Глава 9

Доминик постучался в приоткрытую дверь и заглянул в кабинет Наташи Стоун.

— Привет.

— Доминик! — воскликнула женщина. — Входи.

В небольшой комнате было уютно: Наташа задвинула рабочий стол в дальний угол, чтобы освободить место для мягкого кресла и небольшого дивана, разделенных журнальным столиком. Домашнюю атмосферу создавали личные вещи хозяйки кабинета — семейные фотографии, пышные растения в горшках. Еще Наташа питала страсть к мотивационным плакатам: любимый постер Доминика — с дружелюбно скалящейся собакой и надписью «Улыбайся. Это заразно!»

— Спасибо, что смогла принять меня так скоро, — Руссо занял предложенное место на диване.

Наташа устроилась в кресле.

— Для тебя — в любое время. Сам знаешь.

На журнальном столике Наташа всегда выкладывала домашнюю выпечку, вот и сейчас в честь Хэллоуина она принесла печенье в виде симпатичных маленьких монстров с начинкой. Доминику было предложено одно, с изображением тыквы-фонарика.

Руссо попробовал, наслаждаясь сочетанием яркого шоколадного вкуса основы и легкой кремовой начинки.

— Черт возьми, ты обалденно печешь.

Наташа просияла, румянец окрасил ее бледные веснушчатые щеки.

— Спасибо. Видимо, из-за этого я не могу избавиться от кило, которые набрала за беременность.

— Не придумывай. Ты выглядишь роскошно.

Как обычно, в присутствии Наташи Доминик почувствовал умиротворение. Он мог представить, какой эффект психолог производила на жертв насилия, с которыми работала до перевода во внутренний отдел полиции.

— Итак, чем могу помочь? — спросила она.

— К нам поступило дело по розыску пропавшей девушки, я ее нашел, но ситуация оказалась сложнее, чем предполагалось. Возможно, мое вмешательство принесет больше вреда, чем пользы.

Наташа кивнула и откинулась на спинку кресла, положив ногу на ногу.

— Расскажи больше.

Доминик пересказал подробности дела Джессики Миллер, ничего не утаивая. Профессионально-этический кодекс обязывал Наташу соблюдать конфиденциальность, но Руссо все равно доверял ее благоразумию.

— У меня есть несколько идей, как можно с ней связаться, — сказал он. — Но вдруг мои действия спровоцируют ее бойфренда? Вдруг он решит, что девушка собирается его сдать? Он может ее покалечить. Даже убить.

— Вполне вероятно. — Наташа склонила голову набок. — Жертвы домашнего насилия подвергаются наибольшему риску, когда бегут от своего обидчика. Особенно, если речь о вооруженном преступнике. Тебе придется действовать осторожно.

— Я не могу рисковать, втягивая в это дело полицию... Даже если предположить, что они возьмутся за него, в чем я сильно сомневаюсь. — Доминик потер лицо ладонью. — Но и как справится с этим самостоятельно, тоже не представляю. Я не знаю, что говорить человеку, подвергающемуся насилию.

— С этим я тебе помогу. — Наташа подошла к своему столу и принялась рыться в ящиках. — У Джессики есть мобильный телефон?

— Точно не знаю. Но если и есть, парень наверняка его просматривает. У него паранойя, что Джессика может позвонить родителям.

— Ладно. Есть несколько приложений для жертв домашнего насилия, но у меня была информация и на бумаге. — Наташа вернулась к Доминику и вручила стопку листовок и брошюр с маленькой визиткой. — Это номер горячей линии, а размер карточки позволяет спрятать ее в обуви или там, где парень не станет искать.

— Спасибо. — Руссо спрятал визитку в кошелек.

— Остальное — рекомендации для тебя. — Наташа опустилась в кресло. — Как оказать поддержку и помощь человеку, которого избивает партнер. Одна из самых важных деталей — прислушиваться ко мнению жертвы и не пытаться навязать свое видение ситуации.

Доминик согласно промычал, просматривая выданные материалы.

— Доминик. — Наташа дождалась, когда тот поднимет на нее взгляд. — Ты должен понимать: не исключена вероятность, что Джессика откажется уезжать.

— Почему?

Наташа пожала плечами.

— По множеству причин. Одна из главных — как я и говорила раньше — опасность, которой она себя подвергнет, если уйдет. Об этом девушка, скорее всего, хорошо осведомлена. Но есть иные варианты. Парень может угрожать ее семье или другим близким. Сам момент ухода может показаться ей труднореализуемым или непреодолимым. Может, она искренне любит своего парня и верит, что если приложит больше усилий, то сможет изменить его или себя, и тогда все наладится.

Доминик шумно выдохнул. После того, что он услышал на записи, ему и в голову не приходило, будто Джессика может не желать избавиться от давления Уильямса.

— Обеспечение безопасности жертв такого насилия — долгий и мучительный процесс: шаг вперед — и два назад, — мягко добавила Наташа. — Никто не вправе заставлять жертву принять решение. Наша задача — донести, что мы на их стороне и готовы помочь при первой необходимости. И ты не рыцарь в сияющих доспехах, который скачет на выручку деве в беде. Ты — сторонник, протягивающий руку помощи, и даже если правда на твоей стороне, ее могут отвергнуть. Ты к этому готов?

