— Я поговорю с ней, — заявил он.

— О боже, — пробормотал Мерри, покачиваясь на пятках и глядя в небо.

Лейн проигнорировал его.

— Она уже начала свое шоу?

— Пока нет, — ответил Мерри.

— Какой план?

— Тебе не удастся выбить этот план из ее головы, — предупредил Мерри.

— Какой у нее план, Мерри?

Мерри сделал глубокий вдох и выдохнул. Потом сказал:

— Она собирается его подцепить.

— Что-что?

— Она попадет на его радар, надеясь, что он ею заинтересуется, а я знаю, что он заинтересуется, а потом заставит его пригласить ее на свидание и подберется поближе.

Лэйн почувствовал баранью ногу, приготовленную с розмарином и чесноком, поданную с жареным картофелем, домашним соусом цацики, с только что испеченным, еще горячим прямо из духовки, домашним лавашом, за которым последовала домашняя пахлава, бурлящими в сладком медовом клубке в животе.

— Она собирается переспать с ним? — прошептал он.

Мерри бросил на него несчастный взгляд.

— Мы говорим о Рокки, брат. Моя сестра не сходит с дистанции.

— Черт, — все еще шептал Лейн. — Бл*дь! — повторил он уже не шепотом.

— Если ты с ней начнешь говорить на эту тему, она разозлится.… на меня, — сообщил ему Мерри.

— Я воспользуюсь этим шансом, — прорычал Лейн.

— Черт, теперь ты злишься на меня, — пробормотал Мерри, изучая его выражение лица.

— Поверь, брат, — отрезал Лейн. — Тебе следовало пресечь с ней разговор еще в зародыше.

Мерри развел руками.

— Это Рокки! — Он шагнул ближе к Лейну. — Мы уже давно обходим этот вопрос, Таннер, но вот мы к нему и подобрались. Все кончено, давно кончено, но мы все знаем, что между вами все испорчено до такой степени, что обратного пути не будет. Мы также знаем, что между вами столько дерьма, что связь всегда будет и останется. Нет, — его рука поднялась почти к лицу Лейна, достаточно близко, чтобы Лейн захлопнул рот, но Лейн почувствовал необходимость замахнуться, — не вешай мне лапшу на уши. Есть дерьмо, которого ты не знаешь, и я не собираюсь тебе его рассказывать, давай просто скажем, что последние восемнадцать лет ты не единственный, кто зализывал свои раны, которые до сих пор болят.

Еще один выстрел ему прямо в живот, на этот раз он разорвал множество органов.

— Ты издеваешься надо мной, Мерри, это она меня бросила, — выдавил Лейн.

— Я не собираюсь касаться этой темы, — огрызнулся Мерри.

— Ты сам ее затронул, — отрезал Лейн.

— Просто хочу сказать, что ты вернулся сюда не в том положении, чтобы не знать, с чем я здесь имею дело. Рокки что-то вбила себе в голову и ничто не может ее свернуть с ее идеи, и мы оба это знаем. Другая часть всего этого заключается в том, что ты не в состоянии ничего сделать с ней.

— Ты готов поспорить? — тихо спросил Лейн.

— Да, готов. Скажи мне вот что, брат, она сегодня все приготовила, так почему ее здесь нет?

Лэйн молча выпрямился, как он понял, черт бы его побрал, и было его ответом.

— Да, я так и думал. Она хотела принять участие в нашем маленьком разговоре, — Мерри указал пальцем между ними. — Устроить сегодняшний ужин это была ее идея. Папа, конечно, ни черта не выиграл баранью ногу в покер, бл*дь. Рокки купила. Она не настолько глупа, чтобы пойти на это без огневой мощи за спиной. Она пришла к тебе домой, с пресловутой оливковой ветвью, а ты засунул эту ее ветвь ей в задницу. Я правильно понял, брат? — язвительно спросил Мерри.

На этот раз Лэйн не ответил, потому что заскрипел зубами.

— Ты облажался, — заявил Мерри. — У тебя двое сыновей, бывшая жена, сожительствующая с городским мудаком, и еще три пули за твои хлопоты. Ратлидж знает, что ты раскрылся, он чуть не лишил тебя жизни, предупреждая, чтобы ты отступил, так что, думаю, раз ты все еще дышишь, он считает, что ему не стоит тебя бояться. Он может только догадываться, что я дал тебе информацию о нем. Ты близок со всеми полицейскими в этом отделе, с половиной из нас ты работал, когда служил.

— Да, но я ближе всех к тебе и Колту, — напомнил ему Лейн.

— И что?

— И из-за этого он раскусит Рокки примерно через секунду, — отрезал Лейн.

— Да, и Рокки это знает. Чего Ратлидж не знает, так того, что я близок с сестрой и многое ей рассказываю. Не многие копы делятся подобным дерьмом со своей сестрой. Женой, может быть, но не с сестрами? Нет.

— Это тогда, если сестра копа не слышала, как продажный полицейский убил ее мать в их собственном чертовом доме, — напомнил ему Лейн и заметил, как Мерри вздрогнул. — Он раскусит ее полностью.

Мерри быстро пришел в себя.

— Она не дура, Таннер. Она будет играть умно.

— Он раскусит ее, — повторил Лейн.

— Он ее не раскусит, здоровяк. Черт, у него имеется кто-то в этом отделе, кто прикрывает его задницу. Из-за того, что ты подобрался к нему слишком близко, он не знает, то ли я это, Кольт, Салли или Хейнс. Он будет слишком занят, пытаясь понять, кто из нас «сделал его», чтобы даже задуматься о том, чтобы «сделать Рокки».

Лейн решил закончить этот разговор.

— Я поговорю с ней, — настойчиво заявил он.

Мерри тоже решил заканчивать.

