Глава 39

Утром, когда Катрин наблюдала, как Дафна собирается на работу, надевая мужскую одежду, молодая женщина произнесла:

- Нет, Даф.

Девушка обернулась к блондинке, заправляя рубашку в брюки и с непониманием посмотрела на Шван.

- Ты не пойдёшь на работу. Ты вообще больше не вернёшься в типографию.

- Это ещё почему? – чуть ли не с вызовом спросила брюнетка. – То, что Иоганн не ночевал дома, это ещё не значит, что его арестовали. Да даже если и так?

Шван посмотрела на спящую дочурку и кивнула в сторону гостиной. Циперович взяла пиджак и ботинки и вышла вслед за Катрин.

Блондинка разогрела остатки вчерашнего ужина: капусту с беконом. Разделив трапезу пополам, одну половину разложила по двум тарелкам, другую, накрыв крышкой, оставила для хозяев дома.  Она молчала, молчала и Дафна. После завтрака, пока Даф мыла посуду, блондинка сварила что-то похожее на кофе. Разлив непонятную бурду по кружкам, достала сигареты. Циперович сделала тоже самое.

- Я чувствую, что Иоганн арестован, - Катрин выпустила дым. – Поэтому тебе нельзя светиться.

- Он нас не сдаст, - уверенно сказала девушка.

- Даже если и так.

- Не стоит обо мне беспокоиться, - с вызовом ответила Циперович. – Если мне снова суждено оказаться в лагере, что ж. Я не боюсь.   

- Я знаю, Даф, - губы Шван тронула тёплая улыбка и она погладила девушку по спине. – Ты всегда была бесстрашной. И ты молодец. – блондинка подула на напиток и сделав глоток, поморщилась. Эту жижу с трудом можно было назвать кофе. Времена, когда она пила тот ароматный божественный напиток, канули в лету. Теперь у неё был только этот суррогат, который почти невозможно было пить. Хороший кофе стоил дорого, очень дорого. И они не могли себе это позволить. Единственной радостью в жизни были сигареты. И пиво. Иногда шнапс. Но кто пьёт пиво рано утром? – Отстой, - усмехнулась она, отставив чашку.

- Мне не с чем сравнивать, - уголок рта Дафны дёрнулся.

- Не напоминай, - Катрин покачала головой. - Если бы мне снова пришлось пройти через это, я их бы пристрелила. – Блондинке ещё иногда снились сны, в которых она убивает Келлера и Лохмера. В некоторых снах всё заканчивалось провалом. Мужчины не погибали и ад начинался снова. В такие ночи она просыпалась в холодном поту, доставала припрятанную в белье бутылку шнапса и позволяла себе несколько глотков. Странно, но она никогда не кричала во сне. И скорее всего, Даф даже не знала о её ночных кошмарах.  – сколько лет Рафи? – вдруг спросила блондинка.

- Ты же знаешь, ему скоро десять, - до Циперович начало доходить куда клонит блондинка.  

- Знаю, - Шван кивнула. – Ты его ещё не отдала в школу.

- Что ему там делать? – Циперович нахмурилась. - Он умеет читать и писать.

- Умеет. Рафаэль умный мальчик. Но ему всё же нужна школа. Но я тебя понимаю, почему ты не хочешь, чтобы твой брат учился. Десять лет, это возраст, когда каждый немец должен вступить в Гитлерюгенд. 

- Рафи – не немец! И никогда не станет наци!  - возмутилась девушка.

- Я знаю. И для этого нужна ты. Если тебя арестуют, если вдруг арестуют, - сделала поправку Шван, -  кому нужен будет твой брат? Даже если и о нём позаботятся. Что-то может случится и с другими товарищами «Белой Розы». Вам нужно уезжать из Мюнхена. И чем скорее, тем лучше. У меня есть два места, где вы предположительно можете скрыться. И я не знаю, которое лучше.

- Зачем тебе всё это? – непонимающе воскликнула Дафна. Она нервно затянулась сигаретой.

- Что бы ты не думала, ты мне дорога, Даф. И мне важна твоя безопасность. Твоя и Рафи. Если с вами что-нибудь случиться, я себе этого не прощу. Слушай. Вы можете поехать в Кельбра.

Циперович скривившись, дёрнула плечом.

- Там живёт моя подруга детства. Рут Лошак. Рути. Думаю, что ей можно доверять. Она еврейка. И она… она такая же, как мы.

- А как же иначе? – усмехнулась брюнетка. Но Катрин не обратила внимания на её сарказм и ревность.

- Есть ещё фрау Марта из Берлина. Она в своё время помогла нам с Ангелой. Но Берлин опаснее Кельбра, мне кажется. Я отправлю телеграмму Рути и попрошу вас приютить. У её бабули есть кафе, может быть получится устроиться к ней на работу.

