Глава 42

Бел не пережила эту ночь. Девушка умерла, как и её, так и не родившийся ребёнок.

Медицинская карета увезла умершую в морг.

Катрин, взяв припрятанную в своей комнате бутылку бреннвина (Прим. скандинавская водка), вышла на задний двор покурить, пока Линн и гер Франк уводили мать и жену лечь отдохнуть. Спать в эту ночь, понятно, никто не смог бы. Даже Кристен. Шван с трудом удалось успокоить испуганную дочку и в данный момент она сидела на крыльце со своей куклой и о чём-то балаболила.

Горе настигло семью Франк, и она ничем не могла им помочь. 

На душе была странная пустота.

Рядом с ней на ступеньки присел Антон, студент, учившийся на последнем курсе Стокгольмского Университета на факультете биологии. Шван протянула парню алкоголь и тот тоже хлебнул прямо из горла.

- Хочу съебнуть отсюда, на хуй, - выругался Антон. Антон был грузный парень двадцати лет с курчавыми волосами. – Мои братья насмехаются надо мной, что я выбрал не военное дело, как сделали они. Окончу универ и свалю. В Штаты или в Канаду. Неважно. Меня это всё заебало.

- Бел умерла, - тихо сказала Катрин, доставая сигареты.

- Я в курсе, - вздохнул парень. – Но мы ей ничем уже не поможем. «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов».

Катрин с удивлением посмотрела на Антона.

- Я изучал библию, крошка, - усмехнулся тот. – Но пошёл против родительской воли и поступил на биологию. Я не верю в бога.

- А я верю, - Катрин взяла бутылку и сделала глоток. – Какая-то сила меня всегда спасает. Я должна была погибнуть, когда мне было ещё пятнадцать. Но я до сих пор жива, Антон. Потом у меня был муж. Это было страшно… Я была вынуждена выйти за него. Не спрашивай, почему. Он способен был меня убить. И ему ничего бы за это не было. Но его сегодня нет, я свободна. После его смерти я тоже оказалась в практически безвыходной ситуации. Я была беременна, одна. Кроме того, на мои плечи вдруг легла ответственность ещё за двух человек.  К счастью, они сейчас в безопасности, - женщина сделала ещё глоток и передала бутылку Антону. – Какая-то сила мне всегда помогает выжить. Да, она всегда в лице обычных людей: Рут, Марика…  Бел. Что такое судьба, Антон? Что такое удача? Если это не бог, то что?

- Я не знаю, - вздохнул парень, делая глоток. – Если бог есть, то почему он так избирателен? И жесток?

- Без понятия. Но я верю, что что-то меня ведёт по жизни. Не даёт опустить руки.

Антон пожал плечами. Слова Катрин его не убедили.

- Ты не права! – крикнул Рафи. Глаза мальчика вдруг зажглись фанатичным огнём. -  Фюрер - он наш вождь! 

«Мы маршируем, мы за Гитлера

Через ночь и через нужду

С Знаменем юности

За Свободу и хлеб.»  (Прим. Слова из гимна «Гитлерюгенда»)

Мальчик начал маршировать на месте.

- Рафи, ты не можешь… - пробормотала Дафна, прижимая руки ко рту и пятясь от брата. Ей вдруг стало страшно. Рафи было одиннадцать. Ещё немного и он совсем превратиться в настоящего гитлерюгендца. Но с другой стороны она не могла лишать его школы…

- Почему? – с вызовом воскликнул Рафаэль, вскидывая руку в зиге.

- Да потому что ты – еврей, - дверь в комнату распахнулась и в проёме показалась Рути. – Ты забыл, Рафи? Ты – еврей, ты жид, блять! Немцы таких как ты ненавидят! Они их вздёргивают на верёвке, отправляют, на хуй, в газовые камеры!  Ты забыл, что ты сам бы в «Дахау»? Забыл, сучёныш малолетний?!  - глаза Лошак метали громы и молнии.

Но Дафна почувствовала тёплую руку подруги на своей спине и чуть не всхлипнула.  Такого она не ожидала от брата. И не ожидала такой речи от Рути.

А тот в данный момент как-то съёжился и упал на попу.

- Ты забыл, как Катрин рисковала своей жизнью, чтобы спасти вас? Тебя и твою сестру? - Рути кивнула головой в сторону девушки. -  Ты – неблагодарный щенок!

Даф в шоке посмотрела на подругу, но та, усмехнувшись, покачала головой. Она подошла к Рафи и, взяв того за грудки, приподняла слегка над землёй.

- Рафаэль Циперович, слушай сюда, гадёныш, ты – еврей, ты - жид! И то как ты сейчас себя ведёшь, даёт мне понять, что ты пресмыкнулся перед Адольфом Гитлером!  Ты сломался. Стал никем, блять. И знаешь, я тебя даже не ненавижу. Ты мне противен, Рафи, потому что отказался от своего народа. – Лошак разжала пальцы, и мальчик снова упал на пол. На его глазах вдруг выступили слёзы. Лошак брезгливо вытерла ладони о подол платья, как будто ей на самом деле было противно прикасаться к мальчику.

- Зачем ты так жестоко? – шёпотом пробормотала Дафна.

- Иначе нельзя, - Рути покачала головой и вышла из комнаты.

Когда Лошак закрыла дверь, Рафи со слезами, текущими по щекам, посмотрел на сестру и прошептал:

- Прости меня. Я виноват…

Дафна опустилась перед братом на колени и приобняла его.

- Катрин правда рисковала ради нас, - вздохнул он. – Я её люблю.