— Как хочешь, но есть еще кое-что. Я пришел сюда сегодня вечером, она была сильно расстроена. Она замыкается в себе, замыкается в своих мыслях только по одной причине, когда ее чувства задеты. Я знаю, что ее чувства задеты не ее долбанным мужем, потому что она даже не разговаривает с ним, кроме как через адвоката, и она рассказала мне все о том дерьме. Думаю, что бы ни произошло сегодня утром между тобой и ней, ты получил прямое попадание. Я люблю тебя, чувак, ты знаешь это, когда вы двое разошлись, я потерял тебя на долгие годы, и я чертовски рад, что ты вернулся, но я люблю ее — свою сестру, бл*дь, намного больше, чем тебя, и я знаю, что она вся в своих мыслях, потому что ты, мать твою, не можешь отпустить то, что случилось восемнадцать лет назад и все еще чувствуешь обиду и горечь, и тем самым заставляешь меня беспокоиться. Ты меня понял?

— Как я уже сказал, Гаррет, я поговорю с ней, — процедил Лейн сквозь зубы.

— Ага, — ответил Мерри, пристально глядя на него. — Я знаю, что поговоришь. И понимаю из нашего разговора сейчас, что ты тоже принимаешь близко к сердцу ее интересы, несмотря на все прошлое дерьмо. Ты просто должен понять, что она сейчас не в лучшем положении. Она городская дурочка, спит на диване в доме брата, знает, что продажный мудак сидит за столом рядом с ее братом, что этот же продажный мудак заказал убийство ее бывшего парня. Она беззащитна, Таннер, уязвима сейчас. Мне не нравится, как ты с ней разговариваешь, когда она в таком состоянии, и я позволяю тебе разговаривать с ней так только потому, что доверяю тебе. Не испорти все.

Лейн знал, что Мерри любит свою сестру больше всех на свете, но пора с этим тоже завязывать.

— Еще одно слово, Мерри, — тихо произнес Лейн. — Ты знаешь меня лучше, чем все это дерьмо. Еще одно слово, и я приму твой наезд на свой счет.

— В любое другое время я бы сказал, что она сможет бороться…

— Сегодня утром я не знал, что она разводиться с Эстли, я вообще ничего не знал. Ты же знаешь, что произошло между нами, знаешь, чего мне это стоило. Сделай мне, бл*дь, поблажку.

— Да, — тихо ответил Мерри, его лицо изменилось, оно стало более мягим, но глаза смотрели напряженно. — Да, брат. Я знаю, как ты переживал. — Он сделал паузу, наклонился, и его голос стал еще тише. — Я также знаю, что случилось, я знаю больше, чем ты, брат. Я знаю, почему так случилось, может ты дашь Рокки тоже поблажку.

Лейн почувствовал, как его тело снова замерло, но прежде чем он успел произнести хоть слово, Мерри закончил.

— У меня свидание.

Потом наклонился, сгреб со стола сигареты и вошел в дом.

Лейн тоже схватил сигареты и вытряхнул одну.

Сегодня был явно день двух сигарет.

Абсолютно.

3. Белая шляпа

В два часа ночи Лейн стоял перед дверью квартиры Мерри в многоэтажном доме и громко стучал.

Он вернулся домой, проверил сделали ли мальчики домашние уроки, потом лег спать. Он собирался выспаться, поразмышлять, обдумать свои стратегии после того, как он так по-королевски облажался утром с Ракель.

Но он не мог выбросить ее из головы. Ни утро, ни то, что узнал вечером. Ее муж ей изменял. Она два месяца спала на диване у брата. Собиралась сделать все что угодно, пытаясь найти компромат на Ратлиджа, в основном все, что угодно, чтобы заставить Ратлиджа доверять ей.

Поэтому он встал, оделся, сел в пикап и поехал к Мерри.

Машины Мерри на стоянке не было, он, как обычно, ночевал в другом месте.

Но стоял «Мерседес» Рокки.

Она не открыла дверь, он постучал громче.

Услышал, как она подошла к двери, прежде чем увидел ее, с надеждой, глядящей в глазок. Потом снаружи зажегся свет, и дверь открылась. Она стояла в коридоре, и от одного взгляда на нее у него перехватило дыхание.

Во-первых, потому что на ней была объемная футболка. Она надевала его большие футболки в постель, когда они жили вместе (раньше, она конфисковала несколько, пока они встречались). Это была синяя футболка «Индианаполис Колтс», он понял, что это была не футболка Джаррода Эстли, потому ее муж был выше Рокки, поджарый, а на ней футболка смотрелась очень свободно. Если он задумался об этом, то подумал бы, что она окончила школу шелка, атласа и кружев. А она ничего такого не заканчивала. И он почувствовал удар, причем сильный.

Во-вторых, ее волосы были распущены. Он нечасто виделся с ней за этот год, вернувшись в город, но городишко был совсем небольшим. Он видел ее — у Мими, у Фрэнка, выходящей из «Реджи» с пиццей, в супермаркете. Волосы всегда у нее были собраны в хвост, закручены, заколоты или собраны в пучок. Теперь они были распущены, длиннее, чем он помнил. Длиннее, чем когда они были вместе. Длинные, густые, растрепанные по лицу, плечам, по груди. Господи. Такие великолепные.

— Все в порядке? — спросила она, ее голос прозвучал странно, испуганно, он догадался, что она беспокоится о Мерри.

И воспользовался ее страхом. Вместо того чтобы сразу ответить, как она ответила сегодня утром, он вошел в дверь, остановился рядом, закрыл дверь и запер, прежде чем войти в квартиру, увидел разложенный диван и смятые одеяла. Мерри передвигался по ночам по множеству кроватей, ему следовало предложить Рокки спать на своей кровати.