— Конечно нет, — вру я.

— Или ты из числа тех ханжей, которые считают, что только их извращения и никакие другие вписываются в рамки допустимого? — Он прямо перед моим лицом, мое сердце начинает колотиться.

— Нет, сэр. Похоть не имеет исключений.

— Тогда в чем дело? — кричит он, его губы кривятся от отвращения.

Марисса ухмыляется, а девочка по имени Виктория начинает плакать. Марисса вынимает гребаную конфетку из сумочки и вручает ее ребенку, воркуя:

— Держи, держи.

Отец продолжает свою тираду.

— Разве не ты толковал мне, что можешь испытывать вожделение ко всем?

Дерьмо. Не стоило ему такого говорить.

— Не ко всем, сэр. Только к тем, кто вожделеет меня.

Да, малоприятный факт обо мне. Ко всем, и говоря это, я подразумеваю тех, чья аура вспыхивает на меня красным… Я найду, за что зацепиться моей фантазии. Сексуальные лодыжки, пухлые губы, блестящие волосы — что угодно. Это как оправдание тому, что мое тело запрограммировано на выполнение работы. Но это дитя только через несколько лет узнает, что такое похоть.

Отец выдыхает через нос, его ноздри раздуваются. Вот и все. Сейчас он поставит ультиматум. Немедленно отвести эту девочку в мою комнату или копать себе яму где-нибудь в лесочке. Поверить не могу, что дошло до такого.

Марисса поднимается на ноги и, неторопливо подойдя к отцу, опускает ладонь ему на плечо.

— Дорогой, оставь его, — она вклинивается между нами, задом прижавшись к отцу, а тяжелыми грудями ко мне. Отец рычит и обхватывает ее за бедра, в то время как она проводит руками по моим плечам и ниже. Ее аура становится красной, когда она пожирает меня глазами. Я смотрю на ее кроваво-красные губы и подведенные черным глаза и мое тупое тело начинает реагировать.

Марисса смеется и трется об меня.

— Что поделаешь, если он предпочитает женщин постарше.

Ненавижу ее.

— Я сам обучу девчонку, милая, — произносит отец ей на ухо.

Ненавижу его.

Отец дважды щелкает пальцами и кричит:

— Рауль! — В мгновение ока в дверях появляется водитель. — Подготовь машину для Мариссы.

— Да, сэр. — Мужчина склоняет голову и спешит прочь.

Отец сверлит меня взглядом, а потом взмахом руки приказывает убраться с его глаз. Разворачиваясь, чтобы уйти, я вижу девочку с конфетой за щекой и грустными глазами.

Ненавижу свою жизнь.