Глава 29. Не так

"Смотрю в оба, мой рот на замке,

Сердце закрыто, а уши всегда держу востро."

"Hurricane" MS MR

Я еду всю ночь, останавливаюсь только для дозаправки и кофе. После каждой смс от отца я вношу в навигатор новые данные. Скорее бы добраться до Анны. Собственными глазами увидеть, что ей ничего не грозит. Ужасно хочется спрятать ее ото всех. Через какое-то время приходит осознание, что с другим Нефом, походу, что-то случилось, потому что мне больше не сыпятся обновления от отца. Но я все равно нахожусь под прицелом шептуна.

Папашкин шептун впился в меня пиявкой. Все последние часы он воодушевленно нашептывал мне, что и как я должен сделать с "Нефилимской девчонкой", проще говоря — все то, чем я больше не занимаюсь. Пришлось сдерживать дрожь отвращения.

— Я не связываюсь с Нефами, — говорю ему. — И не собираюсь тратить на нее весь день.

Мне в ухо раздастся хриплое подвывание:

— Но…

— Нет. Только задание — я не обязан тебя развлекать.

Его подвывание переходит в истерику, он начинает метаться по салону и пролетать сквозь пол в землю, исчезать, снова появляться, бросаться на встречные автомобили и пытаться ухватиться за деревья. Ну что за придурковатый дух.

Я проезжаю сквозь горы юго-запада Виргинии и округ Уит, когда шептун пикирует вниз, чтобы обменяться данными с другими. Затем возвращается ко мне. подлетая прямо к лицу. Я отклоняюсь вбок, не отводя взгляд с дороги. Ненавижу их ледяные прикосновения.

— Блэксберг, — с жутким придыханием шепчет он. Я киваю. Уже недалеко.

Всю дорогу я пытаюсь придумать выход, понять, как она отреагирует на мое появление? С шептуном нам придется прикидываться, что мы едва ли знакомы. А вдруг Анна заплачет или попытается обнять меня, или отмочит что-то в своем духе — тогда нас сразу же можно причислять к трупам.

Больше всего шансов появится, если удастся отделаться от шептуна, а учитывая степень его доставучести, это будет сложно. Другой вариант — накрыться одеялом и сделать вид, что мы трахаемся. По тогда бедняжке Анне будет неловко, а мне очень и очень хреново, особенно, если в этот момент мы оба останемся без одежды.

Ты справишься, внушаю сам себе. Остается надеяться, что она мне подыграет. Я сжимаю руль и глубоко дышу, пока мрачный шептун ведет меня к Анне.

Сейчас раннее утро. Солнце уже взошло, но город еще сонный. Я подъезжаю к отелю и вслушиваюсь, в то время как шептун нарезает круги внутри салона. Судя по тому, как Анна ворочается в постели, спит она некрепко. Когда шептун улетает на разведку, я вынимаю телефон и нахожу контакт Анны: Горячая Цыпа С Концерта. Не успеваю я напечатать и слова, как возвращается шептун, приходится блокировать экран.

— Что это? — спрашивает он. Проклятье.

— Проверяю, нет ли новых сообщений, — бурчу я. — Нет.

— Пошли.

Ушлепок. Мне дурно здесь находиться, не хочу быть так близко к ней под этим чертовым предлогом. И что убивает — ее никак не предупредить. Я выхожу из машины и запоминаю ее место и ближайший выход к парковке. Спокойненько прохаживаюсь туда-сюда, чтобы мой незримый попутчик успел присоединиться ко мне. Тщательно осматриваю каждый номер в диапазоне моего слуха, но все или спят, или занимаются скучным утренним моционом.

Затем мои чувства улавливают нечто в номере на первом этаже. Что-то вроде "сейчас начнется заварушка". И что-то явно в духе того чертова шептуна. Хотя так даже лучше. Я выбираю более длинную дорогу, чтобы нужная комната оказалась по нашу сторону. И вот он — номер 108.

Это авантюра. Первым порывом было избавиться от демона, но так папуля крайне разозлится, что дело было выполнено без его соглядатая. Дух должен видеть нас с Анной вместе. Должен решить, что у нас был секс. А вот уже тогда, если мне повезет, я смогу с ним договориться, предложив нечто куда более веселое в номере 108.

Сердце готово выпрыгнуть из груди, но я поднимаюсь по лестнице и стучусь Анне в дверь. Слышу, как она замирает внутри. И тут же начинает судорожно рыться в своих вещах.

Не дергайся, хочется успокоить мне ее. Доверься, Анна. Прошу тебя.

В шепоте Анны сквозит подозрение:

— Кто там?

— Кайден Роу. Сын Фарзуфа. — Обезличенно. Формально.

Пожалуйста, любимая, слови наживку.

Я слышу быстрый переступ босых ног к двери и с ужасом жду, что она бросится мне на руки. По к счастью, она совладала с собой, останавливается в дверях, да так и не открывает их.

— И чего тебе? — спрашивает она. Умница.

— Поговорить надо. Открывай.

Когда дальше ничего не происходит, шептун шипит мне на ухо яркие проклятия, отчего ненависть к чертовому нетерпеливому духу становится еще больше.

— Я ничего тебе не сделаю, — произношу. Выходит куда серьезнее, чем я хотел изначально.

После долгой паузы дверь чуть приоткрывается, показывается красивое и свежее личико Анны. Ее взгляд становится чуточку мягче, стоит ей увидеть, что это действительно я, затем она видит шептуна у меня за плечом и ее глаза распахиваются шире. Она прирастает к месту.