Катрин с Дафной докурили сигареты. Циперович была в раздумьях. С одной стороны, она не хотела бросать своих товарищей, но с другой стороны Шван была права: у неё был Рафи. И о нём она должна была думать в первую очередь.

Тут вдруг раздался стук в дверь и обе девушки вздрогнули. Они никого не ждали. Но когда с той стороны раздался голос Гретель:

- Даф, Катрин! Откройте, - они вздохнули с облегчением.

На пороге стояли Пауль и сестра Иоганна. Они приехали на машине. Оба выглядели очень встревоженно.

- Слава богу, с вами всё нормально, - воскликнула Хауффман. – Сегодня ночью арестовали Кристофа, Марику и профессора Хуберта. А где Иоганн?

- Мы не знаем. Он сегодня не ночевал, - ответила Катрин.

- Чёрт! – воскликнул Пауль. – Значит и его схватила полиция. Кто нас сдал? – парень с подозрением посмотрел на Катрин. – Это могла сделать ты!  Ты не участвовала в наших делах.

- Зачем мне это? – спокойным голосом спросила Шван.

- У тебя ребёнок. Для собственной безопасности…

- Пауль, - встряла Дафна. – У меня есть младший брат и с такой же вероятностью это могла быть я.

Катрин была удивлена тем, что Даф вдруг стала защищать её. Но промолчала. Она посмотрела на парня и покачав головой, просто сказала:

- Нет, Пауль, это была не я.

Даже Гретель с упрёком посмотрела на своего товарища и покачала головой:

- Ты не забывай, Катрин убила фон Гинсбурга. Она, рискуя жизнью, спасла Дафну и Рафи.

- Не без помощи твоего брата! Если бы не он…

- Успокойся, - Гретель положила руку на плечо Паулю.

С чердака, встревоженные криками, спустились Розенберги.

Обговорив ситуацию, и выслушав все «за» и «против», Гретель сказала своё веское слово:

- Катрин права, Дафне и Рафи не место в Мюнхене. Мы, конечно, могли бы использовать мальчика, так как к ребёнку меньше внимания, но я не хочу рисковать его жизнью и брать такой груз на свою душу, - девушка посмотрела на Циперович. – Вы должны уехать. Было бы лучше, если совсем из Германии, но к сожалению Марика арестована и не сможет вам в этом помочь. Я считаю, что лучшим выходом будет скрыться в Кельбра. Берлин тоже не безопасен. Катрин, ты предупредишь свою подругу срочной телеграммой, а мы с Паулем сейчас заедем за Рафи и отвезём его и Даф к твоей подруге.

Катрин села в поезд, идущий до Берлина. А уже там она должна была сделать пересадку до Стокгольма.

Вроде пока всё складывалось хорошо. Гретель и Пауль из Кельбра сделали небольшой крюк до Бад Тёльца и сообщили Катрин, что Рути хорошо приняла Дафну и Рафи и обещала о них позаботится.

Но что ждёт её, там, впереди, в незнакомой Швеции? Она не знала шведского. Из иностранных языков она знала сносно только английский и совсем немного французский.

- Извините, фрау, вам нужна помощь? – блондинка обернулась и встретилась взглядом с молодой женщиной примерно её возраста. Катрин видела, что незнакомка тоже приехала на том же поезде, что и она, только вышла она из вагона первого класса. На девушке было дорогое пальто под гепарда и норковый берет из-под которого виднелись рыжеватые волосы. В руках была дорожная сумка из крокодиловой кожи.

Похоже, Шван и правда выглядела потерянной, стоя на перроне, держа Кристен за руку. В другой руке был небольшой чемодан. Поэтому и незнакомка обратилась к ней.

- Даже не знаю, - попыталась улыбнуться блондинка. – Думаю, мне с дочерью нужно снять номер в гостинице. Может быть подскажете?

- Номер? – молодая женщина улыбнулась. – Вы можете снять комнату у нас.

- У вас? – переспросила Шван, думая, что ослышалась. Кто предлагает подобное незнакомцам на вокзале?

- Да, у моих родителей в пригороде дом и они постоянно сдают одну или две комнаты студентам. Кстати, меня зовут Белинда Франк. Но вы можете звать меня Бел.

Бел оказалась очень милой и доброй девушкой. И уже подъезжая к дому её родителей, Катрин чувствовала, что может быть стоит, наконец, немного расслабиться?  

Когда они вошли в дом, их встретила сестра-близнец Бел.

- Привет сестрёнка, познакомься, это Катрин. Она будет жить в комнате, которую снимал Ивор.

Линн, так звали сестру Бел, улыбнулась. И блондинке показалось, то девушка как-то оценивающе посмотрела на неё. Но скорее всего, это ей лишь показалось.