— Нет, — честно признался Доминик.

Наташа тихо усмехнулась.

— По правде говоря, к этому нельзя подготовиться. Но самое важное — принятие. Если принуждать к переменам того, кто не готов к ним, это наверняка приведет к противоположным последствиям.

Доминик убедился в этом на собственном опыте. В его памяти хранилось множество неприятных воспоминаний, когда он со злостью отталкивал друзей и семью, пытающихся помочь ему справиться с зависимостью. Пока Ребел не заболела, Доминик не желал даже обсуждать эту тему.

— Понимаю, — сказал он. — Спасибо, Наташа. Ты мне очень помогла.

— Всегда пожалуйста. Удачи с делом. Дай знать, если понадобится помощь.

***

Конференц-зал гудел, люди занимали места, теснясь на десятках стульев и вдоль стен. Леви, сидевший в Мартиной в первом ряду, огляделся: в зале собрались детективы, оперативники, вспомогательный персонал всех подразделений и подстанций Главного полицейского управления Лас-Вегаса, руководители среднего и высшего звена.

Пришла даже Валерия Монтойа — представитель бюро внутренних расследований, в свое время она занималась делом Кита Чапмана, из-за которого его уволили. Молчаливая женщина, прославившаяся своим пронзительным, действующим на нервы взглядом, стояла в дальнем углу зала, скрестив руки на груди.

Несмотря на мрачный повод для собрания, многие пришли в карнавальных костюмах. Леви подумал, что Хэллоуин — ироничная дата для обсуждения дела «Семерки пик».

— Прошу тишины, — обратился сержант Вен с трибуны. Он являл собой образчик славного ветерана морской пехоты: военная выправка, волосы коротко стрижены, лицо чисто выбрито, галстук заколот булавкой, а обувь начищена до ослепительного блеска. — Многие из вас уже знакомы со специальным агентом ФБР Роханом Чаудхари, поэтому опустим часть с представлением. Поимка «Семерки пик» официально имеет наивысший приоритет для полиции Лас-Вегаса. Поэтому прошу, уделите агенту Чаудхари свое исключительное внимание.

Вен кивнул Рохану и сел на стул рядом с Мартиной. Чаудхари подошел к трибуне и одарил публику ослепительной улыбкой.

— Благодарю, сержант, — раздался мелодичный голос. — И благодарю все Главное управление за приглашение в качестве консультанта по этому делу.

Внезапно в зале воцарилась тишина. Леви едва удержался, чтобы не закатить глаза.

— Сложность поиска такого серийного убийцы, как «Семерка пик», заключается в отсутствии личных связей с жертвами. Обычная следственная тактика изучения отношений жертвы с людьми не сработает, потому что маньяка побуждает на действия не сама жертва, а скорее то, что она символизирует. Моя работа заключается в анализе профиля убитых, способа совершения преступлений и в данном случае многочисленных связей с самим маньяком, чтобы создать портрет и сузить поиск среди подавляющего количества подозреваемых.

Рохан нажал на пульт проектора, и на экране появилась презентация PowerPoint. Слушатели увидели первую жертву «Семерки пик» — Билли Кэмпбелла, которого обнаружили лежащим на диване в гостиной, словно он решил вздремнуть.

— Давайте начнем с характерного почерка «Семерки пик», который остается на удивление последовательным. Убийца сначала вводит паралитическую дозу диссоциативного наркотика-кетамина через напиток, затем встает позади недееспособной жертвы и перерезает горло слева направо.

Рохан переключал картинки. Тела располагались по-разному, но в каждом случае смертельный удар был нанесен одинаково.

— Одна из самых важных особенностей — нигде не обнаружено ни единого признака борьбы или взлома. Теоретически можно заставить человека выпить наркотик под угрозой, не применяя при этом насилия. Но трудно поверить, что убийца смог повторить это десять раз подряд и ни одна жертва не оказала сопротивления. Более вероятное объяснение этому...

—...убийца не представляет угрозы, — выкрикнул Дин Бирндорф, капитан в отделе Леви.

— Именно. — Рохан указал на экран. — Все жертвы, убитые самим «Семеркой пик», за исключением Мэтью Гудвина, были обнаружены у себя дома или на работе. Они не только впустили убийцу в личное пространство, но и выпили напиток в его присутствии. Вы не станете пускать в дом человека и вряд ли позволите ему подмешать вам что-то в апельсиновый сок, как в случае Лоретты Кейн, если гость вызывает подозрения. «Семерка пик» либо не выглядит угрожающе, либо способен представить себя внушающей доверие авторитетной фигурой.

Что ж, новость давно протухла. Все это известно с начала расследования.

— После убийства маньяк располагал трупы в определенных позах. — Рохан переключился на изображение Терри Аллена, одной из недавних жертв.

Пастор молодежного служения в евангелической христианской церкви много лет проводил «конверсионную терапию» для квир-детей и подростков. После серии самоубийств среди участников программы деятельность священника вызвала широкий общественный резонанс. Однако расследование не обнаружило ничего противозаконного, правоохранительные органы остались бессильны.