Глава 46

Анжела взяла билет на поезд до Глазго, но вышла на перроне маленькой станции Парадайз Вилладж. Ей понравилось название, и женщина посчитала это знаком. Если её будут искать, то явно не в этой деревушке, которой скорее всего нет даже на карте.

Было раннее утро и тело Сазерленда наверняка ещё не обнаружено.

Как ни странно, у Смит совершенно не было угрызений совести за свой поступок. Да, она осознавала его и понимала, что совершила это в состоянии аффекта. Но иного выхода у неё не было. Сколько бы ещё продолжал её истязать мужчина? Сколько времени она бы терпела эти мучения? Да, она вынуждена была пойти на этот шаг в своё время. Но она выплатила свой долг перед этим человеком сполна. И что получила? Её заперли в клетке, как зверя. И, быть может, это бы не закончилось ещё долго, но этот человек посмел поднять руку на её сына, её мальчика! Он не только ударил его, но он хотел забрать игрушку, единственное, что им осталось от Катрин.

Где она сейчас была?

А Катрин Шван скоро нужно было вставать. Она устроилась на работу на почту. Платили меньше, чем у Франков, к тому же приходилось отдавать часть жалования за жильё, но они с малышкой были свободны и ни от кого не зависели. Это было главное.

Утром, перед работой женщина отводила Кристен в детский сад и направлялась на почтовое отделение.

Обедала она обычно в ближайшем от почты кафе. В конце она обязательно выпивала чашечку кофе под сигарету. 

Обычно за соседним столиком от неё сидела женщина лет сорока. Шван сразу обратила на неё внимание, так как она очень сильно отличалась ото всех.

Год назад в Швеции объявили, что гомосексуальность не является противозаконной, но эта женщина всё равно бросала вызов обществу. Несмотря на то, что её каштановые волосы достигали плеч, она выглядела слишком мускулинно для женщины. Она неизменно всегда была только в брюках и рубашке. Кроме того, она была в кожаной куртке, которую вешала на спинку стула, а на стол клала кепку.  Выглядеть таким образом было очень смело с её стороны, потому что несмотря на отмену уголовной статьи, гомосексуальность в Швеции всё ещё осуждалась и иногда подвергалась лечению.  Даже Катрин бы не рискнула выйти так на улицу, так, как эта дама. А то, что женщина была лесбиянкой, Шван не сомневалась ни на йоту.

Прошло уже много времени, как она рассталась с Линн. После того, как она съехала, молодые женщины не виделись. Адрес она свой не оставила, а значит бывшая любовница не смогла бы её найти. Разве что они могли случайно столкнуться на улице.

Специально блондинка не высматривала в толпе жертву. Ей было комфортно в своём одиночестве. Женщина лишь ждала окончания войны. Тогда она бы могла поехать в Шотландию и быть может, разузнать что-нибудь об Ангеле. Надежды было до невозможности мало, но в редакции, где была напечатана книжка, всё же могли что-нибудь знать.

Иоганн очнулся в бараке на вонючем матрасе от боли. Он был жив? Как он мог быть жив, если какой-то безумец начал палить по ним из пулемёта? Это было просто невозможно! Бок горел, было очень больно и Хауффман застонал.

- Заткнись, - услышал он. Голос был с акцентом. Мужчина повернул голову и увидел на соседней кровати парня. Тот явно был из дивизии СС «Гомбёс» (Прим. Одно из венгерских формирований СС) – Ты должен был сдохнуть!

- Ты, блять, тоже должен был! – ответил он.

- Ну прости, гер Хауффман!  Скажи, каково тебе, что твою сестру сожгли в крематории? – с презрением спросил парень.

- Откуда ты зна…?!

Иоганн хотел встать, но его ноги подкосились от резкой боли в боку, и он свалился на грязный пол и взвыл.

- Тут все всё знают. Ты – предатель!

- Такой же, как и ты, - прохрипел Хауффман.

- Я пошёл на это, чтобы спасти своих близких, а не свою шкуру, - услышал мужчина. – И я готов понести наказание. А ты, готов, унтерштурмфюрер?

- Нас оставили в живых, - мужчина с трудом забрался на то, что напоминало койку.

- Временно, друг мой, - усмехнулся парень. – Нас или расстреляют, или повесят. Это только вопрос времени.

Смит поставила чемодан на крыльцо и, чуть сильнее сжав ладошку сына, постучала в деревянную дверь монастыря. Через минуту массивная деревянная дверь открылась, и Смит на пороге увидела монахиню. Та ей приветливо улыбнулась.

- Доброе утро, - вернула улыбку брюнетка. – Могу я попросить пристанище в вашем монастыре?

Через пять минут она уже сидела перед матерью настоятельницей.

Катрин в очередной раз сидела в кафе. Она пообедала и достала портсигар. Это уже был своеобразный ритуал. Женщина за соседним столиком уже окончила трапезу и расплатилась с официантом. Она встала из-за стола, но не пошла к выходу. Она, к неожиданности молодой женщины, подошла к столику Катрин и чуть усмехнувшись, спросила:

- Может уже хватит меня разглядывать? Дырку протрёте.

- Оум… Вы заметили? – чуть смутившись улыбнулась Шван, выпуская дым и делая глоток кофе. Кажется, на неё не злились.

- Сложно было не заметить, фрёкен. Или, может, фру? – женщина посмотрела на руку блондинки, держащую сигарету. На той не было обручального кольца. Катрин проследила взглядом за взглядом женщины и покачала головой. Та тоже достала портсигар и, взяв папиросу, прикурила от спички. Присела напротив.

