ГЛАВА 8

В твоей спальне нет блокирующих свет штор, нет источника белого шума. Это были мои орудия против демонов, что навещают меня во сне. Уже несколько месяцев, как я переехала сюда, как я плохо сплю. Кошмары будят меня, а тебя никогда нет рядом.

В этот раз я не могу проснуться. Я заперта во сне, заперта в темноте, во тьме подобно волкам воют сирены, дождь струится по моему лицу, подобно ледяным ножам. Вспышки света, синего и красного, белый свет прорезает темноту. Ищут. Глаза ищут. Боль пронзает меня, сжимает меня. Я в растерянности, дезориентирована. Я не знаю, что произошло. Я знаю лишь боль. Агонию. Я горю. В голове пульсирует, лицо болит. Кости трясутся, мышцы дрожат, больно дышать, больно плакать. Больно, больно, больно. Я ползу по холодной мокрой твердой земле, ногти царапают и ломаются. Я не знаю, куда пытаюсь добраться, просто уползаю. Прочь. Прочь от боли, но боль во мне, и от нее не сбежать. Невозможно сбежать от себя. Боль везде.

Я резко просыпаюсь в поту и слезах. Я совсем одна. Весь пентхаус мрачный и тихий. Я знаю несколько видов звуков тишины, как, например, тишина ожидания или тишина пустоты.

Это была тишина отсутствия.

Ты ушел.

Я не расстроена этим фактом. Я не знаю, смогу ли снова взглянуть тебе в лицо.

Меня атакуют нахлынувшие воспоминания: твои пальцы у меня в волосах, рот широко распахнут, твоя плоть на моем языке.

Я с трудом добираюсь до ванной и как раз вовремя, чтобы опорожнить содержимое желудка в туалет. Глотку обжигает кислотой ‒ горько и горячо. Язык, губы. Стекает по подбородку. Я полощу рот теплой водой из крана, снова чищу зубы и умываюсь мылом для рук.

Я вымотана, малая часть сна, что я урвала, была прервана кошмаром, ‒ это не отдых. Я медленная, вялая, сонная. Опустошенная. Бесчувственная. Как будто с рвотой я лишилась способности соображать и чувствовать.

На автомате одеваюсь. Черное белье, потому что ничего, кроме белья, у меня нет. Простое сизо-серое платье, силуэт «А», длина до колен, с широким алым поясом и такими же красными лодочками. Я расчесываю волосы цвета воронова крыла и распускаю их волной. Я не знаю, зачем одеваюсь. Я не знаю, куда собралась идти, только не могу тут больше оставаться.

Приближаясь к лифту, я спотыкаюсь о кучу белья, и ногой пинаю что-то твердое, что проскальзывает по деревянному полу. Я отыскиваю его.

Сотовый телефон.

Я поднимаю его и нажимаю на круглую кнопку внизу. Экран включается, отображая время ‒ 20:48 ‒ и дату ‒ 18 Сентября 2015 года. Под ними светится зеленая иконка, рядом с которой написано «Калеб». А возле нее надпись: «код доступа к телефону ‒ 0309 ‒ день, когда ты покинула больницу».

Я нажимаю на иконку и провожу пальцем вправо. Появляется клавиатура, запрашивающая либо отпечаток пальца, либо пароль; я ввожу цифры и вижу, как экран растворяется, оставляя лишь сообщение. В левой части экрана я вижу твое сообщение в сером окошке. Я нажимаю на полоску, похожую на строку поиска в интернете, после чего появляется клавиатура.

Я пишу в ответ: «Спасибо».

Появляется троеточие в окошке, и вскоре я вижу сообщение:

«Незачто». Отсутсвие пробелов с целью сокращения меня раздражает.

«Я ухожу», ‒ пишу я.

«Куда»

Без вопросительного знака, просто сухое слово. Я не ожидала от тебя такой скудной грамматики.

«Не знаю. Куда угодно, но подальше. Подальше от тебя».

«Прости меня, Икс. Я перегнул палку»

«Да, еще как. Это мягко сказано».

«Тебе нужны деньги?»