- Я тоже, - с печалью улыбнулась девушка. Да, она её любила. Любила до сих пор. Несмотря даже на то, что сказала Рут, что хочет попробовать начать новую жизнь.

Бел похоронили. Гер Картер даже не приехал на похороны, чем очень расстроил родителей девушки.

- Он был не достоин её, - сказала Линн. Они лежали ночью после похорон в кровати, и голова девушки была на плече Шван. – Бел была чистой. Этот же англичанин – он мерзкий. Он мне сразу не понравился. – Шван погладила рыжеватые волосы. - Из-за этого человека у меня больше нет сестры. Тебе не понять, Катрин. Ты была единственным ребёнком.

Блондинка поменяла положение и оказалась над Франк. Да, у неё не было ни брата, ни сестры, но она знала, что такое терять близких людей. Тут Линн была не права. Но женщина не стала её в этом упрекать. Она просто склонилась и начала целовать девушку.

Иоганн сидел за столом в своей комнате и глушил шнапс. Ему было страшно и больно. Он был в бешенстве. Он был в отчаянии. Сложно было одним словом охарактеризовать, что мужчина чувствовал в данный момент. А всё потому, что с этапом прибыла его сестра. Его Гретель. Он плеснул себе полную стопку и выпил, закашлявшись.

Как его Гретель оказалась в «Дахау»? Она всегда была рассудительна. Никогда не действовала сломя голову. Всегда думала, прежде чем что-то делать? Но факт оставался фактом - сестра была здесь. И это значило, что её кто-то сдал. Кто был этой тварью? По чьей вине молодая женщина оказалась в застенках концентрационного лагеря?

Мужчина со злостью стукнул ладонью по столу.

Он знал, что Гретель его увидела. Но ни один мускул не дрогнул на её лице. Ни радости, ни презрения. Безразличие. Абсолютное.  

Комри был очень маленькой, но уютной деревушкой в глуши Шотландии. У Сазерленда тут был каменный домик с двумя спальнями и гостиной, совмещённой с кухней. Ещё была мансарда, но она был нежилой.

- Роберт, это твоя комната, - Дункан открыл дверь одной из спален. – Когда я был ребёнком, это была моя комната.

- Здорово! У меня будет своя комната! А где будет комната мамы? – вдруг спросил мальчик, нахмурившись.

- Мы с твоей мамой будет жить в соседней спальне, - как само собой разумеющееся сказал мужчина.  

Роберт склонил голову и с недоумением посмотрел на Анжелу. Та улыбнулась краешком губ.

- Иди, обустраивайся, сынок, - она легонько подтолкнула сына в спину.  

Она вошла в спальню вслед за Сазерлендом. Комната была не очень большой, но кровать, которая в ней стояла, занимала почти половину площади.

Мужчина обернулся и взял Анжелу за руку.

- Не бойся, всё будет хорошо, - спокойно сказал он, но в его голосе не было ни грамма нежности и теплоты.

В эту ночь Дункан Сазерленд в первый раз взял её. Нет, он не был жесток, как фон Гинсбург или Лохмер, и он даже не был противным как мистер Харрисон.  Но он просто взял её, обыденно, как будто помыть посуду или выкинуть мусор и уснул. Ничего больше.

И всё же Анжеле было неприятно.  Она понимала, что вынуждена пока так поступать, переступать через себя. Когда-нибудь это должно закончится.

Сазерленд что-то пробормотал во сне и закинув на женщину ногу, чуть грубовато обнял её и прижав к себе, захрапел.

Картеру было одиноко и холодно. Он потерял вторую женщину, которая была в его жизни. Будучи уже вдовцом, он встретил Бел Франк и полюбил. Но та умерла, как и его первая жена.

Он сжался в комок в большой постели, на ароматных простынях. Некого было обнять. Некого поцеловать. Он был один. Совершенно один на всём белом свете. И все его деньги, что были у него не могли спасти от одиночества и боли…  

Среди ночи Катрин открыла глаза. Она посмотрела на спящую Линн. В очередной раз она впуталась в отношения и ради чего? Ради секса. Да, с Линн секс был офигительный и у них, вроде, были свободные отношения. Девушка не ставила никаких условий. Она не скрывала, что иногда она встречается ещё с одной девушкой, а недавно фрёкен Франк познакомилась с молодым человеком и подумывает представить его своим родителям как своего будущего мужа.

- Ты же знаешь, что порядочная девушка в наше время обязана выйти замуж. Ну, или быть счастливой вдовой, как ты, Катрин.

И блондинка не могла ей ничто возразить.

Эта грёбаная война рано или поздно должна была кончиться, и тогда она займётся поисками Ангелы. Она её найдёт! У блондинки был адрес издательства, где напечатали книжку, в которой было интервью с ней. А значит там должны знать, где она.

В банке она открыла счёт, куда периодически клала деньги. Франки платили не так много, но комната, в которой она жила, ей была предоставлена бесплатно, и женщина почти не тратилась на еду.  И если бы не Кристен, то Катрин отправилась на поиски Ангелы прямо сейчас. Но из-за дочурки приходилось ждать.

- Ангела, где ты? – прошептала Шван смотря в потолок. – Где ты? Я так по тебе скучаю.

Анжела Смит открыла глаза и посмотрела в темноту. Ей вдруг показалось, что она услышала голос Кэтрин. Женщина вздохнула, а на глаза накатились слёзы. Столько прошло лет, но она всё ещё её любит. Любит так, что порой ей мерещится её голос.