- Меня зовут Клеопатра Форс, - увидев взметнувшиеся вверх брови блондинки, издала смешок. – Мои родители были или изрядными шутниками, или … - Она пожала плечами. – Клеопатра. Я понимаю, странное имя.

- Катрин Шван. Смело так вот одеваться, - Катрин намекнула на стиль новой знакомой.

Та беспечно пожала плечами.

- Кому не нравится, пусть проваливает к чертям собачьим. Не привыкла подстраиваться под кого бы то ни было. Ты работаешь на почте.

- Откуда…? Вы… - рука с чашкой застыла на полпути ко рту. -  Ты следила за мной?

Клеопатра, склонив голову посмотрела на блондинку чуть исподлобья и улыбнулась. Улыбка преображала её лицо, делая черты мягче.

- Просто стало любопытно, кто за мной шпионит., - ответила она.

- Прости, - улыбнулась Катрин.  

- Слушай, завтра суббота, может я могу тебя пригласить куда-нибудь вечерком?

Шван понимала намёк, но Форс была не в её вкусе. Да и Кристен не с кем было оставить. Но вот просто прогуляться можно было бы.  Что ни говори, она не отказалась бы от компании.

- У меня дочь, - призналась Катрин.

- Так значит замужем. Или по крайней мере была.

- Это было давно, - скривилась Шван. - И я не хочу об этом вспоминать, Клеопатра.

- Хотя бы до работы я могу тебя проводить? А вечером до дома? – Шван в ответ кивнула.  

Катрин открыла дверь квартиры и сказала:

- Кристен, заходи. Я сейчас приду. 

Когда дверь закрылась, Катрин оказалась прижатой к стене. Клео попыталась её поцеловать, но Шван, покачав головой, положила женщине руки на грудь.

- Нет, - просто сказала блондинка.

- Но почему? Ты не…?

- Прости, Клео. Мы можем быть друзьями, но не более того.

Форс непонимающе смотрела на Катрин. Блондинка у улыбнулась и положив ладонь на щёку Клеопатры.  Она снова покачала головой.

- Мне не нужен секс ради секса. Ты хороший человек, Клео. Привлекательная женщина. Но… Ты просто не мой типаж.

Женщина как-то отчаянно вздохнула.

- У меня была подруга до войны, - вдруг призналась она. -  Любимая. Я с ней познакомилась в Штатах. Ты на неё очень похожа, Катрин. С началом войны мне пришлось вернуться в Швецию. Келли была лётчицей. Военной лётчицей, - она замолчала на несколько секунд, а потом тихо добавила. -  За всё это время я не получала от неё вестей.

- Война скоро закончится, - попыталась обнадёжить Форс Катрин.

Женщина стукнула кулаком по стене. На её глазах вдруг выступили слёзы.

- Мне почему-то показалось, что ты сможешь её заменить. Когда я увидела тебя первый раз в кафе, я вначале думала, что у меня галлюцинации. Ты очень на неё похожа. Какая же я дура…

- Не нужно искать замену, Клео. Никто тебе её не заменит. И быть может твоя Келли жива.

Клеопатра покачала головой.

- Вряд ли. Она отправилась в Пёрл-Харбор. А это была мясорубка, ты же знаешь! Вряд ли она жива.

- Не нужно отчаиваться. Знаешь, я тоже надеюсь найти одного человека, когда война закончится, - грустная улыбка тронула губы блондинки. – Её зовут Ангела. Ангела Шмид.  Может, всё же зайдёшь и я угощу тебя пивом?

Их сортировали: солдат вермахта, членов СС…

В спину Иоганна ткнули автоматом. Он едва стоял на ногах. Мужчина пошатнулся и упал на колени.

Янг хотел замахнуться и ударить немца прикладом, но почему-то не стал.

- Встань, - приказал он на немецком, который немного выучил за годы войны.

Хауффман оглянулся и посмотрел на англичанина. Усмехнулся.

- Ты меня убьёшь?

Но тот отрицательно покачал головой.

- Я хочу. Но не буду. Будет суд.

- Они меня повесят?

- Я не знаю, - честно сказал парень.

Его и немногих других охранников должны были загрузить в поезд, в котором ещё недавно были трупы заключённых.

Трупы же провезли по городку, в котором находился концентрационный лагерь и похоронили в братской могиле в лесу. Это было сделано специально. Многие горожане видели повозки с телами. Некоторым становилось плохо, как и днём ранее солдатам. И быть может, кто-то из них задумался о зверствах, которые творились совсем рядом от их домов?  

У Иоганна мутнело в глазах. Раны причиняли адскую боль. Они были хуже той, что появилась, когда его били цепью.

- Убей меня, - прохрипел Хауффман. – Я заслуживаю смерти. Я предал дело. Я предал товарищей. Я отправил сестру в газовую камеру.

Билли схватил мужчину за шкирку, помогая тому встать на ноги.

- Я, блять, был членом сопротивления! – Хауффман повернулся к солдату. – Но меня схватили, и я выбрал предательство. Я недостоин жить!  Застрели меня, прошу! – умоляюще простонал мужчина.

- Совесть - твой судья. Иди! – рядовой несильно толкнул Иоганна дулом автомата в грудь.

- Спусти курок! Тебе это ничего не стоит! Тебя никто не обвинит за то, что ты меня убил.