Ты позволяешь мне уйти? Не знаю, что и думать об этом, что чувствовать. Странно пользоваться сотовым, печатать как обычный человек. Я видела, как это делал ты, как это делали клиенты. И никогда не думала, что сама буду заниматься подобным.

«Я от тебя ничего не хочу, Калеб».

«Все, что у тебя есть ‒ все это дал тебе я, Икс».

«Меня зовут Изабель. И да, я в курсе. Если бы у меня была возможность уйти голой, без всякой одежды, я бы так и сделала».

«Далеко в таком виде неуйдешь»

Без пробела, без точки. Почему? Неужели так трудно уделить на них пару секунд? Я не понимаю. Также я замечаю, что ты не называешь меня так, как я себя прозвала.

«Да, не уйти».

«Развлекайся с Логаном. Это недолго продлится»

Не понимаю, что это значит, и не уверена, как ответить, так что я вообще не отвечаю. Я видела, как ты пользуешься телефоном, который точно как у меня, только черного цвета, ‒ так что я знаю, что кнопка на правом боку ближе к верху отключает экран. Я сжимаю телефон в руке и замечаю, что ключ от лифта вставлен в прорезь. Я поворачиваю его и вытаскиваю, когда двери открываются, затем спускаюсь вниз. Я сомневаюсь, забирать ли ключ.

Если я возьму его, это будет признанием моего поражения. Это будет значить, что я сюда вернусь.

Я решаю его не брать.

Вижу знакомого охранника у стойки ресепшена. Фрэнк? Кажется, так его зовут. Я прохожу через холл и громко цокаю каблуками по мрамору.

Охранник подозрительно смотрит на меня.

‒ Мэм.

‒ Фрэнк, верно?

‒ Да, мэм.

Высокий, крутоплечий, с густыми бровями, квадратным подбородком и бритой головой.

Я протягиваю ключ.

‒ Передайте это мистеру Индиго, если сможете.

‒ Разве он вам не понадобится, мэм?

‒ Больше нет.

Я не жду ответа, разворачиваюсь на пятках и притворяюсь самоуверенной, хотя не чувствую себя такой, когда прохожу через вращающиеся двери.

Направо, по Пятой. Старайся дышать. Старайся игнорировать шум, игнорировать панику.

Старайся игнорировать тот факт, что я одна в мире. У меня нет ничего, кроме имени. Даже одежда на мне ‒ твоя, как и телефон, и туфли. Даже мое лицо принадлежит тебе, поскольку ты заплатил за его восстановление.

Затем я вспоминаю о чипе в бедре. Это правда? Это возможно? Я прохожу два квартала, потом еще три квартала, и тут меня охватывает тревога. Я съеживаюсь у стены, сжимая телефон до боли крепко.

Провожу вправо; 0-3-0-9; контакты; Логан.

Один гудок. Второй. Третий.

‒ Логан Райдер.

Одного его голоса хватает, чтобы утешить меня.

‒ Логан? Это я. Это... ‒ приходится сглотнуть на вдохе. ‒ Это Изабель.

На фоне слышны голоса, звонок телефона.

‒ Прости, сейчас в офисе полный дурдом. Погоди, я выйду, где потише.

Слышно, как дверь захлопывается, и шум на фоне стихает.

‒ Ты в порядке?

‒ Нет. Я... Я ушла.

‒ Ушла? ‒ Ты вздыхаешь. ‒ В смысле, ты ушла, ушла?

‒ Да, Логан. Я ушла. ‒ Голос дрожит. ‒ Я... Калеб, он... мы... он кое-что сделал. Со мной.

Хотя я не уверена, что готова рассказывать об этом.

‒ И он позволил тебе уйти?

‒ Он дал мне сотовый телефон и даже забил в него твой номер.

‒ Так он, наверное, сможет отследить тебя.

‒ Он сказал, что имплантировал мне в бедро чип. Так что вряд ли ему нужен телефон, чтобы выследить меня.

‒ Ты что, шутишь?

‒ Юмор не моя сильная сторона, Логан.

‒ Бог ты мой. Это дерьмово. Очень-очень дерьмово.

‒ Знаю.

Я замолкаю, когда рядом со мной садится мужчина и смотрит на меня с какой-то жадностью. Я отвечаю ему, как могу, и он остается.