Анна понимает, что что-то случилось. Уже хорошо. Потому что ситуация может перейти в крайность и тогда будет необходимо, чтобы она подыграла мне. Чтобы притворялась, даже находясь тет-а-тет. Сделала что угодно, лишь бы убедить этого чертового, подпрыгивающего за мной идиота, пускающего слюни.

Я хватаюсь за створку двери у нее над головой и с силой открываю, вынуждая Анну отступить в номер. Я оглядываю ее — от спутанных со сна волос до ножа и еще чего-то, сжатого в кулаках.

Сперва я накрываю ладонью нож и пытаюсь разжать ее пальцы. Она чуть слышно выдыхает, оставшись без оружия, которое я прячу у себя в кармане. Затем тянусь к другой руке… фонарик? При таких размерах его вряд ли используешь в качестве оружия, но, полагаю, это лучше, чем ничего. Я отбрасываю его на пол и закрываю за собой дверь, продолжая при этом наступать на нее, пока не прижимаю к стене. Она оглядывается на шептуна, затем смотрит на меня. Я вынужден не обращать внимания на боль и страх, появившиеся в ее взгляде. Надо ее заставить сосредоточиться на мне.

Дыхание у нее сбивается. Я напоминаю собственному телу, что это игра, но оно реагирует как на реальную ситуацию. Она опускает свои теплые ладони мне на грудь и с отчаянием во взгляде пытается оттолкнуть.

— Отвали от меня, сын Фарзуфа.

У меня на лице растягивается шальная улыбка, потому что я понимаю, что она включилась в игру. Определенно, она — самое сексуальное и эффектное создание на этой земле.

Ну же, Анна.

— Я здесь только в качестве меры предупреждения, — объясняю я. — Чтобы убедиться, что наша Белиаловская малышка ведет себя подобающе.

Жизненно необходимо, чтобы она поняла, что поставлено на карту, и доверилась мне. У Анны перехватывает дыхание, она широко распахивает глаза, весь ее вид кричит о невысказанном вопросе.

— Говорят, ты не любишь Нефов-девушек.

Я смеюсь и склоняю голову набок, отбросив при этом волосы с глаз. Затем сокращаю расстояние между нами.

— Не люблю. Но я готов на жертвы во имя великого зла.

Только не демонстрируй неискушенность, мысленно упрашиваю я. Прояви жесткость. Будь дерзкой. Сыграй так, словно тебе плевать.

— И что же это значит? — с напором спрашивает она. — По мнению Князей, я не работаю? Для этого они посылают ко мне всяких Нефов — задавать вопросы и подраться?

Подраться? А я то посчитал, что с другим Нефом она не пересеклась. Черт меня дери.

— Лишь меры предосторожности, — говорю я. — Нам известно, что ты пропагандируешь алкоголизм, но до последнего саммита включительно ты была не таким уж полноценным "трудоголиком".

В ее взгляде вспыхивает злость.

— То было полтора года назад. Но я многому научилась.

— Так докажи.

Я прижимаю ее к стене и набрасываюсь на ее губы. Она едва слышно вскрикивает от боли и мне приходится приложить всю силу воли, чтобы не оторваться и не проверить ее. В моих действиях нет места нежности, но я и не настолько груб, чтобы ей было откровенно больно. Я ненадолго прерываюсь и снова сосредотачиваюсь на ее рте. Руки Анны гуляют по моей груди. Она впивается ногтями мне в кожу и зажимает футболку. Да, вот так, Анна.

Бок начинает покалывать как от морозного воздуха, а в мыслях появляются влажные протяжные стоны экстаза. Чертов демон. Анна ежится и я оборачиваюсь к духу, смотрящему мне прямо в лицо.

— От тебя у меня все опускается, — говорю сквозь зубы. — Попробуй заткнуться, м?

Надеюсь, он не подступится к нам еще достаточное время, чтобы мы могли показать достойное шоу, а потом попытались от него избавиться. Я снова возвращаюсь к губам Анны, но осознаю, что мне слишком сложно обдумывать предстоящее. Мне просто хочется посмаковать поцелуй со своей девушкой, но таким мыслям сейчас не время. Я должен думать о происходящем, как о работе. Как об очередном съеме.

Нельзя терять контроль. Не сейчас.

Я углубляю поцелуй. Но она не тает, как это бывает обычно, но и не отталкивает, так что я напираю еще. Папашкин шептун явно не желает оставить меня наедине с моей Анной. Придется переходить к делу.

Сперва я стягиваю с себя футболку. Я всем существом жажду ощутить ее прикосновения к своей коже, но она выглядит немного ошеломленной происходящим. Когда я тянусь к краю ее футболки, она автоматически прикрывается.

Ну же, Анна… доверься мне.

С отрешенным видом она поднимает руки и я стягиваю футболку ей через голову, затем наши тела снова соприкасаются. Ох, Боженьки. Она без лифчика. Грудь голая. Это самый первый раз, когда я собственным телом ощущаю ее мягкую плоть и напряженные вершинки. Она обвивает руками мою шею, усиливая таким образом напряжение. Я осознаю, что мысленно матерюсь. Мне очень хочется опустить взгляд. Знаю, я веду себя как свинья, но я до смерти хочу рассмотреть каждый открывшийся мне кусочек ее тела. Однако, когда она буквально застывает, я понимаю, что ее обнаженная грудь не такое уж и важное событие для меня — по крайней мере, не такое, на какое сейчас стоит обращать внимание.