

— Прости, — Бай отпустил ладонь эльфа.

— А разве есть за что?

Погоняющие скотину дети и женщины поглядывали на высящегося над оградой тролля, смеялись, некоторые пугливо отворачивались. Вскоре шумный и смердящий поток разнообразили мужчины, потные, уставшие, голодные — кто-то возвращался с полей, кто-то с рыбалки или тихой охоты, а кто-то из замка сеньора. С держащимися за руку троллем и эльфом староста, коренастый мужичок с добродушным лицом, поздоровался коротко и, как ни странно, равнодушно, измученный прополкой нивы. Разве что на Амарилля глянул косо. Несмотря на полноту, жена быстро выбежала навстречу с чаном воды, поцеловала. Окружила, почти придушила мужа заботой. Вскоре, уже в доме, подносила суп, пироги, только-только надоенное у Зорьки молоко. Староста ел молча, молча ели братья, тролль и эльф. Маленькая маркиза, сопя, помогала накладывать еду.

— Пап, а можно джема? — не удержалась, за что получила от матери по лбу.

К делу приступили позже, когда совсем стемнело. Женщина давно ушла топить баню, девочка лежала на полатях и сонливо дёргала равнодушного Бая, эльф понуро сидел рядом. Говорили братья и староста.

— Хотите наведаться к горам, к гномским шахтам? Местность хорошо я знаю, это да, но всё ж не в моей, так сказать, власти вам помогать. Земля то сеньорья — к сеньору и обращайтесь. Мы-то крестьяне обычные.

— Дело в том, что обращение к сеньору — это не самый выгодный для нас ход событий, а попросту трата времени, — ответил Дбалин. — Трата времени на составление обращения, отправку его в замок, ожидание ответа. Могут пройти месяца. А вдруг после всех бумажных тяжб окажется, что шахты в состоянии неудовлетворительном?

— Или что хозяин ваш жмот и задаром нам пещерки не покажет, — поддакнул Филин.

— Соглашусь с братом, хотя сказал бы помягче. А так мы без особых проблем посмотрим на состояние шахт и, если сии нас устроят, тут же отправимся к сеньору составлять договор. Нарушать закон никто не собирается, присваивать себе чужое мы не будем. Инструменты не при нас, тайно проникать в горы намерения не имеем.

Филин поддакнул, ковыряясь ногтем в зубах:

— Ага. Стали бы мы тогда палиться перед вами…

Староста некоторое время молчал, свет от огня в камине плясал на его добродушном лице бородатого ребёнка. Почесал макушку.

— Звучит так-то неглупо… И, кажись, не противузаконно. Но проблема-то есть одна. Давно ж гномы с гор ушли, от дракона улепётывая. Мой прадед, земля ему пухом, от своего прадеда слыхивал сказ тот. И дело в том, что ещё тогда никто шахт никаких не находил. Хотя, признаться, и не искал никто особо: дырявая ведь Очаровательная гора, как сито. Блуждать неделями можно, за день точно все пещеры не обойдём. К тому ж урсов полно, медведей то бишь, и троллей прям тьма.

— А супротив последней напасти у нас есть средство. — Дбалин указал на Бая, что безуспешно пытался играть в ладошки с зевающей маркизой.

— Значица, вот как. Теперь понятно, зачем он вам. А, извиняйте, эльф на что?

Амарилль притворился, что не услышал укора.

— Полноправный товарищ по цеху.

— Разбойничья кровь в добрые дела подалась? — удивился староста. — Любопытно. Вот только сомневаюсь я всё равно. Шахты-то под защитою тролля вашего мы точно найдём, места я знаю, за несколько ходок справимся. Но дурной затея кажется всё равно, да и не хочется противу сеньора-то идти, поймите.

— Ну, не ломайтесь, — протянул Филин, рыгнул. — Монеток вам отсыплем!

— Каждый труд должен быть оплачен, — попытался смягчить высказывание брата Дбалин. — Мы это понимаем. И если вы согласитесь нам помочь, то услуги оплатим. Заранее. На монет, так, восемьдесят. И обратно деньги не потребуем, даже если шахты найти на удастся. Всё-таки вы потратите драгоценное время.

— Хм… Жёнушке прялку куплю.

Дбалин улыбнулся.

— Знаете, я не против. Можно попытаться, — кивнул староста. — Отвяжем пса и тролля вашего возьмём. День-два поищем. Коль найдём, то сеньору сообщим, вы его договором этим задобрите. Человек вы рассудительный. Хоть и с эльфами водитесь.

— По рукам?

— Отчего бы и нет.

Девочка в очередной раз обыграла Дбалина и радостно взвизгнула, после чего широченно зевнула. Заразила всех в доме. Дбалин, прикрывая рот в зевоте, уточнил:

— Ночь-то у вас?..

— Не спрашивайте такого, господин, конечно же. По праву гостеприимства, оставайтесь у нас, занимайте вторую кровать. Вот только троллю вашему, думается мне, в сарае будет удобнее. Надеюсь, он животинку пугать там не будет?

Бай отрицательно кивнул.

— И, — добавил староста, — эльфа бы вашего туда же… Не доверяю я ему.

Амарилль злобно глянул.

— Даже если я клянусь держать его в объятиях крепко всю ночь? — уточнил Филин совершенно серьёзным тоном, лишь губы подрагивали от сдерживаемого смеха.

— Даже в этом случае. Простите, господин эльф, но нет доверия к вашему роду. У тролля его и то больше.

1. Vivere est laborare — жизнь есть работа. К сожалению, незыблемая истина, как и то, что жизнь конечна.