‒ Калеб, когда я сказала ему, что ухожу, он лишь велел повеселиться с тобой и сказал, что это не надолго.

‒ Интересно, какую игру он ведет. ‒ Он задумался.

‒ Хотела бы я знать.

На фоне звонит телефон.

‒ Тебе нужно ответить?

‒ Нет. Для этого у меня есть служащие, ‒ отвечает он. ‒ Где ты?

‒ Я не знаю. В нескольких кварталах от места, где я живу. Мне некуда идти. Я не знаю, что делать. Не хочу просто бежать к тебе, но не знаю, что делать.

‒ Конечно, тебе нужно прийти прямо ко мне. Я здесь ради тебя, Изабель.

Мне нравится. О, как мне это нравится. Слышать свое имя из его уст. Обычное имя. Прекрасное имя.

‒ Можешь забрать меня? ‒ спрашиваю я.

‒ Я... черт. Твою мать. Я не могу. Боже, милая, мне так жаль. Я готов заключить договор на пятнадцать миллионов долларов. ‒ Он снова матерится, и умело. ‒ Мой офис на Девятой и Сорок четвертой. Можешь сюда приехать?

‒ Да. Позвонить тебе, когда буду на перекрестке?

‒ Хорошо. Прости, так я бы бросил все на свете, но сейчас я обязан быть здесь.

‒ Нет, все хорошо.

‒ Не хорошо. Я даже не могу прислать за тобой машину. Я живу просто, понимаешь?

‒ Просто ‒ это хорошо. Я доберусь.

‒ А твои панические атаки...

Я стараюсь добавить силы в голос.

‒ Придется с ними справиться.

‒ Один вдох за раз. Один шаг за раз. Детка идет к Логану.

‒ Опять ссылаешься на тот фильм?

‒ Да.

‒ Я так и не посмотрела его. Никогда не смотрела ни одного кино.

‒ Приезжай ко мне в офис, и мы что-нибудь придумаем.

‒ Хорошо. ‒ Я делаю вдох. ‒ У меня получится.

‒ У тебя получится. ‒ Я слышу, как на фоне кто-то быстро зовет Логана по имени. ‒ Я должен идти. Позвони, если я понадоблюсь. Клянусь, я отвечу, что бы там ни было.

‒ Хорошо. Теперь иди и заключи эту сделку.

Он смеется.

‒ Видишь? У тебя есть чувство юмора. Скоро увидимся, хорошо?

Я завершаю звонок, чтобы не пришлось ему. Я поднимаю взгляд на ближайший перекресток, на знаки. Седьмая и Сорок четвертая. Два квартала вверх, один почти прошла. Я смогу.

Я отталкиваюсь от стены. Выпрямляю спину. Поднимаю подбородок. Глубоко дышу. Одну ногу перед собой. Впереди завывает сирена, и я вздрагиваю, вздох застревает в горле, но я заставляю себя двигаться вперед. Одна нога. Затем вторая. Один шаг за другим. Продолжать дышать. Игнорировать людей. Подождать на перекрестке зеленого света, вокруг меня толпа. Никто на меня не смотрит. Я просто человек в толпе. Неизвестный. Хорошее ощущение.

Я добираюсь до Сорок четвертой, но потом не могу понять, поворачивать направо или налево. Я выбираю «налево» и понимаю, что выбрала неправильно, когда дохожу до Шестой авеню. Я разворачиваюсь и иду обратно, пробираясь сквозь толпы, моргая и вздрагивая от прикосновения к плечу, игнорируя громкий стук сердца в груди, отчаянно пытаясь притворяться, что все хорошо. «Притворяйся, пока не справишься», говорил Логан. Я стараюсь притворяться, но это сложно. Город громкий, вечные гудки и моргающий свет. Людей мириады.

Я перехожу Восьмую, когда молодой человек перебегает дорогу, молотит руками, оглядывается назад и бежит как безумный. Он врезается в меня так, что я отлетаю с разворотом. Я слышу крик, и огромная лошадь скачет через перекресток с полицейским на спине. Я у него на пути. Я еще плохо держусь, размахиваю руками и спотыкаюсь. С ноги соскальзывает туфля, и я подворачиваю лодыжку.